Тесс Герритсен - Телохранитель для невесты
Плохо то, что Нина Кормье осталась в живых.
Он заметил ее всего несколько секунд назад, когда ее провел сквозь толпу детектив Сэм Наварро. Наварро он узнал с первого взгляда. Вот уже несколько лет он пристально следил за его карьерой, читал все газетные публикации о работе антитеррористического отдела. Было ему известно и про Гордона Джиллиса и Эрни Такеду. Ему полагалось это знать. Ведь это были его враги, а хороший солдат должен знать своих врагов.
Наварро помог женщине сесть в машину. Было в этой заботе нечто подозрительное — не в привычках Наварро крутить с бабенками романы на работе. Копы его типа — в первую очередь профессионалы. Интересно, что это случилось в последнее время с блюстителями закона?
Посадив женщину в машину, Наварро сел с ней рядом и укатил прочь. Следовать за ними не имело смысла, наверняка вскоре подвернется новая возможность.
А пока его ждет работа, и на то, чтобы ее завершить, у него всего два дня.
Он потуже натянул перчатки и, выскользнув из толпы, никем не замеченный зашагал прочь.
Билли «Снежный человек» Бинфорд был доволен. Он даже расплылся в улыбке, глядя на своего адвоката, сидевшего по ту строну плексигласового барьера.
— Все будет прекрасно, Дарьен, — заявил Билли. — У меня все схвачено. Ты, главное, хорошенько поторгуйся об условиях апелляции. Чтобы мне как можно скорее вырваться от сюда.
Дарьен покачал головой:
— Я тебе уже сказал, Лиддел не намерен идти ни на какие уступки. И он сделает все для того, чтобы тебя осудили.
— Дарьен, Дарьен, где твоя вера?
— Веры нет, зато у меня четкое видение реальности. Лиддел метит занять кресло повыше. И ради этого он готов упечь тебя за решетку.
— Ему никого туда не упечь. Особенно после того, что случится в субботу.
— Что?
— Ладно, ты ничего не слышал. И я тебе ничего не говорил. Но поверь мне на слово. С Лидделом проблем не будет.
— Не хочу ничего знать! Даже не рассказывай!
Билли в упор посмотрел на своего адвоката — в его взгляде читались одновременно и жалость, и легкое лукавство.
— Знаешь, что я тебе скажу? Ты как та обезьяна, зажавшая лапами уши. Ничего дурного даже слышать не желаю. Спасибо тебе.
— Ты прав, — согласился Дарьен и с несчастным видом кивнул. — Это точно про меня.
В камине потрескивал огонь, но Нина все равно продрогла до костей. Снаружи стало совсем темно, последние лучи закатного солнца освещали темные силуэты сосен. С другой стороны озера, словно с того света, доносились крики диких уток. Лес никогда не вызывал в ней чувство страха. Не боялась она также темноты или одиночества. Но сегодня ей почему-то было страшно; не хотелось, чтобы Сэм уезжал. Впрочем, она знала, что он вынужден это сделать.
Вскоре он вернулся в рыбацкий домик с охапкой дров и сложил их перед печкой.
— Думаю, тебе этого хватит на несколько дней, — пояснил он. — Я только что разговаривал с Генри Пирлом и его женой. Их домик расположен чуть дальше по дороге. Они пообещали, что будут несколько раз в день проверять, как у тебя дела. Я знаком с ними вот уже несколько лет, так что на них можно положиться. Если тебе что-то понадобится, просто постучи к ним в дверь.
Сэм сложил дрова у камина и отряхнул с рук грязь. Нина пристально посмотрела на него: рукава рубашки закатаны, на брюки налипли опилки. Глядя на него, скорее можно было подумать, что перед ней лесоруб, а не блюститель закона. Сэм подкинул в огонь еще одно березовое бревно. Пламя тотчас вспыхнуло еще ярче и рассыпалось трескучим фонтаном искр. Сэм повернулся к Нине. На фоне пламени было трудно разглядеть выражение его лица.
— Не переживай, — произнес он, — здесь ты в безопасности. Я бы никогда не оставил тебя здесь одну, будь у меня хотя бы малейшие сомнения.
Нина кивнула и заставила себя улыбнуться:
— Со мной все будет в порядке.
— На кухне есть удочка и коробка со снастями, на тот случай, если тебе захочется помериться силами с форелью. Кстати, одежда в шкафу в твоем полном распоряжении, можешь надевать все, что угодно. Понятное дело, что она тебе велика, но, по крайней мере, ты в ней не замерзнешь. А завтра жена Генри принесет тебе что-нибудь из женской одежды. — Сэм на минуту умолк и усмехнулся. — Впрочем, она тебе тоже вряд ли придется впору. Потому что его жена в два раза меня толще.
— Ничего, как-нибудь обойдусь. Не переживай за меня.
На какое-то время воцарилось молчание. Оба знали, что сказать больше нечего, но Сэм все равно не спешил уходить. Он обвел взглядом комнату, как будто искал причину, чтобы задержаться здесь подольше. Впрочем, Нина была бы не против, если бы он остался с ней.
— До города далеко, — наконец произнесла она. — Думаю, тебе не помешает перекусить, прежде чем отправляться в путь. Может, мне что-нибудь для тебя приготовить? Как ты смотришь на такой кулинарный изыск, как макароны с сыром?
Сэм улыбнулся:
— Отвечу согласием на все, что угодно.
В кухне они рассортировали припасы, купленные в супермаркете по пути сюда. Немного терпения и ловкости рук, и вскоре вечерний стол украсил омлет с грибами, французский батон и бутылка вина. Электричество еще не дошло до этого берега озера, поэтому готовить пришлось на керосинке. Тем временем за окном сумерки сменились ночной тьмой, наполненной стрекотом сверчков.
Нина посмотрела на него через стол. Освещенное керосиновой лампой, лицо Сэма приобрело красноватый оттенок. Нина сосредоточила взгляд на кровоподтеке на его щеке. Ей не давала покоя мысль, что сегодня днем он лишь чудом избежал смерти. Впрочем, такая уж у него работа — все время подвергать себя риску. Бомбы. Смерть. Это безумие, подумала она, искренне недоумевая, как может человек в своем уме по собственной воле ежедневно рисковать своей жизнью. «Сумасшедшие копы, — подумала она. — Впрочем, я сама не лучше, потому что, похоже, влюбилась в этого парня».
Она сделала глоток вина, едва ли не кожей ощущая его присутствие в комнате. А еще то, что ее тянет к нему, тянет так сильно, что она даже забыла про еду.
Она поспешила напомнить себе, что он просто делает свою работу, что для него она не более как часть загадки, которую он пытается разгадать. Увы, вопреки собственным мыслям она тотчас представила себя вместе с ним — за столом, с бутылкой вина. Здесь, на берегу озера. Свечи. Смех. И дети. Ей почему-то подумалось, что из него вышел бы хороший отец. Он был бы с ними добр и терпелив, точно так же, как сейчас с ней.
«Откуда мне это известно? Это чистой воды фантазия. Плод моего воображения».
Она протянула руку, чтобы подлить Сэму вина. Но он закрыл стакан ладонью:
— Мне еще вести машину.
— Ах да, как это я забыла! — нервно усмехнулась она и поставила бутылку на стол. Затем, чтобы как-то занять руки, сложила и вновь расправила салфетку. Какое-то время оба не проронили не слова. И старались не смотреть друг на друга. По крайней мере, Нина тупо продолжала рассматривать столешницу.
Когда же, наконец, она осмелилась поднять глаза, то поймала на себе его пристальный взгляд. Он смотрел на нее, но не так, как смотрит коп на свидетельницу, на загадку, которую предстоит разгадать.
Он смотрел на нее так, как смотрит мужчина на женщину, которую хочет.
— Мне пора, — торопливо произнес он.
— Понимаю.
— Пока еще не слишком поздно.
— Да нет, еще очень даже рано.
— Мне срочно нужно назад в город.
Она прикусила губу и ничего не сказала. Разумеется, он прав. Его ждут в городе. Он нужен там всем. Она же была лишь крохотной частью загадки, которая лишь временно требовала его внимания. Сейчас она в безопасности, и он может вернуться к своим настоящим делам, своим настоящим заботам.
Впрочем, похоже, ему не хочется уезжать отсюда. Он даже не отодвинул от стола стул, не отвел от нее глаз. Если из них двоих кто-то и отводил взгляд, то только она. Нина нервно сжала в руке стакан с вином.
Сэм тотчас потянулся к ней и взял ее за руку. От неожиданности она даже вздрогнула. Не говоря ни слова, он забрал у нее стакан и поставил на стол. Затем поднял ее руку, ладонью вверх и легонько поцеловал ее запястье. Прикосновение его губ, легкая щекотка его дыхания — все это было мучительным и сладким одновременно. Если он, поцеловав всего один квадратный дюйм ее кожи, привел ее в такое смятение, то что бы он сделал с нею всей?
Нина закрыла глаза и негромко простонала.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — прошептала она.
— Если я останусь, будет только хуже.
— Но почему?
— Вот почему, — ответил он и вновь коснулся губами ее запястья. — И вот почему. — Его губы переместились чуть ближе к локтю. Его жесткая щетина приятно щекотала ее нежную кожу. — Это ошибка. Ты это знаешь. Я это знаю.
— Но люди только и делают, что совершают ошибки, — возразила Нина. — Я, например, иногда даже не жалею о них.
