Уильям Айриш - Леди-призрак
Ломбард вынул что-то из бумажника.
— Это он?
Слепой отшвырнул свои очки подальше и внимательно изучил моментальный снимок.
— Я бы сказал — да, — наконец произнес он. — Хотя я видел его только мельком и это было давно, мне кажется, что это он и есть.
— А как насчет дамы? Вы бы смогли узнать ее, если бы снова увидели?
— А я и видел ее снова. Его я видел только в тот вечер, но ее я видел и после, по крайней мере еще один раз…
— Что? — Ломбард резко вскочил, нагнувшись к нему. Покинутое кресло закачалось за его спиной. Он схватил нищего за плечо, стиснув так, словно хотел буквально выжать информацию из этого костлявого тела. — Я хочу все знать об этом! Говорите! Быстро!
— Это случилось вскоре после того вечера, поэтому я и догадался, что передо мной именно она. Я стоял около одного из шикарных отелей, вы знаете, как там светло. Я услышал шаги двоих, спускавшихся по ступенькам, мужчины и женщины. Затем женщина остановилась и сказала: «Подождите минутку, может быть, это принесет мне удачу», и я понял, что она имеет в виду меня. Я снова услышал ее шаги, она повернулась и подошла ко мне. Звякнула монетка. Двадцать пять центов. Я по звуку могу различать монеты. А затем произошло самое забавное, из-за чего я и догадался, что это она. Это такая мелочь, я не знаю, сможете ли вы уловить. Она целую минуту стояла передо мной, люди обычно так не делают. Монета уже была в кружке, и я понял, что она, должно быть, просто смотрит на меня. Или на что-то такое во мне. Я держал кружку в правой руке, на которой был ожог, а ожог к тому времени превратился в большой волдырь. Я думаю, что его она и заметила. Короче говоря, дальше было вот что. Я расслышал, как она сказала вполголоса не мне, а самой себе: «Надо же, как странно!» Затем ее шаги удалились, она направилась туда, где ждал мужчина. Вот и все…
— Но…
— Подождите, я еще не закончил. Я приоткрыл глаза, совсем чуть-чуть, и заглянул в кружку. Она добавила долларовую бумажку к той монете, которую бросила вначале. Я понял, что это именно она, потому что раньше такой бумажки там не было. Почему она вдруг передумала и добавила еще доллар, когда уже положила двадцать пять центов? Должно быть, это была та же самая женщина, она, вероятно, узнала меня по ожогу и вспомнила, что случилось несколько дней назад…
— Вероятно, вероятно, — нетерпеливо скрипнул зубами Ломбард. — Я-то думал, что вы видели ее и можете рассказать, как она выглядит!
— Я не могу сказать, как она выглядит спереди, потому что я не решился открыть глаза. Вокруг было слишком светло, и я боялся выдать себя. Когда она отвернулась и я увидел доллар, то немного приподнял веки, и посмотрел ей вслед из-под ресниц, и разглядел ее со спины, когда она садилась в машину.
— Со спины! Хорошо, скажите мне хотя бы, как она выглядит со спины!
— Я не мог рассмотреть ее всю даже со спины, я боялся слишком широко открывать глаза. Я увидел только шов на шелковом чулке и один каблук, когда она подняла ногу, чтобы сесть и машину. Вот и все, что я смог разглядеть из-под опущенных век.
— Оранжевая шляпа в первый вечер. Шов на чулке и один каблук во второй, неделю спустя! — Ломбард пихнул нищего на кровать. — С такими темпами не пройдет и двадцати лет, как мы соберем ее целиком!
Он подошел к двери, с силой распахнул ее и, обернувшись, бросил на нищего недобрый взгляд:
— Уверен, вы можете вспомнить гораздо больше! И профессионал сумеет вытянуть это из вас. Вы наверняка смотрели на нее во все глаза в первый вечер около театра. А во второй раз вы должны были слышать, какой адрес назвали водителю, когда дама села в машину.
— Я не слышал.
— Вы останетесь здесь, понятно? Никуда не уходите. Я спущусь вниз и позвоню тому парню, о котором я вам говорил. Я хочу, чтобы он пришел сюда и выслушал вашу историю.
— Но он же коп!
— Я уже сказал: все будет в порядке. Вы нас не интересуете — ни его, ни меня. Вам не о чем беспокоиться. Но не вздумайте удрать отсюда, пока меня не будет, или вам придется плохо.
Он закрыл за собой дверь.
Голос на другом конце провода казался удивленным:
— У вас уже что-то есть?
— У меня уже кое-что есть, и я хочу, чтобы вы послушали и решили, важно это или не очень. Я думаю, вы сможете узнать больше, чем я. Я сейчас на углу Сто двадцать третьей улицы и Парк-авеню, в последнем доме около железнодорожных путей. Было бы лучше, если бы вы как можно скорее приехали сюда и посмотрели, чего все это стоит. Я поставил полицейского из патруля около входа, чтобы он понаблюдал за нищим, пока я не вернусь. Я звоню из автомата на углу, это единственный телефон поблизости. Я буду ждать вас внизу у подъезда.
Через несколько минут неподалеку притормозила патрульная машина, из которой на ходу выпрыгнул Берджесс. Автомобиль, не останавливаясь, поехал дальше, а Берджесс поспешил к подъезду, у которого стояли Ломбард и полицейский.
— Сюда, — сказал Ломбард и без дальнейших объяснений повернулся к двери.
— Я, наверное, могу продолжать обход, — сказал полицейский, двигаясь прочь.
— Большое спасибо, офицер, — крикнул ему вслед Ломбард. (Они оба были уже на лестнице). — Наверх до самого конца, — пояснил Ломбард, идущий впереди. — Этот парень дважды видел ее, в тот вечер и еще раз, неделю спустя. Он слепой: не смейтесь, липовый, конечно.
— Что ж, ради этого стоило приехать, — признал Берджесс.
Они, следуя друг за другом, миновали один лестничный пролет. Руки скользили по перилам.
— Он хочет, чтобы его не привлекали за обман. Боится полиции.
— Мы что-нибудь придумаем, если дело стоит того, — проворчал Берджесс.
Вторая площадка.
— Еще одна, — предупредил Ломбард, не дожидаясь вопроса.
Они берегли дыхание для следующего марша.
Третья площадка.
— Что стряслось со светом здесь, наверху? — выдохнул Берджесс.
Ломбард сбился с шага, словно его толкнули.
— Странно. Когда я спускался, там горела одна лампочка. Либо она перегорела, либо кто-то специально ее выкрутил.
— Вы уверены, что лампочка горела?
— Абсолютно. Я помню, у него в комнате было темно, но через открытую дверь проникал с лестницы свет.
— Лучше я пойду первым. У меня есть карманный фонарик. — Берджесс обогнал его и пошел впереди.
Должно быть, его мысли все еще были заняты погасшей лампочкой, когда на промежуточной между этажами площадке, на повороте, где лестница меняла направление, он вдруг пошатнулся, неуклюже взмахнул руками и рухнул на четвереньки.
— Осторожно, — предупредил он Ломбарда. — Отойдите назад.
Луч его фонарика метнулся наверх, освещая пространство между стеной и нижней ступенькой. Там наискосок лежала неподвижная, нелепо изогнутая фигура. Ноги свисали с последних ступеней, туловище целиком лежало на площадке, а голова, повернутая назад под неестественно острым углом, опиралась затылком о стену. На одном ухе болтались чудом не разбившиеся очки.
— Это он? — пробормотал Берджесс.
— Он, — коротко ответил Ломбард.
Берджесс наклонился над телом, что-то ощупывая, потом, выпрямившись, произнес:
— Шея сломана. Умер мгновенно.
Он посветил вверх, вдоль лестницы, затем поднялся по ней, внимательно глядя под ноги.
— Несчастный случай, — сделал вывод полицейский. — Оступился на верхней ступеньке, полетел вниз головой и с размаху ударился о стенку на площадке. Видны характерные следы на краю верхней ступеньки.
Ломбард медленно подошел к нему и горестно простонал:
— Нашел время для несчастного случая. Теперь у него ничего не узнаешь… — Он вдруг замолчал и при свете фонарика испытующе взглянул на детектива: — А вам не кажется, что тут дело нечисто?
— Мимо вас или мимо того парня никто не проходил, пока вы ждали у двери?
— Нет, ни туда, ни обратно.
— И вы не слышали звука падения?
— Нет, иначе мы бы вошли и посмотрели. Но пока мы вас ждали, через виадук по крайней мере дважды проходили длинные составы, а они грохочут так, что вы не слышите даже собственных мыслей. Может, тогда это и случилось.
Берджесс кивнул:
— Поэтому, вероятно, и другие обитатели дома ничего не слышали. Видите: слишком много здесь совпадений, чтобы можно было заподозрить нечто иное, кроме несчастного случая. Он мог десять раз удариться головой о стену и остаться в живых, мог даже свалиться и не сломать при этом шею. Он совершенно случайно погиб на месте, на это нельзя было рассчитывать.
— Хорошо, а лампочка? Сдается мне, тут тоже слишком много совпадений, а? Я знаю, что говорю: с лампочкой было все в порядке, когда я спускался по лестнице, чтобы позвонить вам. Если бы свет не горел, мне бы пришлось идти ощупью, а я спустился очень быстро.
Берджесс провел фонариком вдоль стены, пока не обнаружил лампочку. Она висела на кронштейне, торчащем из стены.
