Эдди Шах - Манчестер Блю
Предъявив у ворот удостоверения, Маршалл и Ронейн проехали к штаб-квартире. В небольшом кабинете их уже ожидала группа офицеров. Почти все они были знакомы с Маршаллом и после коротких приветствий приступили к делу.
– Мы начали с Родригеса Орехуэлы, – пояснил Спендер, руководитель группы. – Нам известно о нем не слишком многое. В 1984 году, когда в Испании арестовали его старшего брата Хилберто, он принял на себя руководство. Живет в Колумбии и оттуда контролирует всю сеть распределения. Несет основную ответственность за контрабанду многих тонн кокаина через Панаму и Мексику в Канаду и Европу. После того как брата посадили в тюрьму, продолжал напряженно работать. Отличается необыкновенной расточительностью, наслаждается всеми прелестями жизни. Содержит собственную футбольную команду в Колумбии. Мы даже пропускали данные через компьютер, чтобы выяснить, была ли какая-нибудь связь с Европой. Оказывается, была. В прошлом году команда побывала в Европе, но без Родригеса Орехуэлы. Дружеские матчи в Англии, Германии, Франции и Ирландии. Везде встречи с командами из высшей лиги. Кроме Ирландии. Там прошли только показательные игры с какими-то малоизвестными футболистами. Это было турне с короткими остановками – по одному дню в каждом городе. Кроме Ирландии. Там они провели две недели. Сыграли только три матча, остальное время отдыхали.
– Кто был с командой? – поинтересовался Маршалл. Он помнил то время, 1990 год, когда агенты УБН носились по футбольным матчам в Болонье в Италии, пытаясь выследить руководителей Медельина и Кали, болеющих за колумбийские команды.
– Из тузов никого. Но все колумбийцы.
– Где играли? В Южной или в Северной Ирландии?
– В обеих. И в Дублине, и в Белфасте. Нам так и не удалось выяснить, с кем они встречались, где останавливались.
– В Ирландии нет серьезных проблем с наркотиками. Во всяком случае, в Белфасте. Лоялисты и республиканские полувоенные формирования следят за этим.
– Наши люди из Лондона сообщают другое.
– Все сообщения британских властей говорят о том, что в Белфасте нет серьезных проблем.
– Это не значит, что полувоенные группы не занимаются наркотиками. Выгоднее, чем грабить банки, прибыль больше и оборот быстрее. И никакой стрельбы.
– Они тоже взрывы устраивают, – тихо сказал Ронейн Маршаллу.
– То есть? – спросил Спендер.
Ронейн рассказал об их работе в Мехико. Эти сведения были уже заложены в компьютер, однако там отсутствовало двукратное упоминание о взрывах. Незначительная деталь, но разведывательный отдел сразу же за нее ухватился. Спендер отправил человека из группы заложить только что полученную информацию и подготовить справку о террористической активности в Ирландии.
– Что-нибудь еще? – спросил Маршалл.
– По словам задержанного, у одного из присутствующих на встрече был странный акцент. По-английски говорил чисто, но как иностранец.
– Его протестировали?
– Конечно. – Проверка проводилась просто: мексиканцу продемонстрировали запись речи людей, говорящих на разных диалектах, и он опознал один из них. – Оказалось, никакой это не иностранец. Он выделил англичанина.
– Англичанина?
– Его речь звучала очень похоже. Не совсем так, но близко. Тогда мы прогнали несколько английских диалектов, включая шотландский. Самым близким оказался североанглийский – ливерпульский. Это все, что мы смогли выяснить. Наверное, вы хотите видеть этого парня, Кортеса?
Маршалл кивнул.
– Он мелкая сошка. Зато из Пьедрас-Неграса. Мы много раз его допрашивали – ни разу не сбился, ничего подозрительного, сомневаюсь, чтобы он снова и снова мог безошибочно повторять придуманную историю.
– Конечно, если он нарочно не был дезинформирован.
– Не думаю. Им ведь не известно, что он попал к нам. Да и сам он чуть не умер от избыточной дозы.
– Но не умер же!
– Какой ты все-таки подозрительный.
– С такими, как вы, поработаешь – станешь подозрительным.
Спендер добродушно хмыкнул:
– Гляди, Маршалл, нарвешься как-нибудь, неуправляемая ракета... Но как бы то ни было, мне кажется, наш Кортес чист. Я видел записи в больничном журнале. Нарочно довести себя до такого состояния и при этом остаться в живых невозможно.
Через двадцать минут Маршалл и Ронейн вошли в маленькую больничную палату, где содержали Кортеса. Испуганный мексиканец рад был рассказать свою историю еще раз. В ней уже ничего не было нового, но выслушали, не перебивая.
– Значит, один из них иностранец, англичанин?
– Si[10]. Он хорошо говорил по-английски. Я и не знал, что они так чисто говорят, прямо как янки.
Маршалл не стал объяснять, что этот язык пришел из Англии. Как и большинство необразованных людей, Кортес был уверен, что английский возник в Америке.
– Тебе не кажется, что он говорил вот так, как я сейчас говорю с тобой. Значит, ты его не видел, а он стоял вместе с остальными, и все они говорили одновременно, – сказал он мексиканцу на странном диалекте.
– Si. Именно так. – Мексиканец явно с трудом понимал его.
– Этот иностранец говорил так, как я сейчас. Ты уверен?
– Si. Точно так, как вы.
– И что же он сказал остальным на этом странном языке?
– Что все готово к прибытию груза.
Проведя с ним еще час, они вернулись в кабинет. Больше ничего нового выяснить не удалось, а все, что мог сообщить об ирландских полувоенных формированиях компьютер, Маршаллу уже было известно. Офицеры разведки решили связаться с Лондонским отделением УБН и выяснить, где именно в Ирландии останавливалась футбольная команда. Попрощавшись, Ронейн и Маршалл вскоре уже возвращались в Вэстин.
– На каком это диалекте ты говорил с мексиканцем? – спросил Ронейн, как только они покинули Форт-Блисс.
– На североирландском.
– Как ты догадался?
– Он упомянул Ливерпуль, там много выходцев из Ирландии, и я решил попробовать.
– Я сообщу об этом в Вашингтон.
Маршалл устал после долгой езды и, извинившись, ушел спать. Раздеваясь, он подошел к окну и стал смотреть вниз, на автовокзал. За десять минут наблюдения он отметил три сделки с наркотиками. Их всегда можно определить, если знать, что искать.
Очень тяжело беспомощно наблюдать, как свободно торгуют этим зельем. В такие минуты он начинал сомневаться в смысле своей работы. Действительно ли он способен сделать что-нибудь стоящее, как-то повлиять на то, что происходит на улицах?
Вспомнились родные места.
Он лег в постель, закрыл глаза и попытался уснуть. Сон не приходил. Всякий раз, когда вспоминалось прошлое, уснуть не удавалось. Он лежал на спине, скрестив руки под головой, и смотрел в окно на чистое небо Техаса, горбатый силуэт Франклинских гор.
* * *Вьетнам
Там это и началось
1970 год
Сайгон
Призыв в армию застал его в Лос-Анджелесе. Когда пришла повестка, он сидел на мели – без денег, голодный, раздетый-разутый. Это было выходом из положения, и он пошел на призывной пункт. Он исчез из своей квартиры, не заплатив давно уже просроченной арендной платы. Маршалл усмехнулся, вспомнив толстого хозяина-поляка, без конца пристававшего к нему по этому поводу. Интересно, как старик воспринял исчезновение своего жильца? Это был его единственный неоплаченный долг. Хотя нет, был еще один, но это произошло еще до Лос-Анджелеса.
На военной базе в Бут-Кэмпе он прошел через все издевательства, которым подвергались новобранцы. Наконец, получив звание рядового первого класса, он был готов для отправки на войну, которая шла где-то далеко в Юго-Восточной Азии.
– Хочешь вступить в военную полицию? – спросил его однажды сержант. Сержанту нравился этот высокий и сильный новобранец, способный предложить армии нечто большее, чем просто окончить жизнь в окопе со снайперской пулей в голове.
– Да, – инстинктивно ответил он и подумал: а не будет ли это снова возвращением к занятиям?
29 января 1970 года он прибыл в Сайгон.
А два дня спустя, одетый в новую отутюженную униформу, уже приступил к исполнению обязанностей. Маршалл охранял Американское посольство, здание повышенной прочности, обнесенное высокой толстой стеной. Вдруг на одной из ближайших улиц раздался взрыв. Двое военных полицейских погибли, случайно наткнувшись на партизан. Еще двое, на джипе, пытались прийти на помощь, но были сражены сильным огнем. Маршалл выхватил пистолет и начал стрелять, однако в панике никак не мог попасть в цель. По нему открыли рассеянную винтовочную стрельбу. Неожиданно с крыши одного из домов огнем из легкого пулемета «М-60» его поддержал морской пехотинец. Укрывшись, Маршалл ждал поддержки. Вскоре она подошла, и через шесть часов с нападающими было покончено.
В течение нескольких последующих дней, когда вьетконговцы обстреливали город 122-миллиметровыми ракетами и засылали группы смертников, Маршалл впервые лицом к лицу столкнулся с ужасами войны. Увидел убитых детей, лишившиеся крова семьи, солдат, погибающих в сражении с невидимым противником.
