Рут Ренделл - Убийство в стиле "психо"
– Майк, он не скрывает, что убегал. И Линда Насим видела не Клиффорда, а девушку в берете.
Бёрден какое-то время нервно расхаживал по комнате с таким видом, словно размышлял, как помягче сказать что-то не очень приятное, потом присел на край стола Вексфорда.
– Ты еще не выздоровел до конца и слишком рано вышел на работу. Да еще эта история с Шейлой…
– Ну и что? С головой у меня все в порядке, – ответил Вексфорд холодно, хотя и вежливо.
– Так ли это? Вполне естественно, если у тебя временное помрачение, но это пройдет. Все улики указывают на Клиффорда и только на него. Ты просто не хочешь этого видеть, потому что плохо себя чувствуешь. Ты еще не оправился от потрясения. Честно говоря, на твоем месте я посидел бы дома.
И предоставить все тебе, подумал Вексфорд. Он ничего не сказал, но ощутил, как к горлу подступает ледяная волна гнева.
– Я сам расколю Клиффорда, это вопрос времени. Доверься мне. Я не прошу ни совета, ни помощи. Я знаю, что делаю. И твои слова о пытках просто смешны. Я ни в чем не нарушил устав.
– Может, и нет, – вздохнул инспектор. – Только советую вспомнить последние строчки абзаца, который тебе так понравился. Психопаты упрямы и жестоки, когда их гладят против шерсти.
Бёрден изумленно посмотрел на него и ушел, громко хлопнув дверью.
Никогда прежде они так не ссорились. Спорили, сердились, дулись друг на друга. Но чтобы так… Когда умерла первая жена Бёрдена, он просто сходил с ума. А потом – этот странный роман. И Вексфорд рассердился, как может сердиться отец на сына. Но до оскорблений не доходило. Конечно, он не собирался обзывать Майка психопатом, но прозвучало именно так. Зачем он это сделал? Он ведь просто разозлился.
Но Майк во многом прав. Например, насчет Гвен Робсон. Ради денег она была готова на все, почти на все, вот и дождалась. Робсон убил кто-то из ее «клиентов» – в данном случае подходящее слово. Но Бёрден ошибается, думая на Клиффорда Сандерса.
Вексфорд подошел к окну и увидел, как Дэвидсон с Клиффордом направляются к машине. Сандерс держится прямо, но во всем его облике чувствовалась подавленность. Он был похож на человека, которому постоянно снятся кошмары. Просыпаясь, он избавлялся от них, но на следующую ночь кошмары возвращались. Что за бессмыслица? – сказал себе Вексфорд. Ему никак не удавалось отделаться от мысли, что Сандерс – жертва на заклание. Дэвидсон выехал со стоянки, через заднее стекло машины виднелась громоздкая фигура Клиффорда, его коротко стриженный затылок. Что ждет его дома? Бесчувственная, властная мать, огромный, пустой, холодный дом, где вещи, которые могли бы сделать его уютным, свалены на чердаке. Почему Клиффорд не бежит оттуда? Молодой, здоровый человек с высшим образованием, почему он не позаботится о себе? Но многие люди – пленники собственной души. И тюремщики одновременно. Они живут в заточении, за невидимой решеткой, с окнами, занавешенными от солнца, и дверь, ведущая в коридор свободы, замурована. Клиффорд наверняка сказал бы: «Я не могу бросить мать, она потратила на меня жизнь. Я обязан исполнить сыновний долг». Хотя вполне вероятно, что Сержу Олсону он говорит совершенно другое.
Вексфорд мог бы не пойти сегодня в парк Сандейз, мог остаться в своем кабинете, размышлять о ссоре с Верденом, но ему позвонил некий Стивен Брук. Это имя ничего ему не сказало, но затем он вспомнил синюю «ланчию» и фамилию женщины, у которой прямо в торговом центре начались роды. Стивен – ее муж. Он сказал, что его жена хочет что-то сообщить полиции. Вексфорд сразу подумал про Клиффорда. А что, если Брук знает его? Ведь Кингсмаркэм – небольшой провинциальный городок. Возможно, эта женщина скажет нечто такое, что снимет подозрения с Клиффорда Сандерса. И тогда Вексфорд помирится с Верденом. С наименьшими потерями.
Бруксы жили в муниципальном доме на Форби-роуд, возле парка Сандейз. Из окна гостиной видно грабовую аллею, лужайки, роскошные кедры и белый особняк вдалеке. Именно в этом особняке проходили компьютерные курсы. В маленькой гостиной Бруксов было очень тепло, и ребенок лежал в колыбели голышом. Из мебели в комнате – два старых стула, стол и много маленьких ящиков и корзинок, накрытых цветастой тканью, шалями, пестрыми одеялами. На стенах висели постеры, повсюду сухоцветы в керамических вазах. Дешево, но при этом очень уютно.
На миссис Брукс был серовато-черный кардиган, колготки в черно-белую полоску, черные мягкие ботинки. Когда она взяла ребенка, расстегнула кардиган и черную рубашку и дала малышу полную белую грудь, то стала похожа на современную Мадонну. Стивен Брук в джинсах, рубашке и ветровке на «молнии» выглядел бы как обычный молодой человек, если бы не его прическа. Его короткие жесткие волосы были выкрашены в ярко-синий и оранжевый цвет, словно оперение райской птицы. В речи супругов проскальзывали словечки из молодежного жаргона, которые немного резали слух. Они ровесники Клиффорда Сандерса, но как сильно отличается их жизнь.
– Я не могла рассказать сразу, потому что не знала, – объяснила Хелен Брукс. – Я рожала Ашторет, а после этого возникли некоторые заморочки.
Ашторет. Красивое имя. Кажется, так звали какую-то из древних богинь.
– Я вообще офигела, потому что собиралась рожать дома. И не лежа, а на корточках. А три мои подруги должны были провести соответствующий обряд. Врачи меня за это ругали, а я хотела доказать, что права. Но все-таки они улучили момент и отправили меня в больницу. Хотя Стив со мной спорит по этому поводу.
– Киска, у тебя паранойя, – отозвался муж.
– Ну вот, видите. Я была в «Деметре», и у меня начались схватки.
– Где вы были?
– В магазине здорового питания, который в торговом центре «Баррингдин». Покупала капсулы с календулой. Я увидела ее через стекло, она трепалась с какой-то девушкой. Я хотела, чтобы эта ведьма увидела меня, ведь она каркала, что я никогда не рожу ребенка.
– Котик, инспектор не сечет, о чем ты.
Хелен дала дочери вторую грудь. Она аккуратно поддерживала головку малышки, покрытую светлым пушком.
– Кого вы увидели? – спросил Вексфорд.
– Ту женщину, которую потом убили. Я, конечно, тогда не знала ее имени, только потом прочитала в газете. Там был указан адрес и кем она работала. И я сказала Стиву, что именно эта женщина ухаживала за маминой соседкой. А в торговом центре я узнала ее, хотя прошло довольно много времени. Ей не нравилось, как мы со Стивом оформили отношения.
– А как вы оформили отношения?
– Мы не венчались и не регистрировали брак. У нас другая вера. Мы с друзьями устроили потрясную церемонию в Стоунхендже на заходе солнца. Конечно, нам не разрешили подняться в сам Стоунхендж, хотя мама говорит, что во времена ее молодости туда пускали. Но все равно было очень прикольно. Я надела Стиву костяное кольцо, а он мне тисовое. Наш друг музыкант играл на ситаре, остальные пели. И мама рассказала об этом Гвен. Кажется, так ее звали? Эту Гвен прямо перекосило от злости. Когда однажды мы встретились на улице, она сказала: «Чтоб у тебя не было детей». С тех пор прошло два года, и вдруг, случайно, я увидела ее. Гвен вошла в «Теско» с какой-то девушкой, и я хотела подойти к ней и сказать: «Вот вам, полюбуйтесь». А потом у меня начались схватки.
Хелен спрятала грудь и уложила спящую Ашторет себе на колени. Она смотрела на дочь и улыбалась. Вексфорд попросил описать внешность той девушки.
– Я не умею говорить о внешности. Люди – это то, что внутри. Во всяком случае, та девушка была старше меня, длинные темные волосы, и одета просто охрененно. Я это хорошо запомнила.
– Вы хотите сказать, что она была франтовато одета? – переспросил Вексфорд. Хелен удивленно взглянула на него. Неужели он так старомодно выражается? – Она была богато одета? Шикарно? Модно? Элегантно?
– Шикарно, наверное, не то слово. Элегантно? Пожалуй.
– На ней была шапочка?
– Шапочка? Нет. У нее были очень красивые волосы. И вся такая обалденная.
Только молодые могут оценить молодых. Значит, показания Линды Насим подтверждаются. А шапочку она могла снять. Получается, Гвен Робсон встретила девушку на входе в торговый центр. Они вместе прошлись по магазину и спустились на подземную стоянку. Если, конечно, это была одна и та же девушка.
Как правило, мы сначала обращаем внимание на машину, а потом уже на водителя. В последнее время Вексфорд оглядывался на серебристые «эскорты» и красные «метро». Вот и сейчас: сначала он увидел красный «метро», и только потом – Ральфа Робсона за рулем. Значит, Лесли Арбель отправилась на курсы своим ходом.
– Разворачивайся, – велел инспектор Доналдсону. – Поехали в Сандейз.
Вот он, белый особняк. Народ, в основном молодежь, уже высыпал на улицу. Сегодня был последний день компьютерных курсов. Лесли Арбель сильно выделялась из толпы, она действительно походила на кинозвезду тридцатых. А все остальные – массовка. И все же на фоне обычно одетых людей Лесли выглядела просто нелепо в своем черно-розовом полосатом жакете, узкой юбке и туфлях на шпильках. Она с трудом спустилась по ступенькам на своих высоких каблуках. По Форби-роуд проехал автобус на Кингсмаркэм и остановился перед воротами особняка. Лесли, конечно, хотела успеть на автобус, но на шпильках и в узкой длинной юбке быстро идти не могла. Когда она проходила мимо машины Вексфорда, инспектор высунул голову из окна и спросил, не подвезти ли ее домой. При виде Вексфорда Лесли не удивилась, а скорее испугалась и почти подпрыгнула от неожиданности. Если бы не туфли, она бы, наверное, убежала. Вексфорд вышел и открыл заднюю дверь. Девушка неловко залезла в машину, придерживая маленькую черную шляпку.
