Эми Гутман - Чего боятся женщины
Повисла пауза.
— Не знаю, — признался наконец Джеймисон, — однако собираюсь выяснить и надеюсь, что вы по возможности будете содействовать расследованию.
— Да, конечно… Хотя я…
Келли не решила еще, что сказать, как мужчина перебил ее:
— Мелани рассказывала, что у вас есть дочь и вы боитесь огласки. Поверьте, это я прекрасно понимаю, у самого дети есть. Только вам решать, подвергать собственную жизнь риску или нет, но в деле замешаны и другие люди. Если бы вы сразу обратились в полицию, кто знает… Возможно, мы избежали бы многих жертв.
— Кто знает… — эхом повторила Келли.
Слова попали прямо в цель. Она подвергла Мелани опасности и самоустранилась. Во всем виновата одна она. Как и прежде.
Ну как справиться с угрызениями совести?
— Я пойду в полицию, — решилась Келли, — и сделаю все, что в моих силах. Если я попрошу, они не будут афишировать мое участие в деле?
— Уверен.
— Вы дадите мне номер?
— В Мэне вам придется поговорить с Джеком Пуласки, он работает в полиции штата.
Она записала имя и телефон.
— Полицейские департаменты Нью-Йорка и Мэна работают вместе? — спросила она.
— Еще нет, — ответил Джеймисон. — Бюрократия, знаете ли. Пока согласуют бумажки… К тому же на Мелани напали только сегодня ночью. Но я уверен, что сотрудничество не за горами. Вы нам существенно поможете, ведь именно вы являетесь связующим звеном между Дианой и Мелани.
Наверху зажурчал туалет. Анна проснулась.
— Я завтра же позвоню этому Пуласки, — пообещала Келли.
— Вот и отлично, — обрадовался Майк. — Надеюсь, вы не возражаете, если я передам ему ваш телефон?
Простые слова прозвучали довольно угрожающе: не согласишься давать показания, тебя заставят.
В дверном проеме появилась Анна, заспанная и беспрестанно зевающая.
— Ты меня разбудила, — пожаловалась девочка. Келли предупреждающе подняла руку: подожди минутку.
— Думаю, это все, — сказала она в трубку.
— Пока да. И все же, прошу вас, будьте осторожны.
Попрощавшись, Келли усадила дочь на колени.
— Прости, родная, — прошептала ока, поглаживая шелковистые волосы Анны.
— Что случилось? — капризно спросила девочка.
— Ничего, милая. — Келли заставила себя улыбнуться.
Вместе они поднялись наверх, Келли уложила дочь в постель, подоткнула ей одеяло и сидела рядом, пока Анна не уснула. В полутемной комнате спящая девочка казалась настоящим ангелом. Конечно, она рассчитывала поведать дочери правду, но — когда-нибудь. Теперь все было так зыбко. Сегодня ее тайна еще является тайной, а что будет завтра? Что ответить Анне, когда та начнет задавать вопросы?
Пятница, 28 апреля
Тени. Шорохи. Голоса.
Веки, налитые свинцом. Надо собираться на работу. Сегодня слушание по делу Леверетта. Что-то держит ее, крепко держит, не дает подняться. Кто здесь — вместе с ней? Да и где она сама?
Снова голос — мужской:
— Как она? Очнулась?
Неразборчивое бормотание в ответ. О ком они говорят? Неужели о ней?
«Я отлично себя чувствую! Я вас слышу! — хотелось ей воскликнуть.
— Помогите мне встать!»
Нет, неправда. Если бы она и впрямь отлично себя чувствовала, взяла бы и села.
Что же случилось?
Кажется, она ужинала с Полом…
Офис фирмы, светящийся монитор…
Образы стремительно сменялись, словно в калейдоскопе, но объяснение не находилось.
Тьма, тьма подступает. Паника. Страх — острый и пьянящий.
Стивен Гейдж отыскал ее. Он здесь. Это должно было случиться — рано или поздно. Не важно, что она пыталась его спасти. Не важно. Каждый раз, когда она смотрела на Гейджа, в его глазах ей мерещилась смерть — ее смерть. Нет смысла уверять себя, что это не так. Смерть в природе Стивена. Он хищник, сильный и безжалостный.
Страх ушел, уступая место безразличию. Она парила на белоснежном облаке, а внизу расстилалась вся ее жизнь. Возможно, испытания заслуженны? Возможно, все так, как и должно быть? Ей всегда везло, но удача, как известно, изменчива. Почему десятки женщин погибли, а она — жива и защищает их убийцу?
Тьма рассеивалась. Кто бы ни стоял во тьме, теперь он ушел. Кто бы ни стоял у изголовья кровати, это не Стивен. Стивен Гейдж мертв.
Стивен Гейдж мертв. Так кого же она боится?
Память вернулась пронзительной болью: с годовщиной!
Майк Джеймисон смотрел на беспомощное тело, распростертое на больничных простынях. Зачем он здесь?
О нападении ему стало известно днем раньше от секретарши Мелани. Майк позвонил к ней в офис…
Прошлой ночью Мелани впала в кому. Она лежала бледная и неподвижная, ее тело оплетали десятки проводков и трубочек.
— Не волнуйтесь, время еще есть, — заверила Майка медсестра, пришедшая сменить капельницу.
Голос медсестры звучал спокойно, хотя в нем сквозило сочувствие.
Почему же он здесь, но нет никого из ее родных? Действительно, почему он здесь? Что связывает его с женщиной, защищавшей когда-то Стивена Гейджа? Хороший вопрос. Джеймисон и сам не мог на него ответить.
— Мелани? Ты меня слышишь? Лишь мерное биение сердца в ответ.
Еще вчера она была в сознании, говорила с ним, просила его позвонить Келли Тэйер. А теперь…
Вчера Джеймисон проскользнул в ее квартиру и, пользуясь всеобщей сумятицей, отыскал в ящике с бельем записку и часы. Квартира поразила его: стены заляпаны кровью, на белоснежном диване — красные отпечатки, словно Мелани пыталась подняться. Лучше бы он этого не видел.
Рука женщины слабо дрогнула.
— Заа…
Что это — дыхание или голос?
Майк вылетел в коридор и отыскал медсестру.
— Она приходит в себя! Она что-то говорит! Вернувшись в палату, он крепко взял Мелани за руку.
— Зааа… — простонала она, открывая глаза.
Несколько мгновений она смотрела прямо на Майка, потом веки снова опустились. Губы нервно подрагивали.
— За… — прошептала она. — Записка… Записка? Джеймисон недоуменно покачал головой.
Через минуту он понял.
— Записка? Ты получила записку, как и Келли, да?
Она молчала и не двигалась. Так продолжалось довольно долго. Майк разочарованно вздохнул. И тут Мелани сдавила его руку.
Понедельник, 1 мая
Келли ехала по шоссе, ведущему на восток, в Бостон. За прошедшие три часа она миновала почти весь Мэн: позади остался судостроительный центр Бат, а также множество живописных городков. Ближе к полудню решила перекусить в придорожной забегаловке.
Устроившись на ядовито-зеленом диванчике, она принялась изучать меню. Несмотря на то, что лето еще не наступило, а значит, туристы не успели наводнить штат, в кафе было полно народу: в основном одинокие мужчины, однако за соседним столиком оживленно болтали две старушки.
— Уху принести? — спросила официантка с характерным акцентом.
Келли уже и забыла, как сильно отличается речь коренных южан от северного произношения.
Она перекусила на скорую руку и продолжила путь. Надо было спешить. Хорошо, что полиция Мэна не прислала сотрудников прямо в Меррит, а предложила ей приехать самой. Меррит — городок маленький, лишние слухи ни к чему. Оставалось только объяснить неожиданный отъезд Рику. Что ж, все просто; она работала над сложным проектом, устала и хочет немного отвлечься. Анна осталась у Крейтонов.
Келли чуть было не проехала мимо полицейского участка, так неприметно выглядел маленький белый домик. Зайдя внутрь, она назвалась дежурному и села на диванчик для посетителей. Из ближайшего кабинета почти сразу же вышел мужчина.
— Джек Пуласки, — представился он, протягивая руку. Выглядел детектив вполне обыкновенно: тёмно-русые волосы, карие глаза, располагающее лицо.
Кабинет оказался маленьким, но опрятным, окна выходили на изумрудный газон. Обстановка скудная и стандартная: стол, два кресла, шкаф, забитый картонными папками. На столе фотография: женщина и двое детей. Металлическая табличка с гравировкой.
«Джексон Пуласки, детектив».
Мужчина предложил Келли попить.
— Воды, если можно.
Пуласки вышел и вернулся со стаканом. С ним вошел еще один человек.
— Это Стью Фаркс, — представил Джек. — Мы вместе выслушаем вас.
Фаркс был выше своего коллеги, рыжеволосый, с щедрой россыпью веснушек на лице.
Минут десять все трое обсуждали погоду и планы на лето. Очевидно, детективы хотели, чтобы Келли немного отвлеклась и расслабилась. Надо сказать, им это удалось. Она расправила сведенные судорогой плечи и поудобнее устроилась в кресле.
— Итак, — перешел Пуласки к делу, — когда мы говорили по телефону, вы просили держать эту информацию в секрете. Как я уже вам обещал, мы сделаем все, что в наших силах. Хотя, если дело дойдет до суда, вам придется дать показания. Пока же расследование не закончено, и все сказанное в этой комнате останется между нами.
