Долорес Редондо - Невидимый страж
— Энграси, я очень надеюсь на то, что ты сможешь простить мне подобное вторжение в твой дом. — Он огляделся с таким видом, как будто только сейчас понял, где он на самом деле находится, и добавил: — За все те годы, что мы знакомы, я впервые попал к тебе домой.
Я поняла, что он хочет сказать «к тебе на консультацию», и медленно кивнула, ожидая продолжения.
— Наверное, тебя удивил мой визит, но дело в том, что я не знал, куда идти, и подумал, что, возможно, ты… — Я подбодрила его, попросив продолжать, и, наконец, он произнес: — Сегодня утром я видел в лесу басахауна.
17
Доска в комиссариате была покрыта диаграммами Венна,[17] в центре которых находились фотографии трех девочек. Хонан продолжал читать и перечитывать отчеты криминалистов, пока Амайя крошечными глоточками пила из чашки, которую держала обеими руками, пытаясь согреть пальцы ее теплом, и как зачарованная всматривалась в доску. Казалось, она изучает эти лица и эти слова, чтобы извлечь из них какой-то эликсир, жизненную сущность душ, отсутствующих в мертвых глазах этих девочек.
— Инспектор Саласар, — прервал ее раздумья Ириарте.
Увидев, как вздрогнула Амайя, он улыбнулся, а она подумала, что ей повезло работать с этим симпатичным мужчиной, кабинет которого украшают календари с изображениями Девы Марии, а также фотографии его жены и пары белокурых ребятишек, весело улыбающихся в объектив и унаследовавших шевелюру матери, потому что волосы самого Ириарте были темными и редкими.
— Мы получили токсикологический отчет по Анне. Каннабис и алкоголь.
Амайя вслух перечитала свои записи.
— Пятнадцать лет, член молодежного мариинского общества, отличные и хорошие оценки в школе, баскетбольная команда и шахматный клуб, пропуск в библиотеку. В ее комнате: розовое стеганое одеяло, плюшевые медвежата, сердечки и книги Даниэлы Стил. Здесь что-то не сходится, — добавила она, поднимая глаза на Ириарте.
— Мне тоже так показалось, — согласился он. — И сегодня утром мы побеседовали с двумя подругами Анны, и они описывают ее совершенно иначе. Анна жила двойной жизнью, для чего ей постоянно приходилось обманывать родителей. Но они ничего не знали и были вполне довольны дочерью. Если верить подругам, Анна курила косяки, пила, а иногда принимала и кое-что покрепче. Она часами сидела в социальных сетях в Интернете и публиковала вызывающие фотографии. Девушки утверждают, что она обожала демонстрировать в вебкамеру свои сиськи. Читаю дословно: «Она была шлюхой, маскирующейся под святошу. У нее даже были отношения с женатым мужчиной».
— С женатым? С кем? Это может быть очень важно… Что еще они вам рассказали?
— Они говорят, что не знают, с кем она встречалась. Или же они не хотят его называть. Судя по всему, связь длилась несколько месяцев, но она собиралась ее разорвать. Она говорила… — он снова начал читать, — … что «этот дядька ее раздражает, и он ей уже надоел».
— Господи боже мой, Ириарте, кажется, мы нашли ниточку: она не хотела продолжать отношения, и он ее убивает. Возможно, у него также была какая-то связь с Карлой и Айноей…
— Возможно, с Карлой. Айноа была девственницей, и ей было всего двенадцать лет.
— Возможно, он ее добивался, но, получив отказ.… Ну ладно, я признаю, что немного притягиваю ситуацию за уши, но мы все равно должны рассмотреть эту версию. Нам, по крайней мере, известно, он местный или нет?
— Девочки говорят, что он почти наверняка из Элисондо, хотя также может жить где-то в окрестностях.
— Надо найти этого типа, которому нравятся молоденькие девочки. Получите ордер на изъятие компьютера, дневников и любых записей, которые могут быть у Анны дома. Осмотрите также ее шкафчик в школе, еще раз побеседуйте со всеми ее несовершеннолетними подругами… Это необходимо сделать у них дома… Ходить по домам только в штатском. Я меньше всего хочу, чтобы те, кто должен нам помогать, пугались при виде полицейской формы. И еще, инспектор, — добавила она, глядя на Ириарте, — пока ни слова родителям Анны. Совершенно ясно, что они понятия не имели о двойной жизни своей дочери.
Подняв руку, она взглянула на часы.
— Через три часа все должны быть в церкви и на кладбище. Та же операция, что и на похоронах Айнои. Как только все закончится, возвращаетесь в комиссариат. У Хонана стоит великолепная программа оцифровки фотографий высокого разрешения. Как только снимки будут готовы, собираемся здесь на совместный просмотр. Хонан, возможно, тебе удастся выудить что-нибудь из компьютера Анны Арбису. Копай поглубже. Даже если это займет у тебя всю ночь.
— Конечно, шеф, я сделаю все, что нужно.
— Как обстоят дела с этими экспертами, из Уэски, с охотниками за привидениями, как их назвали лесничие?
— У меня с ними договоренность сегодня на шесть часов вечера. Мы встретимся, как только они вернутся с гор. Я надеюсь, что к этому времени они уже смогут мне что-нибудь сообщить.
— Я тоже на это надеюсь. Они приедут сюда?
— Ну, я им это предложил, но, судя по всему, у русской аллергия на полицейские комиссариаты, или что-то в этом роде. Она пыталась объяснить мне все по телефону, но я и половины не понял. Так что мы остановились на отеле, в котором они живут. Отель «Бастан», — прочитал Хонан, заглянув в блокнот.
— Я знаю, где это. Постараюсь туда подъехать, — кивнула Амайя, одновременно делая запись в своей записной книжке.
В зал ворвался Сабальса с кипой факсов в руках. Подойдя к столу, он положил на него бумаги.
— Инспектор, звонят из Памплоны. Многие газеты хотят прислать своих репортеров на похороны и отпевание. Нам советуют сделать заявление для прессы.
— Это работа Монтеса, — ответила Амайя, оглядываясь вокруг. — Можно узнать, куда он снова подевался?
— Он позвонил сегодня утром и сказал, что плохо себя чувствует и что он присоединится к нам на кладбище.
Амайя фыркнула:
— Свежо предание… Прошу вас, если кто-то из вас его увидит, скажите ему, чтобы он срочно явился в кабинет инспектора Ириарте. Сабальса, мне необходимо встретиться с родителями Анны. Договоритесь с ними, пожалуйста, часа на четыре, если это возможно.
Час назад начался дождь, и в маленькой церкви уже нечем было дышать из-за удушающе сладкого аромата цветов, смешивающегося с запахом мокрых пальто собравшихся на отпевание людей. Проповедь, на которую Амайя почти не обратила внимания, была повторением предыдущих. Оглядываясь по сторонам, она отметила, что на эти похороны пришло больше народу, видимо, за счет любопытных и психически нездоровых людей и журналистов, которым разрешили присутствовать на отпевании при условии, что они не станут вести съемку в помещении храма. Снова скорбь, плач и причитания… Но появилось и кое-что, чего не было раньше, — в воздухе витал ужас. Он тонкой, но вездесущей вуалью лежал на лицах всех, кто находился в церкви. В первых рядах, кроме родственников, сидела группа совсем юных юношей и девушек, наверняка школьных товарищей Анны. Некоторые из девочек обнимались и молча плакали. Казалось, они совсем выбились из сил. Подобное изнеможение Амайя уже видела у подруг Айнои. Их лица напрочь утратили естественное сияние, присущее юности. Они лишились привычно насмешливого выражения, отражающего уверенность юных в том, что они никогда не умрут. Смерть и старость представляются молодежи чем-то невообразимым и расположенным на расстоянии не менее тысячи световых лет. Но для этих подростков и в этот жестокий момент смерть обрела всю свою чудовищную и осязаемую реальность. Им было страшно. Они были охвачены тем ужасом, который парализует волю и тело человека, пытающегося стать неподвижным и невидимым в надежде, что смерть его не заметит. Уверенность в ее близости как пеплом накрыла эти измученные лица, превратив подростков в молчаливых и сдержанных старичков. Никто из них не мог отвести глаз от гроба с телом Анны. Он стоял перед алтарем в окружении девственно белых цветов и сверкал гипнотическим блеском отраженного света больших восковых свечей.
— Пойдем, — прошептала Амайя Хонану. — Я хочу попасть на кладбище раньше, чем туда потянутся люди.
Кладбище Элисондо располагалось на покатом склоне холма в районе Ансанборда, хотя называть районом три хутора, которые можно было охватить взглядом от кладбищенских ворот, не поворачивался язык. Склон, едва заметный у входа, становился все внушительнее по мере удаления от него. Амайя решила, что подобное расположение места вечного упокоения выбрано не случайно, но для того, чтобы вода от частых дождей не застаивалась в склепах. Некоторые гробницы были приподняты над землей и закрывались массивными воротами, хотя в нижней части кладбища виднелись другие, более скромные захоронения с ушедшими глубоко в землю надгробными плитами. Эти могилы вызвали в ее памяти другие приподнятые над землей склепы, которые она видела в Новом Орлеане два года назад. Она попала туда по программе обмена полицейскими с академией ФБР в Квантико, штат Вирджиния. Эта программа включала в себя симпозиум по созданию вероятностных психологических портретов преступников, завершившийся визитом в Новый Орлеан. В этом городе проходила практическая часть курса по идентификации признаков сокрытия преступления, поскольку под прикрытием урагана Катрина было совершено множество убийств, и в последовавшие за стихийным бедствием годы продолжали всплывать останки жертв и улики, указывавшие на насильственный характер их смерти. Амайю поразило то, что, несмотря на прошедшее после урагана время, в городе все еще были заметны следы постигшего его несчастья, что не помешало ему сохранить свое декадентское и мрачноватое величие, напоминающее блеклую роскошь, которая в некоторых культурах является неотъемлемой частью смерти. Один из сопровождавших ее полицейских, спецагент Дюпре, предложил ей пройти за одной из пышных похоронных процессий, которую до самого кладбища Сент-Луис сопровождал джазовый оркестр.
