Дэниел Сильва - Исповедник
Габриель повесил трубку и вышел в коридор, где его поджидал Эфраим Бен-Авраам.
– Куда теперь? – спросил молодой оперативник.
Габриель взглянул на часы.
– Отвезите меня в аэропорт.
13
Лондон
Вечером второго дня своего пребывания в Лондоне Габриель зашел в букинистический магазинчик на Чаринг-Кросс-роуд и купил книгу. Сунув ее под мышку, он направился к станции метро «Лейстер-сквер». У входа в подземку снял поношенный пиджак и бросил его в мусорный ящик. Спустившись вниз, Габриель купил билет в автомате и съехал на эскалаторе к платформе Северной линии, где, как положено, задержался минут на десять. Он пролистал купленную книжку и, найдя нужный абзац, обвел его красным и заложил страницу.
Поезд наконец подошел, и Габриель втиснулся в переполненный вагон, где сразу зацепился за стальную стойку. Ехать предстояло до «Слоун-сквер» с пересадкой на «Набережной». Вагон дернулся, и он еще раз посмотрел на книгу, по корешку которой шла почти стершаяся надпись, сделанная утратившими блеск золотыми буквами:
ПИТЕР МЭЛОУН
МОШЕННИКИ
Мэлоун… Одно из самых ненавидимых в Лондоне имен. Обличитель злодеяний, человек, раскрывающий тайны самых темных махинаций, ломающий карьеры и жизни. Репортер, занимающийся журналистскими расследованиями для «Санди таймс». Список жертв Мэлоуна длинен и интересен, кого только в нем нет: два министра кабинета, высокопоставленный чиновник МИ-5, множество нечистых на руку бизнесменов и даже главный редактор конкурирующей газеты. Кроме того, на протяжении последнего десятилетия он опубликовал целую серию сенсационных биографий и политических разоблачений.
Купленная Габриелем книга была посвящена операциям Конторы. В Тель-Авиве она вызвала бурю, в первую очередь по причине поразительной точности. В ней говорилось, например, о том, что Ари Шамрон нашел информатора даже в высшем руководстве МИ-6. За этими откровениями последовал скандал, который сам Шамрон характеризовал как худший со времен взрыва в отеле «Царь Давид».
Через десять минут Габриель уже шел по улицам Челси, держа в руке книгу Мэлоуна. Сгущались сумерки. Он пересек Кадоган-сквер и задержался у входа в красивое белое здание времен короля Георга. В окнах второго этажа горел свет. Габриель поднялся по ступенькам к передней двери, положил книгу на плетеный коврик, повернулся и быстро зашагал прочь.
На другой стороне площади стоял серый фургончик американского производства. Когда Габриель постучал в затемненное заднее окошко, дверца открылась, явив темное пространство, слабо освещенное мерцанием приборной панели. Перед ней сидел высокий, жилистый, чем-то похожий на раввина парень по имени Мордехай. Он протянул гостю костлявую руку и помог подняться. Габриель закрыл за собой дверцу и примостился рядом с ним. На полу валялись обертки от батончиков и пустые пластиковые стаканчики. Последние тридцать шесть часов Мордехай прожил в этом фургончике.
– Сколько людей в доме? – спросил Габриель.
Мордехай протянул руку и повернул регулятор звука. Из динамиков донесся слабый голос Питера Мэлоуна, разговаривающего с одной из своих ассистенток.
– Трое, – ответил Мордехай. – Мэлоун и две женщины.
Габриель набрал номер репортера. Звуки, вырвавшиеся из динамиков, напоминали пожарную сирену. Мордехай снова покрутил ручку. Мэлоун снял трубку после третьего звонка и представился. Говорил он с мягким шотландским акцентом.
Габриель даже не попытался скрыть свой израильский акцент.
– Я оставил перед дверью вашу книгу. Советую взглянуть. Перезвоню ровно через пять минут.
Габриель повесил трубку и протер запотевшее окно. Входная дверь приоткрылась на несколько дюймов, из-за нее высунулась, словно из-под панциря черепахи, голова Мэлоуна. Голова повернулась влево, потом вправо – репортер высматривал звонившего. Потом он наклонился и подобрал книгу. Габриель взглянул на Мордехая и улыбнулся. Победа. Через пять минут он нажал кнопку повторного вызова. На этот раз Мэлоун не заставил себя ждать и ответил после первого же звонка.
– Кто вы?
– Вы видели подчеркнутый абзац?
– Убийство Абу Джихада? Ну и что?
– Я был там в ту ночь.
– На чьей стороне?
– На стороне хороших парней.
– Так вы палестинец?
– Нет, Абу Мэлоун, я не палестинец.
– Так кто же вы тогда?
– Агент, носящий в вашей книге кодовое имя Меч.
– О Боже, – прошептал Мэлоун. – Где вы? Что вам нужно?
– Мне нужно поговорить с вами.
– О чем?
– О Бенджамине Штерне.
Долгая пауза.
– Мне нечего вам сказать.
Надо немного нажать, подумал Габриель.
– Мы нашли у него ваш телефонный номер. Знаем, что вы помогали ему в работе над книгой. Полагаем, что вы можете знать, кто его убил и почему.
Еще одна пауза, на этот раз более долгая. Мэлоун обдумывал следующий шаг. Габриель умышленно употребил местоимение мы, и, похоже, это произвело нужное впечатление.
– А если я что-то знаю?
– Мне хотелось бы знать это тоже.
– Что я получу взамен?
Репортер остается репортером всегда, и англичанин намеревался продать свой товар подороже.
– Я расскажу вам о той ночи в Тунисе, – сказал Габриель и, помолчав, добавил: – И о других таких же.
– Серьезно?
– Бенджамин был моим другом. Я сделаю почти все, чтобы отыскать тех, кто его убил.
– Договорились, – коротко, по-деловому, бросил Мэлоун. – Как организуем?
– У вас в доме кто-то есть? – спросил Габриель, хотя ответ знал заранее.
– Две девушки-ассистентки.
– Отошлите их. Входную дверь не запирайте. Я войду сам, когда увижу, что они вышли. Никаких магнитофонов. Никаких камер. Никаких фокусов. Вы меня понимаете?
Габриель оборвал разговор прежде, чем репортер успел ответить, и опустил телефон в карман. Две минуты спустя дверь открылась, и из дома выпорхнули две молодые женщины. Подождав, пока они удалятся, Габриель вышел из фургона и зашагал через площадь. Входная дверь была не заперта, как они и договорились. Он повернул ручку и вошел.
Они стояли в отделанном мрамором холле и оценивающе, даже с вызовом, смотрели друг на друга, как капитаны двух соперничающих футбольных команд. Теперь Габриель понимал, почему британские телевизионщики так любят брать у него интервью или приглашать на свои передачи. Понимал и то, почему его считают одним из самых завидных холостяков. Ухоженный, с тонкими, выразительными чертами, безупречно одетый – сейчас на нем были шерстяные брюки и кардиган цвета кларета. Габриель – в джинсах и кожаной куртке, солнцезащитных очках и бейсболке – казался человеком из другого мира или, по крайней мере, из другого района города. Руку гостю Мэлоун не протянул.
– Можете снять эти дурацкие очки. У меня нет привычки выдавать свои источники информации.
– Я бы предпочел их оставить, если вы не возражаете.
– Как хотите. Кофе? Или что-нибудь покрепче?
– Нет, спасибо.
– Кабинет наверху. Думаю, там нам будет удобнее.
Они поднялись в длинную прямоугольную комнату с книжными стеллажами во всю стену и восточными коврами на полу. Два антикварных библиотечных столика – один для ассистенток, другой для хозяина. Мэлоун опустился в кресло возле газового камина и жестом предложил Габриелю сделать то же самое.
– Должен признаться, у меня довольно странные чувства. Быть в одной комнате с таким человеком, как вы… Я столько слышал о ваших подвигах. Мне даже кажется, будто я знаю вас на самом деле. Вы – живая легенда. «Черный сентябрь», Абу Джихад и бог знает сколько других. Убили кого-нибудь в последнее время?
Габриель не поддался на уловку, и Мэлоун, немного выждав, продолжал:
– Вы меня интересуете, в вас есть нечто притягательное, нечто завораживающее. И все же должен сказать, что нахожу ваши деяния отвратительными с моральной точки зрения. По-моему, государство, допускающее политическое убийство, ничем не лучше того врага, которого оно пытается разгромить. Во многих отношениях оно даже хуже. В моей книге, не буду скрывать, вы представлены убийцей.
Габриель уже начал думать, что, пожалуй, допустил ошибку, явившись сюда. Он давным-давно понял, что истину в таких спорах не найти, потому что и сам много раз спорил с самим собой. Сейчас он просто сидел, глядя на Питера Мэлоуна через темные очки и ожидая, когда же репортер перейдет наконец к делу. Англичанин закинул ногу на ногу и убрал со штанины ниточку. Жест выдал его беспокойство. Габриелю это доставило удовольствие.
– Полагаю, прежде чем продолжать, нам следует обговорить детали соглашения, – сказал Мэлоун. – Я расскажу вам все, что знаю об убийстве Бенджамина Штерна. Вы же, со своей стороны, ответите на мои вопросы. Мне уже приходилось заниматься такого рода делами, так что правила я знаю. Никаких деталей, которые помогли бы установить вашу личность, ничего такого, что могло бы поставить под угрозу текущие операции. Вас устраивает?
