Гэри Ван Хаас - Икона, или Острова смерти

— Что? — недоверчиво переспросил я.

— Вот так, приятель. Разразился скандал. Полагаю, нам лучше залечь на дно.

Я старался сохранять спокойствие.

— Когда ты приедешь?

Он пропустил мой вопрос мимо ушей и возбужденно тараторил:

— Это еще не все. Сегодня утром тебе пришло письмо. Твой шеф, Рик, требует, чтобы ты немедленно предъявил ему результаты своей работы. Что скажешь?

Я почувствовал себя как человек, оказавшийся на пути лавины, и попытался собраться с мыслями.

Юджин подождал, а потом заявил:

— Мне, пожалуй, лучше скрыться… Гарт, ты меня слышишь?

— Юджин, приезжай сюда как можно скорее.

Он, должно быть, понял, что дело серьезное, и заверил:

— Ладно. Примчусь в понедельник утром.

Я повесил трубку и попробовал привести мысли в порядок.

Линда сказала, что у нее съемки в «Интерконтинентале». Я поспешил в отель и справился в регистратуре, числится ли она среди клиентов.

Дежурный был краток и деловит:

— Да, сэр, мисс Линда Геллер живет в номере двести пять, но сейчас ее нет. Желаете оставить сообщение?

Я хотел уточнить насчет показа мод, и меня направили в справочную. Девушка за столиком очаровательно улыбнулась.

— Простите, мисс. Я правильно понял, что здесь проходит показ мод?

— Показ мод? Нет. — Она покачала головой. Ее обаяние тут же сменилось холодной деловитостью, когда она принялась возиться с бумагами. У нее зазвонил телефон.

— Не подскажете, показ перенесли? — спросил я, вклиниваясь в разговор.

Девушка тупо уставилась на меня, пожала плечами и прикусила губу, что у греков недвусмысленно означает следующее: она понятия не имеет, и вообще — может быть, я позволю ей заниматься своими делами?

В другой части города, в гараже на полутемной афинской улице, высокий и стройный темноволосый мужчина в черном мотоциклетном костюме и шлеме заводил мотор грязно-красной «ямахи». Прежде чем открыть дверь гаража, он полез в сумку на багажнике и переложил в нагрудный карман маленький металлический предмет…

Глава 23

Я поднялся на лифте в бар, расположенный на крыше отеля «Хилтон». Огромные окна открывали потрясающий вид на Акрополь. Я заказал выпивку и огляделся. За одним из столиков в одиночестве сидела женщина — спиной ко мне, но я немедленно узнал эти длинные, черные волосы и манеру держать сигарету.

— Линда?

Она быстро обернулась. Я удивился и слегка испугался. Я был абсолютно уверен, что это Линда, и теперь с открытым ртом глазел на стюардессу, с которой познакомился на Миконосе.

— Вы уже забыли мое имя? — сухо спросила она. — Мария. Вспомнили?

Я глупо ухмыльнулся и беспомощно кивнул.

— У меня всегда была плохая память на имена.

— Ничего, — ответила она любезно, но кратко. — Присоединяйтесь. Что вы делаете в Афинах?

— У меня здесь дела. А у вас?

— Я продлила отгул, чтобы пожить в свое удовольствие. — Она улыбнулась. В ее голосе больше не звучал сарказм. — Немного отдыха не повредит, если у тебя постоянный сбой биоритма. Я улетаю в понедельник. Может быть, какое-то время у меня не будет рейсов в Грецию. Я немного устала от греков. В Афинах сущий бардак: такси нет, телефон не работает, ну и так далее. — Она негромко рассмеялась, надеясь на мое понимание.

Мария потягивала коктейль через соломинку, невинно глядя на меня широко раскрытыми глазами. Мне стало ее жаль, у нее был одинокий и печальный вид, который сводит с ума большинство мужчин.

— Не возражаете, если я составлю вам компанию в баре? Надеюсь, вы не ждете парня?

— Нет, нет. Ради Бога. Я не против. — Она кивнула официанту и заказала выпивку. — Так приятно снова встретить вас, Грант.

— Гарт. Мы квиты. — Я улыбнулся. Она тоже. — Вы одна в Афинах?

Мария кивнула.

— Если не считать членов экипажа. Все мои друзья в Америке.

— У вас есть парень? — осторожно спросил я. Она выглядела достаточно невинно, но каждая женщина, когда мужчина спрашивает, нет ли у нее возлюбленного, понимает, что это наводящий вопрос. Я рассматривал ее хорошенькое личико и смутно припоминал, какое у нее красивое и соблазнительное тело. Было бы странно, если бы такая привлекательная девушка не имела серьезного романа.

Мария грустно улыбнулась:

— Был один. Грек. Говорил, что живет с матерью и сестрой. Конечно, он забыл упомянуть о жене и двух детях. — Она яростно ткнула окурок в пепельницу и отхлебнула спиртного.

Я мог бы ей посочувствовать. Обман — часть жизни в Греции. Ни в чем нельзя быть уверенным. Цвета и звуки этой прекрасной страны доводят людей буквально до эйфории. Но в пахнущем вином воздухе витает нечто, что временами сводит тебя с ума. Это нечто вроде иллюзии, какого-то волшебства, сотворенного богами. Даже сами греки не знают в точности, где правда. Старая пословица, дошедшая до нас со времен Троянской войны, — «Бойся данайцев, дары приносящих» — попадает в самую точку.

— Так и о чем вы беспокоитесь? Вы милая девушка, и вдобавок независимая. Забудьте об этой сволочи.

Она смотрела в сторону.

— Но я ведь любила его.

Я потянулся к ней и взял за руку. Это был непроизвольный жест, но когда наши руки встретились, Мария посветлела, и я поймал себя на том, что улыбаюсь в знак полного взаимопонимания.

— Вы не откажетесь поужинать со мной сегодня?

Выражение грусти исчезло с ее лица. Я подумал о Линде и о ее сверхъестественной способности скрывать свои эмоции. Мария была непосредственной и искренней. Невзирая на цинизм в адрес греков, она каким-то образом умудрялась сохранять подлинные чувства.

— С удовольствием, — ласково прошептала она.

Мне передалась ее радость по поводу того, что ей больше не грозит унылый вечер в одиночестве. Собственные проблемы также показались мне менее серьезными.

— Встретимся в Плаке в девять? Под большим деревом? Там на углу есть кафе под названием «Сикинос». Знаете?

Мария покачала головой.

— Вы его найдете очень легко, — уверил я.

Она довольно сдержанно подала мне руку на прощание, что удивило меня. Когда мы встретились на Миконосе, Мария была сильно пьяна и мало походила на ту серьезную юную леди, какой представлялась теперь. Я всегда относился с недоверием к людям-хамелеонам; возможно, ее улыбка и взгляд блестящих зеленых глаз напомнили мне о Линде. Я подумал, что если Линда не собирается проводить со мной время, то, быть может, Мария не прочь. Зачем прекрасному вечеру пропадать зря?

Но меня по-прежнему мучила мысль о том, зачем Линда солгала насчет показа мод в «Интерконтинентале».

Глава 24

Мы поужинали в таверне с видом на Парфенон. За графином красного вина и салатом обсудили две серьезные темы: внешнюю политику и наши судьбы. Искренность Марии обезоруживала, она совершенно расслабилась и беззаботно болтала, как будто мы были старыми друзьями. Я удивился, обнаружив, сколько у нас общего — любовь к искусству, страсть к путешествиям и одинаковые политические убеждения.

Она рассказала о своем детстве. Мария была младшим ребенком и единственной дочерью в огромной небогатой семье из Орегона. Ее отец работал лесорубом, а мать когда-то преподавала в школе.

— Мои братья арендовали мельницу, когда папа ушел на пенсию. Неподалеку от океана. Я всегда любила Тихий океан. В нем есть что-то пугающее и грандиозное. Я хотела бы туда вернуться. — В голосе Марии звучала грусть, но она явно не раскаивалась, что ушла из дома ради того, чтобы повидать мир. Она продолжала: — Я скучаю по опилкам и песку. Смешно, да? Наверное, ты начинаешь ценить простые вещи, лишь когда они исчезают из твоей жизни.

— Отчего вы уехали? — спросил я, когда трио бродячих гитаристов затянуло рядом с нами серенаду.

— Неимоверная жажда романтики и приключений. У вас, полагаю, было то же самое. Знаете, как это происходит в детстве: ты мечтаешь о путешествиях по всему свету. Хочешь повидать Рим и Париж. Познакомиться с интересными людьми.

— И вас занесло в Грецию. Это входило в ваши планы?

Какое-то время она сидела молча, задумавшись. Как будто я коснулся больного места.

— Когда я окончила школу, то отправилась в Портленд. Так все и началось. Я получила должность стюардессы — летала на внутренних авиалиниях.

— А потом расправили крылья?

Мария быстро улыбнулась и тут же стала серьезной.

— Сейчас я знаю каждую посадочную полосу на всем западном побережье. Но со временем — Господи! — мне это так надоело. Я из тех людей, которые всегда хотят знать, что находится по ту сторону гор. И потому я поехала в Нью-Йорк и поступила на работу в международную компанию. Первое путешествие в Европу было по-настоящему захватывающим. А теперь… — Выражение ее лица стало отчужденным. Она отпила еще вина. — Не знаю. Похоже, я просто устала от жизни.