"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33 (СИ) - Блэкхерст Дженни
Квентин кладет затянутые в перчатки руки на плечи Гомеса и наклоняется. Их лбы почти соприкасаются.
– Я бы даже сказал: заткни свою пасть! – мурлычет он. – Понятно?
Он выпрямляется, Гомес снова начинает дышать. Так медленно, что у него ощущение, будто он засыпает. Тогда он до крови прикусывает себе язык.
– Так о чем я говорил? – продолжает его мучитель. – А, да, я нахожу тебя трогательным. Но слишком любопытным… Заметь, я тебя понимаю, старина. Понимаю, почему ты запал на эту девицу. И любой мужик на твоем месте ринулся бы очертя голову… Но проблема в том, что нехорошо красть чужую женщину. Это очень нехорошо. Тебе никогда не говорили? Так даже в Библии написано!
– Чужую… женщину?
– Ну да, Алекс, – вздыхает медбрат. – Хлоя моя. А не твоя.
– Я не мог… знать, что она твоя.
– Конечно мог, и прекрасно знал! С самого начала. Но ты решил, что сильнее меня. Ты взял на себя миссию по ее спасению. Ты захотел поиграть в героя!
Квентин снова приближает лицо к Гомесу.
– Герой паршиво выглядит!
– Ему на тебя насрать… герою.
Медбрат подмигивает ему и дружески треплет по щеке.
– Сдается мне, ты не в том положении, чтобы грубить.
Гомес собирает все свои силы и дергает наручники. Безнадежно. Но его ноги не привязаны, а этот дает ему шанс. При условии, что он сумеет им воспользоваться. Пока что он не шевелится. Выжидает удобного момента.
Квентин останавливается перед портретом Софи, стоящим на старом буфете тридцатых годов.
– А она была красивой, твоя жена. И верно, Хлоя на нее похожа. Просто удивительно. Для тебя это стало настоящим шоком, да?
– Чего ты… хочешь, кроме как уболтать меня до смерти?
– Я? Я хотел только Хлою. Но ты встал мне поперек дороги. Ты встал между ею и мной.
– Я делал свою работу.
Говорить с ним. Пусть даже это пытка. У безумца потребность излить душу. Выложить все, что накопилось.
Отвечать, чтобы заставить его продолжать. Признаваться в своих преступлениях и планах.
Выиграть время, еще и еще.
– Резонно. Но должен напомнить, что ты уже даже не коп.
– Неверно, – возражает Гомес. – Я все еще… коп. А убить офицера полиции – это… безумие.
Квентин хохочет, у Гомеса от этого смеха сводит внутренности. Медбрат снова устраивается на стуле. Начинает раскачиваться взад-вперед, то приближаясь, то отдаляясь от своей добычи. К мигрени добавляется дурнота.
– Спасибо, что предупредил, герой. Когда я убью тебя, то поразмыслю над этим, обещаю.
Долгая пауза, во время которой мужчины сверлят друг друга глазами. Хотя Гомесу трудно сосредоточить взгляд в одном направлении.
– Так или иначе, ты же хочешь умереть, – неожиданно утверждает Квентин.
– Откуда… тебе знать?
– Я знаю все. Тебе не хватает жены, ты хочешь соединиться с ней. Хочешь покончить со всем. Иначе ты бы не позволил свалить себя одним ударом, ты бы попытался защититься. Ты же увидел меня в стекло, верно? Ровно в тот момент ты и прекратил борьбу.
Гомес стискивает зубы; мерзавец прав.
– Умереть, – тихонько нашептывает Квентин. – Забыть про страдания, горе, боль… Это, наверное, чудесно, а?
– Хочешь попробовать? – предлагает коп в неожиданном приливе энергии.
Даже странно, сколько сил придает гнев.
Квентин снова улыбается. Улыбка немного сокрушенная.
– Очень боюсь, что очередь твоя, ищейка. А не моя. Ты сдохнешь, а я смогу спокойно заняться милой крошкой Хлоей… Тебя рядом не будет, чтобы охранять ее, как положено верному песику.
Горло Александра судорожно сжимается, он удерживает поток слез, готовых брызнуть из глаз. Которые сейчас ничем не напоминают глаза сумасшедшего. Скорее испуганного ребенка.
Глаза человека, который знает, что умрет. Не выполнив свою миссию.
– Я утешу ее в горе от твоего ухода, – обещает Варфоломей. – Я о ней позабочусь, можешь мне поверить.
– Ты просто больной, ты псих! Ты убил медбрата из лечебницы и занял его место, да?
Квентин усмехается, встает со стула. Ему явно не сидится на месте.
Александр удивлен тем, что ему удалось выговорить целую фразу, не запнувшись. Ему кажется, что силы возвращаются.
– А ты забавный… Думаю, ты заслужил объяснения. Чтобы я рассказал тебе, кто я на самом деле и что с ней сделаю.
Нет, этого я не заслужил. Выслушивать, как психопат рассказывает во всех деталях о своих планах, извращениях и мотивах.
Однако Александру придется вытерпеть и эту пытку.
– Хлою я встретил на вечеринке, куда меня пригласила Кароль. Мы обменялись парой слов, но она меня даже не видела, слишком поглощенная собственной ослепительностью. Слишком занятая тем, чтобы блистать! Сиять, как солнце… Я сразу понял, что это она. В тот момент я ее выбрал.
Майор не прерывает его, позволяя расписывать историю патологической любви. Квентин кладет пистолет на журнальный столик, Гомес испытывает легкое облегчение.
– Я начал тайком следить за ней. Отмечал каждую ее привычку, каждую причуду. Короче, я научился понимать ее. Потом я подобрался к ее лучшей подруге. Ее-то покорить ничего не стоило! Она упала к моим ногам с ошеломляющей легкостью… Заметь, я, кажется, наделен недюжинным обаянием. Ты как думаешь?.. Благодаря Каро я узнал массу всего о моей нареченной. В обмен я должен был делать вид, что люблю ее, а это было непросто. Девица скучнее осеннего дождика! Стоит на нее, как на тарелку с макаронами.
Гомес незаметно перенес вес тела вперед. Он пытается сделать несколько движений, чтобы размять мускулы. Чтобы слой цемента растрескался.
– А затем я пошел в атаку. Мой метод не знает осечек: я превращаю их в законченных психопаток.
Квентин снова приближается, Гомес откидывается назад.
– Ты чего так дергаешься?
– Писать хочу, – находится коп.
– Извини, но отложим на следующий раз. Итак, я говорил, что свожу их с ума. Это такой кайф, ты бы знал! Они повсюду рассказывают свою историю, и никто им не верит.
– Никто, кроме меня.
– Ну конечно, совсем без накладок не бывает, – уступает Варфоломей. – Но в сущности, это не так уж важно. Понимаешь, я больше всего люблю их ломать. Разбирать на кусочки! Смотреть, как они дергаются, сражаясь с невидимым врагом. Как теряют все ориентиры, все, что построили в жизни. Раздевать их донага, докапываться до самого болезненного… Это так возбуждает, представить себе не можешь.
– Да, не могу, – соглашается Гомес. – Я для этого недостаточно безумен.
– Вот и я тоже недостаточно безумен, – сокрушается Варфоломей. – Я люблю безумие. Оно меня привлекает, почти непреодолимо. Нормальность так уныла, так предсказуема. Так банальна! А безумие – дверь, открытая в новые миры, во вселенные столь изобильные, что наше воображение недостаточно богато, чтобы их постичь. Только если ты безумен!
Квентин делает короткую паузу, словно обдумывая собственные слова.
– Да, я безумен. Но лишь немного. И лишь иногда. К несчастью…
– У меня для тебя сногсшибательная новость, – возражает майор. – Ты совершенно ненормальный. Ты чокнутый, двинутый, свихнувшийся, трахнутый, буйнопомешанный! Полностью и на все времена.
Квентин его, кажется, не слышит и продолжает свой монолог:
– Благодаря мне эти девицы исследуют новые миры, набираются нового опыта. Благодаря мне они наконец узнают нечто иное, кроме безнадежности жизни незначительной, иногда убогой, а часто мрачной. Я их спаситель…
Медбрат снова отошел и принялся расхаживать по гостиной, засунув руки в карманы.
– Хлоя лакомая мишень. Она крепкий орешек! Но в ней гигантский потенциал… Благодаря тому, что рассказала мне Кароль, я быстро понял, что у Хлои всегда были параноидальные наклонности, и это намного облегчило мне задачу.
Хлоя… что она сейчас делает? – вдруг спрашивает себя Александр. Он представляет ее, в черном строгом костюме. Красивую до чертиков. До смерти.
Он думал, что готов умереть за нее. Но в конечном счете предпочел бы жить. С нею.
В это мгновение он ощущает желание. И даже бешеное желание. В этот момент Александр готов на любые клятвы и обещания. Безусловно, потому, что ему не останется времени, чтобы их сдержать.
