Джон Тренейл - Шпионы «Маджонга»
Когда Саймон присел, служанка внесла чашку чая и поставила ее перед ним на бамбуковую подставку. Чашка совсем не подходила к подставке. Саймон улыбнулся, вспомнив, как его отец однажды рассказывал, чем отличаются миллионеры Гонконга от своих собратьев в Сингапуре. В Гонконге можно судить о человеке по номерам его «роллс-ройса»: в этом месяце приобретена машина или в прошлом? Но если ты хочешь отыскать миллионера в Сингапуре, то ты должен отправиться поздним вечером к стойке уличного торговца снедью и найти старика в пижаме и меховых тапочках, который ест суп. Когда Саймон спросил, почему это так, отец просто пожал плечами и сказал: «Старик в тапочках не привлечет внимание правительства, это же очевидно».
Улыбка Саймона погасла. Для Тома Юнга, его отца, все всегда было очевидным и простым. Как непохож на Тома старик, сидящий сейчас напротив Саймона. Доброе лицо мистера Ни испещрили морщины, верхняя губа выдавалась вперед, делая старика похожим на добродушную черепаху.
Саймон попивал чай, когда в комнату, размахивая теннисной ракеткой, вошел еще один китаец, лет сорока, одетый в белые шорты и футболку. Он улыбнулся Саймону и, нагнувшись к мистеру Ни, что-то прошептал ему на ухо.
Старик помрачнел:
— Мистер Юнг, похоже, что ваше присутствие здесь уже замечено.
Саймон поставил чашку на подставку, сохраняя бесстрастное выражение лица.
— Да?
— За вами следили, начиная с аэропорта. Одну из машин мы опознали, это правительственные службы — мы этого и ожидали. — Улыбка мистера Ни заключала в себе нечто большее, чем просто вежливость, она была очень приятной. — Но насчет другой мы пока не смогли ничего выяснить. Мой третий сын займется этим. — Саймон заметил, что «теннисист» бесшумно исчез. — По-моему, мистер Юнг, СКВ питает к вам больше, чем просто мимолетный интерес.
— Боже мой! Я принес в ваш дом неприятности, мистер Ни!
— Отнюдь нет! — Поведение хозяина становилось все более непринужденным. — С того момента, как я удалился от дел, я веду здесь очень тихую жизнь. Мне повезло, есть повод взбодриться. Я никоим образом не хочу сковывать вас. А еще меньше — давать советы одному из наиболее удачливых предпринимателей Гонконга. Но если вы не возражаете провести тихий вечер в моем доме, вместо того чтобы отправиться куда-нибудь на люди…
Саймон не спешил с ответом. Перспектива бездействия всегда нагоняла на него скуку. Инстинкт подталкивал его погулять по городу, сделать несколько телефонных звонков, послушать, поболтать, узнать кое-что… но нет, хозяин дал хороший совет: в таком важном деле не стоит привлекать к себе лишнее внимание.
— Вы просто читаете мои мысли, мистер Ни, — сказал Саймон. — Благодарю вас.
— Вот уж не за что, я рад видеть вас у себя. Может быть, мы с вами поболтаем? Я вижу так мало людей теперь и гости — для меня очень редкое удовольствие. Может быть, мы оставим все… заботы мистеру Цю?
Цю, стоявший у окна, разглядывал сад. Услышав эти слова, он повернулся к ним.
— Мистер Цю, скоро сюда пожалует моя сестра, — сказал Ни. — Она проверяла обстановку. Я понял так, что она не против небольшой поездки по городу с вами. В Сингапуре появились незнакомцы, на которых она посоветовала бы вам взглянуть. Я тоже.
Цю поднял брови.
— Гости из страны снегов?
— Да, из России, но не все из них. Из Гонконга сюда пожаловал мистер Чжао. Вы не видите здесь никакой связи с вашим визитом, мистер Юнг?
— Нет, — сказал Саймон. — Что я должен был?..
Ни пожал плечами.
— Связи мистера Чжао с КНР общеизвестны. Мистер Цю, как по-вашему, здесь просматривается совпадение?
— Не знаю. У мистера Чжао обширные интересы, и он волен ехать туда, куда пожелает. Одно могу сказать точно: он здесь не по моему требованию.
— Понятно.
— Совпадение, — пробормотал Цю. — Мистер Ни, вы сказали «незнакомцы». А кто еще здесь?
— Остальные вчера прилетели из Москвы. Мы сумели установить личность одного из них. Это мелкая сошка, шпана, как мы их называем. Он ошивался здесь во все периоды активизации деятельности Московского Народного, предположительно занимается сбором информации. Но вот другой, я думаю, более важная птица. Но я пока не знаю, кто он такой. Моя сестра надеется, что наши информаторы смогут раздобыть более подробные сведения. А пока, — старик снова повернулся к Саймону, — я был бы рад выслушать ваше мнение о тихоокеанских рынках. Как вы относитесь к акциям австралийских горнодобывающих компаний?
— К некоторым из них весьма положительно.
— Ага! Здесь мы сходимся во мнениях. Возможно, вы считаете перспективными и фирмы, занимающиеся разработкой программного обеспечения?
Мистер Ни все еще улыбался, но Саймон внезапно напрягся и полностью сосредоточился:
— Возможно.
— Вам известно, мистер Цю, что у нашего высокочтимого гостя есть кое-какая репутация в масштабах Азиатского континента, когда дело касается программного обеспечения?
Цю пожал плечами, не очень удивившись.
— Да-да. Насколько я знаю, у вас поначалу возникали трудности в этом направлении.
— Трудности, мистер Ни? — Голос Саймона оставался все таким же спокойным, но в нем послышалось нечто такое, чего Цю никогда не улавливал прежде. Некий угрожающий оттенок.
Тон Саймона не предвещал ничего хорошего. Цю навострил уши.
— Это очень интересная история, мистер Цю, но, может быть, вы ее раньше слышали?.. — Мистер Ни вроде бы обращался к своему приятелю китайцу, но Саймон весь обратился в слух и ждал продолжения.
— Одна из дочерних фирм «Д. Ю.», дайте вспомнить, по-моему, «Дьюкэнон Юнг электроникс», не так ли? — старик повернулся к Саймону, кивнувшему в ответ, — умудрилась заключить единоличное соглашение с «Ай-Би-Эм». Большое достижение. Не все в Гонконге восприняли это с радостью. Особенно вышел из себя один человек, который собирался получить все эти программы пиратским путем. Мистер Ао, так, по-моему, его звали?
Мистер Ни выждал, якобы надеясь, что кто-нибудь из присутствовавших подтвердит его слова, но по глазам рассказчика было понятно, что он просто надеется произвести эффект.
— Примерно неделю спустя после того, как пиратские программы мистера Ао наводнили рынок, с ним случилась беда. Катер Королевской полиции Гонконга, рано утром курсируя вдоль гавани, обнаружил нечто на поверхности воды. Это был пластиковый пакет, наполненный гелием, предположительно для плавучести. Внутри оказалась человеческая голова, гениталии и нож, на рукояти которого была вырезана эмблема Второй Ложи. К пакету были привязаны веревкой остальные части тела этого человека. К моменту обнаружения он пробыл в воде уже несколько дней. Интересная история… После этого случая, мистер Юнг, у вас возникали еще какие-нибудь проблемы с промышленным пиратством?
— Никаких, мистер Ни.
В глазах старого китайца мелькнула искорка понимания:
— Я так и думал. Но, мистер Цю, я уверен, вы слышали эту историю много раз. Прошу простить, если моя болтовня вам наскучила.
Во взгляде, которым Цю смерил Саймона, первоначальный скепсис сменился уважением.
— Нет, — наконец сказал он. — Я не слышал этой истории.
Саймон не спеша развернулся и встретился взглядом с Цю. Он заговорил, тщательно взвешивая слова:
— Это меня не удивляет. Такие истории не предназначены для того, чтобы стать достоянием общественности. Подобная история всегда смущает, не правда ли, мистер Ни? — Говоря это, Саймон не сводил глаз с Цю, и тот, уступив, отвел свой взгляд первым.
— По-моему, подъехал автомобиль моей сестры, — сообщил мистер Ни. — Сейчас вы познакомитесь с ней. Она вам понравится, мистер Юнг. Она большая ваша поклонница.
Саймон с трудом привел свои мысли в порядок. Безжалостный рассказ Ни о злоключениях мистера Ао выбил его из колеи. Теперь ему предстояло продемонстрировать вежливость при знакомстве с китаянкой. Возможно, такой же пожилой, как и мистер Ни. В кухне раздался грохот и звон, сопровождаемый хриплой бранью на кантонском диалекте.
— Привет, Саймон Юнг. Рада познакомиться. Меня зовут Мод.
Саймон с улыбкой на лице привстал с кресла, успев подумать, что он сильно ошибся в своих предположениях. Мод было под пятьдесят, как он решил, но женщине, которая, по-видимому, уделяла столько внимания своей внешности, можно дать от тридцати до пятидесяти — так она выглядела. Это была самая высокая китаянка, которую он когда-либо встречал. На ней была белая блузка навыпуск, с широким вырезом, обнажавшим шею, и джинсы от Глории Вандербилт, словно перчатка облегавшие ее фигуру, напоминавшую песочные часы. Джинсы были так узки, что казались нарисованными на стройном теле, причем художник остановил кисть именно там, где начинались мягкие кожаные ботиночки на шнурках.
Женщина возникла перед Саймоном, уперев руки в бока, ее длинные вьющиеся черные волосы ниспадали на плечи, а сочные губы разошлись в добродушной усмешке.
