Эдди Шах - Оборотни
Инструктаж в Лондоне был краток. Он хотел понять, что в действительности знали эти люди, кроме тех крох информации, которые передали им американцы.
— Янки полагают, что мистер Триммлер находится в опасности, что на него может быть совершено покушение. Они попросили нас о помощи, нуждаясь в человеке со стороны. Очевидно, существует некоторая озабоченность, что меры безопасности недостаточно надежны, — позволил себе самодовольный намек инструктировавший его офицер, которого звали капитан Кой, то есть застенчивый, что отнюдь не соответствовало его характеру, — и что опасность для этого столпа науки может возникнуть изнутри их собственной организации. Поэтому-то нас и вовлекают в дело.
— Значит, я становлюсь телохранителем?
— Я бы не стал характеризовать это таким образом. Вам поручается по возможности обезопасить его, но главная ваша задача заключается в том, чтобы выявить реальность самого заговора против Триммлера.
— Не лучше ли для такой задачи мобилизовать полицейского?
— Они просили найти человека с опытом тайных операций, кого-нибудь, кто смог бы самостоятельно справиться, если события примут зловещий оборот.
— Я буду вооружен?
— Да. Но только ничего экстравагантного. Не надо выходить из самолета с ручным пулеметом и гранатами на ремне. Ведь поездка осуществляется не в Ольстер.
— Вы бывали когда-нибудь в Ольстере?
— Это не важно, — обидчиво прореагировал Кой. Эдем знал, что попал в точку, что этот жалкий канцелярист никогда не знал настоящего дела. — Оружие приобретете в Америке. Нет необходимости, чтобы вас еще здесь задержала аэропортовская охрана до прибытия на место. Вам придется иметь дело с двумя американцами. Оба они, как я полагаю, из ЦРУ. Это мистер Фил Такер и Билли Вуд. Это американская операция, и вы будете отвечать непосредственно перед ними. Но если возникнут особого рода осложнения, обратитесь к военному атташе в британском посольстве и попросите его связаться с нами.
— Это все?
— Все, что мне известно. — Кой передвинул через стол небольшую папку. — Здесь краткая биография мистера Триммлера, его фотография, чек на перелет в Сан-Диего и второй чек на получение некоторой наличности, которая вам может понадобиться. У американцев есть кредитные карточки на ваше имя, которые вы сможете получить по прибытии. Это на дополнительные и необходимые, — он подчеркнул слово „необходимые“, — расходы. Для найма машин и нечто подобного при случае. Мне нечего добавить.
Эдем взял папку, но не стал ее просматривать.
— Почему выбрали меня? — спросил он.
— Не имею представления. Вы были под рукой и, как я понимаю, все еще причиняете всем головную боль.
— Так лечите ее. Отрежьте голову.
— Мне кажется, у вас довольно завышенное мнение о себе. Я ошибаюсь?
Эдем рассмеялся и встал.
— Помните же, что хотя это дело за пределами нашего непосредственного контроля, вы остаетесь в рядах Вооруженных Сил Соединенного Королевства и являетесь представителем правительства ее величества. Действовать вам придется по собственному разумению. Проявляйте соответствующие инициативы. Но это не означает, что мы будем поддерживать вас автоматически. Понятно? — завершил свои напутствия инструктировавший офицер.
Эдем понял. Он кивнул, не отдал чести старшему по званию и покинул его кабинет. Представить в деталях предстоящую работу было весьма затруднительно. Но самой поездке в Америку он радовался и уже ощущал запах надвигавшейся опасности. Хорошо снова вернуться к серьезной работе, даже если не до конца знаешь, в чем ее суть и чего, собственно, от тебя ожидают.
Подборка на Триммлера не была обширной. Хайнрих Триммлер-Шпидаль во время Второй мировой войны являлся блестящим германским ученым, который попал в водоворот событий и стал участником знаменитой команды ракетчиков, которая запускала ракеты „У-1“ и „V-2“. Как специалисту по системам наведения и гироскопам, ему ставилась в заслугу необычная точность первых ракет, накрывавших Лондон. Когда война закончилась, он оказался в той части команды из Пеенемюнде, которая под руководством Вернера фон Брауна и генерала Вальтера Дорнбергера сдалась американским войскам в 1945 году. Подобно своим коллегам, он легко освоился с американским образом жизни и стал играть важную роль в космической организации, которая была создана в пятидесятые годы, а в семидесятые запустила на Луну человека. Американские деньги и ресурсы стали легко доступны для людей, которые прежде принимали участие в разработке оружия против союзников. Триммлер, превратившийся в респектабельного американского ученого, стал выдающимся авторитетом в области управления ракетами и технологии электронного наведения. Он оказался важным приобретением для американцев, которые изменили его документы, сократили его имя, создали новый имидж человека, не имеющего никакого отношения к нацистскому прошлому.
В папке имелись некоторые сведения о семье Триммлера, которые давали представление о том, что он богат и живет в Ла-Джолле, привилегированном пригороде Сан-Диего. Материалов о его прошлой жизни в Германии не было, если не считать справок, что он не был членом национал-социалистической партии и родился в Лейпциге. И поскольку он был прежде всего, и даже только, ученым, Эдем удивился, зачем кому-то понадобилось убивать его.
За день до полета он вернулся домой, чтобы в последний раз отведать приготовленные Лили кушанья. Эдем позвонил по телефону из своего „феррари“, и когда он входил в квартиру, все было уже готово. Его ожидали бифштекс и пудинг из почек, приготовленные так, как умела только она, и когда он сел за стол, Лили продолжала суетиться.
— Завтра я вылетаю в Америку, — сказал он.
— А хватит ли у вас времени для завтрака? — спросила она.
Почувствовав неудовольствие в ее голосе, он вспомнил, что она жила в таком же, как и он, одиночестве.
— Я позавтракаю в самолете.
— Я подам вам пудинг, — сказала она, устремляясь на кухню.
Черт побери, он мог бы, он должен был поговорить с ней иначе. Когда-то, на Рождество, он подарил ей магнитофон „Сони CD Уолкмен“ с набором ее любимых песен пятидесятых годов. С тех пор она ходила в наушниках. Это было странное зрелище: пожилая, поседевшая женщина, которая готовила и убирала, прислушиваясь к песням Макса Байгрейвса и Бинга Кросби. Он улыбнулся своей мысли, что с нею все будет в порядке. Ведь он скоро вернется.
Он проводил ее вниз, усадил в такси и поцеловал в щеку. Она была очень довольна. При всей их близости и зависимости друг от друга им редко приходилось проявлять свои чувства.
Затем он направился в Уокинг, в сельскую местность Суррей. Машину он вел автоматически, погрузившись мыслями в прошлое, в ожидание встречи с местом, куда он ехал. Ему понадобилось около часа, чтобы из центра Лондона добраться до кладбища. Ворота, как он и предполагал, были заперты. Он припарковался неподалеку от них и вернулся немного назад, к дыре в заборе, обнаруженной им много лет тому назад. Проскользнув в знакомое отверстие, он направился к могильным камням на западном холме.
Он чувствовал присутствие людей, но старался никого не видеть. На кладбище можно было встретить подростков, познавших наркотики и секс, опустившихся бродяг. Опасности они не представляли, но когда впервые он пришел сюда, чувство страха надо было перебороть. Из-под какого-то куста выскочил голый мальчик, не менее испуганный, чем он сам. Где-то позади визжала девочка, теряя свою девственность. Он вспомнил, как еще в двенадцать лет боялся призраков, упырей, вампиров.
Три могилы, тесно прижавшиеся одна к другой, содержались в чистоте и порядке. Он наклонился над могилой матери и потрогал цветы. Они были свежими, и ему стало легко на душе. Встав между двумя надгробиями, он соединил их своими руками. Это был ритуал, который он всегда совершал.
Потом он перешел-к могиле по другую сторону от материной.
„МАРКУС ДЖЕЙМС НИХОЛСОН. ДЕВЯТИ ЛЕТ. ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ СЫН ХЕНРИ И МАРГАРЕТ И ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ БРАТ ЭДЕМА“. Немного ниже была меньшая по размерам надпись: „БОГИ ЛЮБЯТ ТЕХ, КТО УМИРАЕТ МОЛОДЫМ“.
Став на колени возле могилы, он наклонился вперед и руками дотянулся до земли.
— Привет. Я опять уезжаю, Маркус. В Америку. В Калифорнию. Тебе бы понравилась Калифорния. Хотя земля эта досталась не самым лучшим людям… Мне кажется, что я расстроил Лили. Я не подумал, что она стара и нуждается во мне. Когда достигаешь такого возраста, время начинает лететь, дорога каждая минута. Сегодня участвовал в гонках в Донингтоне. Замечательный заезд. „Энцо-феррари“ молодец, я показал лучшее время. Как прекрасно оставить о себе память, дорогую и нужную людям! Вынашивать мечту и превратить ее в реальность, разделить ее с миллионами… Не знаю, зачем меня посылают в Америку. Все это плохо пахнет. Я понимаю Ирландию и трудную ее жизнь — там есть враги, за которыми надо следить. Но это калифорнийское дело — не то, чему меня обучали. Я не могу понять, почему меня посылают туда. Но все же это какое-то дело, я буду занят… Ты меня понимаешь? Я одинок, Маркус. Мне кажется, что я не весь здесь, так много еще связано с тобой, с папой и мамой… Иногда я спрашиваю себя: что будет, если я попаду в опасность, если кто-нибудь приставит пистолет к моей голове и прикончит меня? Я не принадлежу этому миру, Маркус. Я так жестоко одинок. В таком ужасном одиночестве.
