Гарри Стейн - Серебряная пуля
Помолчав, она ответила:
— Как я отношусь к этому вопросу? Я сама еще не решила.
— Я думаю, ты захочешь иметь дело с пациентами примерно от пятидесяти до шестидесяти процентов по шкале Карновски.
Ссылка на стандартную таблицу состояния больных раком. Девяносто процентов или выше — те, которые вполне жизнеспособны, тридцать — прикованы к постели, а десять — умирающие. Если пятьдесят-шестьдесят, то здоровье пациента будет сдавать, амбулаторные больные быстро устают и постоянно теряют вес.
Она не могла спорить. Именно названные цифры — образцовые для того, чтобы понять эффективность соединения Q.
— А ты хочешь выше, шестьдесят — семьдесят?
— Восемьдесят пять и выше.
Она усмехнулась.
— Эти люди и так почти здоровы. Их вообще можешь приглашать на танцы. Или, — она хотела сказать кое-что покруче, — или вообще играть с ними в американский футбол.
— А что в этом плохого? Прекрасная игра.
Сабрина почувствовала, что краснеет. Сама в высшей степени разумная, она всегда терялась, оказавшись лицом к лицу с таким цинизмом.
— Послушай, Рестон, ты сам-то веришь в наше соединение? Мы с Логаном верим, и даже очень.
— Видишь ли, от этого зависит наша карьера. Надеюсь, ты понимаешь?
— Ну да, и лечение на столь объективной основе поможет твоей карьере?
— Не преувеличивай. Эти женщины и так больны раком груди.
Сабрина уже с трудом скрывала растущее презрение.
— При таком курсе, как наш, цифры, которые ты предлагаешь, просто смешны.
— Воспринимай мое предложение как повод для обсуждения. Мы можем пойти на восемьдесят процентов. Ну, может, чуть ниже.
— Не стоит обсуждать это сейчас. Мы поговорим, когда возвратится Логан.
Повернувшись к нему спиной, она с трудом пыталась взять себя в руки.
— И о чем мы тогда будем говорить?
— Не знаю.
— У итальянцев есть какое-то выражение вроде нашего — злость подчеркивает красоты?
— Что?
— Ну, что-то в этом роде.
Вдруг Сабрина почувствовала, как его руки обхватили ее талию, она ощутила его дыхание у себя на шее.
— Джон, что ты делаешь?
Он не двигался.
— Я думаю, конечно, может, и не самое подходящее время, чтобы попробовать. Я догадываюсь…
— Перестань немедленно!
— Ну, ты так хороша, что я просто не могу с собой справиться. Я целый день об этом думаю.
Она попыталась вырваться.
— Эй, не суетись. — Он поцеловал ее в шею. Она почувствовала его желание, когда он прижался к ней. — Ну, Сабрина… Ну что же такое — почему Логану можно, а мне нет?
— Хватит, сукин сын! — крикнула она по-итальянски, с силой вырываясь из его объятий.
Он поднял руки с непостижимой невинностью, как баскетбольный игрок, несправедливо обвиненный в нарушении правил.
— Ну да, я тебя не интересую. Но стоило хотя бы попробовать.
— Вон, Рестон! Немедленно!
— Ладно, не валяй дурака. Давай работать дальше.
— Немедленно вон отсюда!
Никогда он не слышал слов, произнесенных с таким холодом.
— Слушай, ну я же нормальный. Больше такое не повторится. — И он потянулся к стулу, на котором висела куртка. — Я действительно прошу прощения, Сабрина. — Джон застегнул молнию и отступил к двери.
— Пожалуйста, давай просто забудем все это, ладно? Это все только между нами.
Прошла половина конференции, прежде чем Логан понял, что вклиниться в личную жизнь Шейна совершенно невозможно, и он решил поговорить о соединении Q в самолете.
Самолет уже летел два часа, а он все пытался подыскать момент. Но, к его разочарованию, если не сказать — удивлению, он снова оказался пленником, вынужденным выслушивать все подробности похождений Шейна. Случилось так, что Кристина в конце концов оказалась на высоте. И, хотя она не стала выслушивать аргументы, что никак не может заразиться спидом, все произошло потрясающе неожиданно, они причудливо провели время — большую часть последнего дня читали вслух порнографические письма из журнала «Пентхауз».
— Несравненная женщина!
А потом, закончив свой рассказ, он спокойно задремал.
— Доктор Шейн, а есть ли какой-то специфический аспект конференции, который вы хотели бы обсудить? Я делал записи.
— Потом.
Логан немного поколебался.
— А со мной произошел очень интересный случай в здании, где работал Пауль Эрлих.
Шейн приоткрыл один глаз.
— О, знаю это место. Ничего заслуживающего внимания там не делают.
— Да нет, дело в другом. Просто я случайно спустился вниз по лестнице и нашел кое-какое оборудование. Очень старое. Мне кажется, оно из лаборатории Пауля Эрлиха.
Шейн сел и с искренним удивлением посмотрел на Логана.
— И какого дьявола?.. Что ты делал в этом подвале?
— Ну, я…
— Что-то прихватил? Сувенирчик?
Взволнованно Логан полез во внутренний карман пиджака и достал листок бумаги.
— Вот это.
— Ничего себе, парень! — Шейн протянул руку и взял листок. — Черт побери! А ты знаешь, что тебя могли бы арестовать?
Надев очки, Шейн быстро пробежал глазами листок.
— Я нашел его в ящике со старыми химическими реактивами.
— И?
— Ну, мне это показалось очень интересным.
— Почему? Какие-то каракули на пожелтевшем клочке бумаги.
— Вы правы. Но если присмотреться…
Шейн бросил на него тяжелый взгляд.
— Логан, когда, черт тебя побери, ты научишься выкладывать все начистоту? Мы оба понимаем — это самый первый вариант химической структуры, над которой ты работаешь со своей итальянской бабой!
Вот момент сам и представился. А Логан оказался к нему совершенно не готовым.
— Да, так оно и есть, — признался он.
— И что там написано?
— Что написано? — Он посмотрел на листок, будто впервые видел его. — Нужен перевод?
— Да, Логан. Мне кажется, это так называется.
— Хорошо, — заколебался Дэн. — Но самое главное — в рисунке.
— Полисульфонат ароматик.
— Язык очень странный, довольно высокопарный. Я подумал, может, это написал японец, один из сотрудников Эрлиха, для какого-то журнала…
Шейн отмахнулся.
— Давай-ка ближе к делу, Логан. Что значит для тебя эта находка? — Он помахал бумажкой. — Если что-то значит.
— Да. — Логан помолчал. — Да, она очень важна. — Я думаю, это соединение сперва разрабатывалось в Германии, еще давно. Найти бы этому подтверждение, вот было бы интересно.
— Логан, давай конкретно: важно или интересно? Ты ученый. И понимаешь, это не одно и то же.
Логан казался удрученным.
— Нет, не думаю, что находка много значит, во всяком случае, для научного определения…
— Правильно. Значит, ты развлекаешься, да? Или, черт побери, что-то другое? Я хочу узнать все, чем ты занимаешься. Все до мелочей.
Следующие два часа Логан рассказывал. Он начал с появления Ларри Тилли у него в кабинете. Шейн несколько раз нетерпеливо прерывал его резкими комментариями и откровенными вопросами. Но интерес его не угасал до самого конца рассказа.
— Соединение Q против рака груди? — сказал он в конце. — Что ж, должен признать, это кое-что новое. И на какой стадии вы сейчас?
— Я уверен, пока меня не было, Сабрина и Рестон уже изложили все на бумаге.
— Так вас трое? — спросил он подчеркнуто равнодушно.
— Пока.
Снова закрыв глаза, Шейн удобнее устроился в кресле.
— Похоже на вариант жизни втроем, если, конечно, после работы вы занимаетесь этим.
Логан прореагировал резче, чем собирался.
— Доктор Шейн, я не хочу слышать ничего подобного. Мы потратили слишком много времени на этот проект. И мы думаем о его реальном потенциале.
Шейн удивленно раскрыл глаза и пожал плечами. Было похоже, что он подумывал — не извиниться ли.
— О, ну прости меня, я же не сказал, что ты ее трахаешь. И вообще, почему ты со мной не так откровенен, как другие?
— Я просто пытаюсь вам объяснить, как много…
Но Шейн прервал его, успокаивающе пожав ему руку.
— Хорошая идея. На меня она произвела впечатление. Но я, конечно, хочу посмотреть ваши данные. И увидеть, что вы предлагаете.
— Значит, вы заинтересовались? Вы нам поможете? — спросил потрясенный Логан.
— А как ты думаешь, для чего я вообще взял тебя в это проклятое путешествие?
* * *21 сентября 1919 года
Франкфурт
Своего рода юбилей — прошло ровно шесть лет с тех пор, как мы начали работать в лаборатории профессора Эрлиха. Кажется, как давно это было! И каким я был наивным. Я думал, что вот-вот мы найдем ответ! А теперь уже столько дней я в полном отчаянии, и мне кажется, результата не будет никогда.
В конце войны мы думали, что хуже быть не может. Но сейчас ясно, как мы ошибались. Голод. Нищие. И, естественно, то, что необходимо для работы, достать невозможно. Когда охотимся за крысами для лабораторных опытов в подвале, мы шутим — обнаружив, что мясные кладовые пусты, они разбежались.
