Юрис Юрьевикс - Ледяной ад
— Вряд ли — из-за одновременной смерти всех жертв. Процесс должен был протекать одинаково, но ведь физиология у всех разная. Обычно время смерти людей, подвергшихся влиянию органического вещества, не совпадает, хотя на данном этапе я допускаю все. — Хэнли замолчала в ожидании нового вопроса.
— Это могли быть паразиты?
— Не исключено. В конце концов, мы для них — еда. Инфекция — это процесс насыщения микробов.
Робко подняла руку хрупкая женщина в шотландском шарфе, сидящая у двери.
— А вы сможете обнаружить вирус? — спросила она с акцентом.
Хэнли смахнула со лба волосы.
— Одни вирусы сохраняются в образцах тканей и жидкостей, другие нет. Вирус, разрушивший тело, может превратиться в генетические отбросы. Некоторые вирусы разрушаются ферментами. Когда тело начинает разлагаться, вирусы погибают. Также существует целый класс микробов, которые чрезвычайно трудно выявить из-за их малых размеров. Скажем, микоплазма даже не имеет клеточных стенок. Есть еще субвирусные частицы — прионы.
— Прионы? Как в коровьем бешенстве? — В комнате заволновались. Над головами вырос целый лес рук. Всем хотелось получить ответы на вопросы, не дающие спать по ночам с тех пор, как коллеги внезапно умерли.
— Совершенно верно. Губкообразная энцефалопатия крупного рогатого скота. Прионы, вызывающие энцефалопатию, или коровье бешенство, не имеют ни ДНК, ни РНК и тем не менее действуют подобно вирусам. Они заполняют клетки животного организма и буквально сворачивают их.
— Доктор Хэнли, не хочу показаться бесчувственным, но многие сомневаются, что хранить тела на станции безопасно. Это вызывает беспокойство.
— Тела герметично закрыты и помещены на пластиковые каталки, врачи обычно пользуются такими для транспортировки инфекционных больных. Но хочу подчеркнуть: пока нет никаких данных о заражении тех, кто контактировал с трупами.
Послышались чьи-то рыдания. Хэнли вдруг осознала простой факт: те, кого она с легкостью именует трупами, приходились кому-то из присутствующих друзьями. Немного помолчав, она сказала:
— Повторяю, данных о заражении нет. Поэтому я сомневаюсь, что мы столкнулись с вирусом. Для самовоспроизведения вирусам необходимы живые клетки. При этом одна и та же клетка порой используется многократно. Большинство микробов, даже отравляющих, не стремятся уничтожать своих носителей, свою питательную среду.
Верно усмехнулся:
— Судя по вашим словам, микробы — разумные существа.
Хэнли кивком подтвердила его мнение:
— В каком-то смысле так и есть. Бактерии обладают памятью. Они питаются, общаются, за счет ДНК носителя улучшают собственную структуру. Некоторые бактерии даже вырабатывают энзимы для сопротивления антибиотикам или приспосабливаются отторгать их — попросту выплескивать. Некоторые мгновенно строят дополнительные, внешние структуры для абсорбции антибиотика. Работа большинства микроорганизмов очень кропотлива и вкрадчива, лишь немногие действуют стремительно и жестко.
Хэнли ощутила, что в комнате вновь возникло напряжение. Она умоляюще воздела руки, призывая к спокойствию.
— Повторяю еще раз: об эпидемии речь пока не идет. Я подозреваю отравление. Именно с поиска яда я и начну свою работу.
Вперед подался краснолицый мужчина с редкими волосами и невероятно голубыми глазами, одетый в кардиган и поплиновые свободные брюки.
— Прошу прощения, меня зовут Ханс Лоренц, я из Полярного института Норска. Как я понял со слов доктора Маккензи, обитатели станции «Трюдо» не скрывают информацию друг от друга. Не существует исследований, о которых мы не знаем, независимо от того, кто их инициирует или проводит. Право свободно задавать вопросы и обмениваться данными — краеугольный камень нашей деятельности, как заметил Феликс. Потому я вынужден спросить нашу американскую гостью, с какой целью ей выделили особый спутниковый канал связи с соотечественниками?
Лицо Примакова окаменело, на лице Саймона Кинга расплылась торжествующая улыбка.
Хэнли кивнула:
— Подобная мера не является исключительной. Мы требуем для себя особый канал связи везде, где работаем. Тому есть ряд причин. Мы хотим свободно рассуждать и не опасаться выдвигать самые невероятные идеи. Мы однозначно не хотим, чтобы наши размышления становились достоянием широкой общественности, ибо паника повредит всем — и вам, и нам. Да и средства массовой информации отнюдь не способствуют успешной работе. Умышленное или неумышленное искажение фактов может нанести расследованию тяжелый ущерб. Понимаете, сейчас важна каждая секунда. В других широтах мы бы работали у вас целой командой, но в этих согласилась работать только я. Чтобы защитить вас от грозящей опасности.
Маккензи поспешил согласиться:
— Тут у нас проблем не возникнет, доктор Хэнли. Совершенно согласен, что преждевременная утечка информации сыграет против нас. — Он обвел присутствующих взглядом. — Пока что мы будем держать информацию под замком. Все сообщения профессионального или личного характера будут проходить через Тедди Зейла.
В кабинете раздались протестующие возгласы. Саймон Кинг прокричал, усиленно жестикулируя:
— Умалчивание предполагалось как временная мера. Теперь, когда прибыла мисс Хэнли на белом коне, чтобы спасти нас, необходимость в цензуре отпала!
— Доктор Хэнли, — поправил Маккензи. — Как бы мы ни были осмотрительны, Саймон, мы не хотим, чтобы переговоры по нашему вопросу стали добычей какого-нибудь радиолюбителя, не так ли? Потому на данный момент Тедди Зейл для нас — Большой Брат.
— Джесси, — увел Верно разговор в сторону от взрывоопасной темы, — чем мы можем вам помочь?
— Мне нужны свобода действия и доступ во все помещения станции. Например, я должна иметь право зайти в вашу лабораторию и попросить образец того, над чем вы работаете в данный момент. Я буду внимательно исследовать всех насекомых, грызунов, млекопитающих и приматов, на которых вы, возможно, экспериментируете. А еще мне нужны люди на полный рабочий день, чтобы проводить тесты, — три или четыре добровольца, как только я оборудую лабораторию. Истинная причина несчастья еще не проявила себя, но будьте уверены: мы узнаем ее, когда встретим. — И она улыбнулась самой обворожительной из своих улыбок.
— И это лучшее, что вы можете предложить, доктор Хэнли? «Узнаем, когда встретим»! — передразнил ее Саймон Кинг, вложив в свой грубый тон максимум сарказма.
Хэнли с трудом сохранила улыбку на губах, однако взгляд ее сделался холодным.
— Да, доктор Кинг. Структура тканей показательна. Она непременно нарушится, если что-то не так.
Кинг издал презрительный смешок.
Хэнли медленно выдохнула и произнесла:
— Действительно, эпидемиология — неточная наука. Наша цель — отделить нормальное от аномального в данной конкретной популяции. К примеру, предприниматели в Токио страдают от рака желудка в шесть раз чаще, нежели бизнесмены в Нью-Йорке. Почему? Мы ищем то общее, что объединяет людей, страдающих этим недугом, а затем выявляем фактор, в котором мы видим причину болезни.
— Несусветная глупость! — заявил Кинг, с грохотом отодвигая стул и поднимаясь. — Наших бывших коллег объединяет лишь то, что все они мертвы. Нас, оставшихся, пока объединяет то, что мы живы. И теперь нам предлагают вверить свою безопасность вам и вашей — кавычки открываются — неточной — кавычки закрываются — методе!
— Весьма сожалею. В сложившихся обстоятельствах я не могу действовать более конкретно. — Хэнли поняла, что Кинга ей не одолеть, и обратилась к остальным: — Все вы ученые и знаете, как сплав твердой логики и интуиции помогает отыскать недостающий кусочек мозаики. Вполне возможно, кто-то из вас уже знает ответ на вопрос, что произошло на самом деле, только пока не осознает этого. Моя задача — побудить вас поделиться вашими знаниями, поскольку я буду исследовать данный случай, проникая в сферы, почти мне неведомые. Вот почему вы должны помогать мне… ради всех нас.
— Прошу прощения, — заговорила молодая женщина, — я, конечно, не собиралась сообщать об этом во всеуслышание… Я беременна. Срок — около десяти недель.
В кабинете приглушенно загудели.
— Ах, моя дорогая, — радостно воскликнула соседка, беря говорившую за руку, — поздравляю!
Залившись краской, женщина продолжила:
— Мне страшно оттого, что мой будущий ребенок подвергается неизвестной опасности. Обычно мы проходим четырехмесячный карантин перед возвращением на Большую землю. Но что, если вам не удастся закончить расследование к весне? Ведь тогда наше возвращение домой будет под большим вопросом. Верно?
— Ну… если причина — химическое отравляющее вещество, главное — просто уничтожить его источник. В таком случае отъезду ничего не угрожает. В случае же биологического заражения — хотя пока у меня нет почвы для подобного вывода, — да, придется действовать иначе. Может возникнуть необходимость надолго изолировать станцию.
