Росс Томас - Хочешь жить - не рыпайся

Я выехал со стоянки, миновал пару кварталов и только тогда понял, почему служитель так странно смотрел на меня. Чуть пониже левого уха моей головы коснулся холодный металл. Я подпрыгнул. Наверное, на фут.

— Не сбавляй хода, мистер, — голос, то ли высокий баритон, то ли низкий тенор, мог принадлежать мужчине, но его обладательницей была женщина.

— Вы приставили к моему уху пистолет?

— Револьвер.

Медленно, очень медленно, я поднял руку и чуть повернул зеркало заднего обзора.

— Хочешь посмотреть на меня, да?

— Хочу.

— Что ж, смотри, сколько тебе влезет.

Я посмотрел. Широкое, почти квадратное лицо. Никакой косметики. Короткие, короче, чем у меня, огненно-рыжие волосы. Лет тридцать пять или сорок. Нос пуговкой, жестокий рот. Я решил, что в юности она была отчаянным сорванцом.

— Не очень-то я красивая, да? — спросила она.

— Вы хотите, чтобы я вам солгал?

— Девушкам это нравится. Многим.

— А имя у вас есть?

— Ты у нас шутник, да?

— Я, конечно, сижу за рулем, но не знаю, куда ехать.

— Пока вперед. Через несколько кварталов повернешь направо. Доедешь до Уилшира. Потом по бульвару, пока не остановимся.

— Где?

— Есть там тихое, спокойное местечко. Я тебе покажу.

— А что потом?

— Там и узнаешь.

— Это не обычное Лос-Анджелесское ограбление?

— Тебе бы этого хотелось?

— Я готов отдать вам бумажник и высадить на следующем перекрестке.

— Езжай дальше.

Ничего другого не оставалось. Я коротко глянул на часы. Почти половина четвертого. Машин много, но до пробок еще далеко. Я вновь посмотрел в зеркало заднего обзора. Увидел лишь ее глаза. Зеленые, уставившиеся на меня. Горевшие злым огнем.

— На кого вы работаете?

— Не знаю, парень, да мне и без разницы.

— Вы часто этим занимаетесь?

— Не волнуйся. Скоро все закончится.

— Сколько?

— Что, сколько?

— Сколько вам заплатят?

— За тебя?

— Вот-вот.

— За тебя мне заплатят три «штуки». По особой ставке. А деньги мне нужны позарез.

— Я готов дать пять «штук», если вас интересуют деньги.

— Где ты возьмешь пять тысяч по пути к берегу? Хочешь меня надуть? Один чудак предлагал мне двадцать тысяч за то, что я его отпущу. Беда в том, что за деньгами ему надо было куда-то идти. Только бы я его и видела.

— Мы сможем найти взаимоприемлемое решение.

В зеркале заднего обзора я увидел, как она качнула головой.

— Не пойдет. Кроме того, я должна заботиться о собственной репутации.

— Где вы вышли на меня?

— В аэропорту. Приметы твои мне сообщили, так что найти тебя не составило труда. У тебя забавная походка.

— Это после болезни.

— Теперь ты можешь не волноваться об этом. Только не начинай скулить. Многие молили меня о пощаде, а меня это приводит в бешенство. Ты же не хочешь, чтобы я взбесилась?

— Нет, такого желания у меня нет.

— Вот и хорошо. На следующем перекрестке поверни направо.

Мы ехали на запад по бульвару Пико. Следующий перекресток регулировался светофором. Она хотела, чтобы я повернул на Уилтон-Плейс. Я огляделся. Машин на улице не прибавилось, но и не уменьшилось. Я вырулил в крайний правый ряд. Убрал ногу с педали газа. Зажегся красный свет. Две машины передо мной остановились. Я посмотрел в наружное зеркало. Позади три или четыре машины. Другие катились по левым полосам. Я вдавил в пол педаль газа, «импала» рванулась вперед. Перед столкновением со стоящей впереди машиной ударил по тормозам, выдернул ключи из замка зажигания и выбросил их в окно. Открыл дверцу и начал выбираться из кабины.

— Назад, — рявкнула она.

Я медленно повернулся, продолжая вылезать наружу. Задницей вперед. Теперь я видел, что она действительно вооружена. Револьвер тридцать восьмого калибра с укороченным стволом она держала в правой руке. Рука не дрожала. Я покачал головой.

— Если вы намерены стрелять, дорогая, не теряйте даром времени, — я уже полностью сполз с сидения. Водители машин, что стояли сзади, загудели. Она оглянулась. Потом посмотрела на меня. Я видел, как напрягся ее указательный палец на спусковом крючке. А может, мне это только показалось.

— Говнюк, — процедила она, задрала свитер и засунула пистолет за пояс джинсов. Я уже выпрямился. Она вылезла из кабины через заднюю правую дверцу. Машины все гудели.

Красный свет сменился зеленым. Она трусцой побежала по тротуару. Я заметил, что на ногах у нее кроссовки. Ни разу не оглянулась. Бежала легко, словно занималась этим ежедневно и аккурат в половине четвертого. Может, так оно и было.

Мужчина, что сидел за рулем стоящей за мной машины, вылез из кабины и подошел ко мне. Его вишневые, в прожилках, щеки и нос, указывали на то, что он не прочь выпить.

— Да, наверное другим способом от них не отделаться.

— Это точно, — кивнул я.

— Поссорились?

— Что-то в этом роде.

— Я видел, как вы выбросили ключи. Если б я женился на такой вот кобре, я бы их тоже выбросил.

— Вы видели, куда они упали?

— Перелетели через полосу. Я изображу патрульного, а вы их ищите.

Он поднял правую руку, ладонью к накатывающемуся потоку машин, и они остановились: в Лос-Анджелесе чтут пешеходов. Ключи я нашел через сорок пять секунд. Отбросил их дальше, чем ожидал. Поднял вверх, чтобы показать добровольному патрульному, что они найдены. Он кивнул, и активно замахал рукой, показывая водителям, что путь свободен. Чувствовалось, что работа регулировщика ему нравится.

Я уже садился в машину, когда он вновь подошел ко мне.

— Раз уж вы от нее избавились, так и держите.

— Я думаю, вы правы.

— Она старше вас, не так ли?

— Намного. Потому-то мы и ссорились.

Он ударил ладонью по крыше.

— Вы должны найти себе кого-нибудь помоложе. Это, конечно, не мое дело, но жена должна быть более женственной.

Я посмотрел на него, поворачивая ключ в замке зажигания.

— А как быть с детьми?

Он покачал головой, начал что-то говорить, но я его уже не услышал, потому что машина тронулась с места.

Глава 19

Далеко я не отъехал. Не отъехал, потому что моя правая нога соскальзывала с педали газа и я не мог удержать ее в нужном положении. С левой ногой проблем у меня не было, потому что я подсунул ее под педаль тормоза. Зажатая между полом и педалью, она не дрожала. Не дрожали и руки, с пальцами, впившимися в рулевое колесо. Миновав два квартала, я нашел свободное место у тротуара и втиснулся между двумя автомобилями. Попытался повернуть ключ зажигания. С третьей попытки мне это удалось.

Еще минута ушла на то, чтобы поймать пальцами защелку бардачка и открыть его. Бутылка с виски опустела на две трети. Я отвернул пробку, поднес бутылку ко рту, глотнул. С тем же успехом я мог пить и обычную воду. В конце концов мне удалось закурить. Вот сигарета меня успокоила. Я курил, потягивал виски и думал о том, сколь близко от меня прошла смерть.

Она могла бы дважды нажать на спусковой крючок, выпрыгнуть через заднюю дверцу и затрусить по тротуару. Никто бы ее не остановил. Ни в Лос-Анджелесе, ни в любом другом городе. Она полагала себя профессионалом, во всяком случае, сказала об этом, и это сыграло на меня. Ее приметы обязательно запомнили бы, а в полиции на нее наверняка имелось досье. И объемистое. А вот если бы я отогнал машину в нужное ей место, то безусловно отправился бы на тот свет.

Теперь, между сигаретой и виски, мои действия казались абсолютно логичными. Когда же я выбрасывал ключи, мною руководила не логика, а страх, страх, перед смертью. Потому что умереть я хотел бы дома, в собственной кровати, а не за рулем взятого напрокат автомобиля.

Я вытянул правую руку, растопырил пальцы. Она все еще дрожала, но уже мелкой дрожью и ее не бросало из стороны в сторону. Я решил, что еще один глоток шотландского пойдет только на пользу. Действительно, хуже не стало. Я навернул крышку на горлышко бутылки. По тротуару шла женщина, везя за собой сумку на колесиках, какие обычно берут с собой в продуктовые магазины. Увидев в моих руках бутылку, торопливо отвела глаза, словно я занимался чем-то неприличным.

— Только из медицинских соображений, мадам, — сказал я себе, но, к моему удивлению, произнес эти слова вслух.

Я убрал бутылку в бардачок, завел двигатель и вернулся на автостоянку у Гражданского центра.

Я не вылез из кабины, когда подошел служитель. Не думаю, чтобы ему очень уж хотелось поговорить со мной.

— Сколько она вам заплатила?

— Вы про вашу жену?

— Вот-вот. Про нее.

— Десять баксов. Сказала, что хочет сделать вам сюрприз.

— Скажите мне…

— Что?

Чувствовалось, что он занервничал.

— Она похожа на мою жену?

— Откуда мне знать, на кого похожа ваша жена?

— Она похожа на чью-либо жену?