Тесс Герритсен - Телохранитель для невесты
Она посмотрела на Сэма, надеясь на его моральную поддержку. Как оказалось, напрасно. На протяжении всего допроса он даже ни разу не посмотрел в ее сторону. Он стоял возле окна, распрямив плечи и глядя на улицу. Сэм Наварро привез ее сюда и как будто бросил одну. Что тут скажешь, честный полицейский выполняет свой служебный долг. В эти минуты он играет роль копа.
— Я рассказала вам все, что знаю, — ответила она Йетсу. — Мне больше нечего добавить.
— Вы были его невестой. Кому еще об этом знать, как не вам.
— Повторяю, мне ничего не известно. Меня там не было. Вам лучше поговорить с Даниэлой…
— Мы с ней разговаривали. Она подтверждает ваше алиби, — признался Йетс.
— Тогда почему вы задаете мне эти вопросы?
— Потому что убийство не всегда совершается напрямую, — вставил сосед Йетса.
Йетс подался вперед и заодно попытался придать голосу сочувственную интонацию, а лицу — заботливое выражение.
— То, как с вами обошелся ваш жених, наверняка унизило вас и оскорбило. Он бросил вас прямо у алтаря. Ведь все вокруг узнали, что вы оказались ему не нужны.
Нина ничего не ответила.
— Это был мужчина, которого вы любили. Мужчина, которому вы верили. А вышло так, что он долгие дни и даже месяцы обманывал вас. Возможно, он даже смеялся над вами у вас за спиной. Этот мужчина был недостоин такой женщины, как вы. Но вы все равно любили его. А в ответ на любовь получили только страдания.
Нина опустила голову и промолчала.
— Отвечайте, Нина. Неужели вам не хотелось отплатить ему? Хотя бы чуть-чуть?
— Нет, нисколько, — прошептала она.
— Даже когда вы узнали, что он встречается с другой женщиной? Даже когда вы узнали, что это ваша мачеха?
Нина смерила Йетса неприязненным взглядом, но ничего не сказала.
— Но от правды не уйдешь. Мы разговаривали с Даниэлой, и она во всем призналась. Она какое-то время тайно встречалась с Робертом Бледсоу. В те часы, когда вы находились на работе. Вы не знали об этом?
Нина сглотнула застрявший в горле ком и молча покачала головой.
— А я думаю, что вы все-таки знали. Случайно догадались, или же он сам вам сказал.
— Нет.
— И что же вы испытали, какие чувства? Досаду? Боль? Злость?
— Не знаю.
— Вы были злы на него и хотели отплатить ему за неверность? Или найти кого-то, кто мог бы сделать это за вас?
— Я не знаю!
— В это трудно поверить, Нина. Думаете, вам удастся убедить нас в том, что вы ничего не знаете?
— Я не знаю!
— Знаете. Вы…
— Хватит! — вмешался в разговор Сэм. — Что ты, черт побери, себе позволяешь, Йетс?
— Я выполняю мою работу, — отрезал тот.
— Ты же давишь на нее. Допрашиваешь без адвоката.
— А зачем ей адвокат? Она утверждает, что невиновна.
— Она действительно невиновна.
Йетс самодовольно посмотрел на своих коллег из убойного отдела.
— Думаю, ни для кого не секрет, Наварро, что ты больше не занимаешься этим расследованием.
— У тебя нет полномочий.
— Эйб Куперсмит дал мне полномочия.
— Йетс, да мне… Фразу Сэма оборвал писк мобильника. Он раздраженно отключил звук.
— Я занят, — произнес он и вышел из комнаты.
Йетс повернулся к Нине.
— Итак, мисс Кормье, — продолжил он уже без прежнего выражения наигранного сочувствия, — вернемся к нашим вопросам.
Сообщение было от Эрни Такеды. Судя по сопутствующему значку на экране, оно требовало срочного ответа. Сэм позвонил коллеге из своего кабинета.
Набирать номер пришлось несколько раз, так как линия была какое-то время занята. Когда Такеда наконец ответил, в его голосе слышалось волнение.
— Сэм, у нас для тебя кое-что есть, — сообщил он. — И оно тебя обрадует.
— Отлично. Обрадуй меня.
— Отпечаток пальца. Он неполный, снят с осколков бомбы, взорванной на складе. Но его будет достаточно, чтобы опознать злоумышленника. Я уже отправил отпечаток в Национальный центр картографической информации. Потребуется несколько дней, чтобы прогнать его через базу данных. Так что потерпи. Будем надеяться, что там окажется досье на нашего взрывника.
— Ты прав, Эрни. Ты здорово порадовал меня.
— И еще кое-что. О взрыве бомбы в церкви.
— Что именно?
— На основании последствий взрыва я сделал вывод, что бомба могла быть завернута в подарочную упаковку. Поскольку следов часового механизма не было обнаружено, то взорваться бомба должна была при разворачивании обертки. Но взрыв произошел преждевременно. Может, короткое замыкание или что-то в этом роде.
— Ты упомянул подарочную упаковку, Эрни.
— Да. Серебристо-белая бумага.
«Свадебная упаковка, — подумал Сэм, вспомнив о подарке, доставленном утром в церковь. — Если бомба должна была взорваться при развертывании подарка, не оставалось никаких сомнений в том, кому предстояло стать жертвами».
«Но зачем кому-то нужно было убивать Нину Кормье? — думал он, возвращаясь в конференц-зал. — Неужели тут что-то связано с ревностью другой женщины? У Даниэлы Кормье мотив был, но могла ли она зайти так далеко, чтобы нанять убийцу, который подложил бы в церковь бомбу?»
Интересно, что он пропустил за короткое время своего отсутствия?
Сэм открыл дверь и замер на пороге. Три детектива из убойного отдела по-прежнему сидели за столом. Нины в комнате не было.
— Где она? — спросил Сэм.
Йетс равнодушно пожал плечами:
— Ушла.
— Что?
— Ей до чертиков надоели наши вопросы, и она встала и ушла.
— И вы позволили ей уйти?
— Мы ни в чем ее не обвиняем. Ты что же, Наварро, считаешь, что нам следовало предъявить ей обвинения?
Ответ Сэма состоял главным образом из непечатных выражений. Охваченный подспудной тревогой, он вышел из комнаты. Выйдя на улицу, он постоял на тротуаре, глядя себе под ноги. Затем осмотрелся по сторонам.
Нины нигде не было.
«Кто-то пытается убить ее, — подумал он, направляясь к своей машине. — Я должен срочно ее найти».
По автомобильному телефону он позвонил в дом ее отца. Нины нет, ответили ему. Тогда он набрал номер дома Роберта Бледсоу. Безрезультатно. В доме Лидии Уоррентон ее тоже не оказалось.
Во время обеденного перерыва он все-таки отправился в дом Лидии на Кейп-Элизабет. В горе люди часто возвращаются домой в поисках сочувствия и покоя. Нине больше некуда деться. Она наверняка у матери.
Лидия оказалась на месте. Нины — по крайней мере, пока — там не было.
— Я не видела ее со вчерашнего утра, — сообщила Лидия, пригласив Сэма пройти в комнату, из окон которой открывался изумительный вид на океан. — Не думаю, что она придет сюда.
— Вы знаете, куда она могла поехать? — спросил Сэм. — С кем она захочет увидеться в таком состоянии?
Лидия покачала головой:
— У меня с дочерью не слишком близкие отношения, детектив. Да они никогда и не были другими. По правде говоря, Нина росла довольно трудным ребенком.
— Что вы хотите этим сказать миссис Уоррентон?
Лидия присела на белый диван. Ее красный шелковый брючный костюм казался кричаще-ярким на фоне светлых диванных подушек.
— Я хочу сказать… возможно, из моих уст это прозвучит ужасно, но Нина в чем-то сильно разочаровала меня. Мы в свое время дали ей так много разных возможностей. У нее была возможность учиться за границей. В престижной школе-интернате в Швейцарии. Ее сестра Венди отправилась туда и была в восторге. Нина ехать наотрез оказалась, настояла на своем. Были и другие вещи. Парни, которых она приводила домой. Смехотворные наряды, которые она носила. Ей были открыты такие широкие перспективы, но она так ничего и не добилась в жизни.
— Она дипломированная медсестра, — возразил Сэм.
Лидия пожала плечами:
— Как и тысячи других девушек.
— Она не другая девушка, миссис Уоррентон. Она ваша дочь.
— Вот поэтому я и ожидала от нее большего. Ее сестра говорит на трех иностранных языках, играет на пианино и виолончели. Она замужем за адвокатом, который скоро сделает прекрасную юридическую карьеру. Тогда как Нина… — Лидия вздохнула. — Я представить себе не могла, что сестры могут быть такими разными.
— Возможно, главная разница, — произнес Сэм, вставая, — заключается в том, насколько вы их любили. И одну, и другую.
С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.
— Мистер Наварро! — окликнул его голос Лидии, когда он уже подошел к входной двери.
Оглянувшись, он увидел ее в коридоре — воплощение такого идеального вкуса и элегантности, что она показалась ему неживой. Нереальной. Едва ли не бесплотной.
Она совсем не похожа на Нину.
— Мне кажется, у вас возникло ошибочное представление обо мне и о моей дочери.
— Вас беспокоит то, что я могу подумать?
— Я просто хочу, чтобы вы поняли: я сделала для нее все, что только было возможно при сложившихся обстоятельствах.
