Джон Тренейл - Шпионы «Маджонга»
— Обычная улочка, — подытожил свои наблюдения Саймон.
— Да. Она обычна. Предположим, что вы хотите… держать ее под колпаком, так, по-моему, вы выразились. Что вы сделали бы для этого?
— Не имею ни малейшего представления.
— Возьмем, скажем, ее. Посмотрите… вон там, в дверях, неподалеку от ресторана «Золотая Мин»…
Саймон взглянул по направлению жеста Цю и увидел старую женщину, безмятежно стоявшую, сцепив руки за спиной, и улыбаясь прохожим. Старуха была одета в пурпурную стеганую куртку, мешковатые черные брюки и сандалии на босую ногу. На этой улочке она выглядела так же естественно, как дерево в лесу.
«Вся гора Сумеру[11] поросла горчицей», — прокомментировал Цю.
— A-а, вы хотите сказать, что эта сценка воплощает в себе весь мир в миниатюре, что и старуха типична, так, что ли?
— Именно так. И где-то в Китае у нее есть двоюродная сестра. Или сын. Или брат. Где-то там, неважно где. Мы… мы всегда можем найти такого человека, в какой бы глухой деревне он ни жил, как бы он ни старался скрыться от нас, или… — его взгляд снова метнулся в сторону, а на лице на долю секунды появилась улыбка, — как бы высоко он ни взобрался.
— И, когда вы находите этого человека, у вас в руках появляется ключ…
— Который отпирает двери, ведущие к сердцу этой старой женщины. А отсюда всего лишь шаг до возможности открыть каждую дверь на этой улице, потому что та женщина знает, что происходит за всеми ними, как и повсюду в мире старые женщины знают. Ну, теперь, я думаю, вы все поняли, мой уважаемый шурин?
— Кое-что, мистер Цю. — Саймон подумал о Джинни, о лжи, в которой она жила все эти двадцать лет. — Кое-что…
Красный Дракон вновь посмотрел на старуху. Внезапно его маленькие блестящие глазки выхватили китайского юношу, который появился за спиной у женщины, стоявшей в дверях. Юноша жестом привлек внимание старухи, и они дружно засмеялись. Внимание Саймона, притягивала вовсе не эта сцена. Юноша, которому на вид было около двадцати, щеголял в обтягивающих белых брюках и черной распахнутой рубашке, на шее у него болталась цепочка с золотым медальоном, а выкрашенные в рыжий цвет волосы были завиты и уложены так, что образовали гребень. Двое мужчин наблюдали в окно автобуса, как в дверном проеме появился еще один человек — белый, нервно сжимавший в руках фотоаппарат. Мальчик обернулся, потрепал туриста по щеке и поцеловал его. Клиент слабо улыбнулся и пустился по улице со всей скоростью, на какую был способен. Юноша, сделав свое дело, заработав на хлеб, шепнул что-то женщине, которая рассмеялась в ответ, и отправился в другую сторону, приглаживая свои волосы.
Саймон увидел, как в глазах его спутника, провожавшего этого юнца взглядом, загорелась ненависть.
— Мистер Юнг, вы знаете, как мы в Китае поступаем с гомосексуалистами?
— Нет, не знаю.
Цю перевел взгляд на Саймона, но медленно, словно не желая расставаться с намеченной жертвой.
— Мы расстреливаем их, — тихо сказал он.
— В самом деле? Я много раз слышал, что в Китае просто нет гомосексуалистов… Ах да, конечно, вы их расстреливаете. Ага! Мы снова поехали… — И когда автобус тронулся, Саймон не смог отказать себе в удовольствии выпустить последний заряд: — Я думаю, что эта старая женщина была бы превосходным источником, шурин Цю. Я бы сказал, что она — кладезь информации. Как вы считаете?
— Ха!
Глава 5
Сингапур всегда просто зачаровывал Саймона. Он напоминал книжку сказок с картинками, которая была у него еще в детстве. На первой странице пагода, украшенная драконами и колокольчиками. На второй — тропическая роща, а за ней притаившийся в зелени старый дом; на другой странице был изображен банк или торговый комплекс, тоже окруженный зеленью. Впрочем, зелень была везде — Сингапур казался Саймону городом-садом.
Самолет приземлился в грозу, но, когда они доехали на такси до Скоттс-роуд, дождь прекратился, облака унесло прочь, и солнце повисло в бледно-лиловом небе.
— A-а, Чим… — Цю моргнул и насторожился, как всегда, когда англичанин делал свои загадочные провокационные заявления.
— Извините, что такое Чим?
— Это район в Лондоне, где я учился в подготовительном классе — вы называете это начальной школой высшей ступени. Здесь точно такие же дома. — Саймон указал на постройки, мимо которых они проезжали. — Большие, респектабельные, прочные, как и люди, которые живут в них. Мы легко можем представить себе, что оказались в Чиме. Это одна из самых чарующих особенностей Сингапура. «Все под Небесами». Цю Цяньвэй, пожалуйста, расскажите мне о человеке, к которому мы едем.
— А, мистер Ни… Он сейчас почти отошел от дел. Как вы знаете, в Гонконге, например, у нас есть свои неофициальные представители.
— Такие, как мистер Роберт Чжао, к примеру.
— Вот именно. В Сингапуре все совсем по-другому. Но и здесь есть некоторые бизнесмены, питающие теплые чувства к Китаю и делающие кое-что на благо страны, если это им удобно и в их интересах. Когда мы встретимся с мистером Ни, вы не должны воспринимать его как нашу марионетку. Он оказывает нам определенные услуги, но скорее на своих условиях, чем на наших. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Да.
— Он может свести нас с руководством Советского Коммунального банка. Так, когда вы подготовили письмо с просьбой о предоставлении кредита, именно он доставил его по назначению. Он посредник, своего рода вольный стрелок.
— Я понимаю.
— Вам следует очень тщательно обдумывать свои слова во время беседы с мистером Ни, прикиньте, что стоит говорить, а что нет. Сфера его деловых интересов на всем Дальнем Востоке обширна. Если он получит нежелательную для нас информацию, он немедленно воспользуется ею, чтобы достичь своих личных целей или предотвратить возможный ущерб для его бизнеса. Он без колебаний пустит ее в дело, не заботясь о том, какие последствия это может иметь для Китая.
Сразу за отелем «Экватор», машина свернула направо, потом еще раз направо и остановилась неподалеку от трехэтажного особняка кремового цвета под серой крышей. Строение ничем особенно не отличалось от соседних домов. Пожилой китаец разгонял метлой из пальмовых ветвей лужицы воды, стоявшей на дорожке, ведущей к дому. Саймон заплатил водителю и, обернувшись, увидел, что Цю разговаривает с «дворником».
— Мистер Ни, позвольте представить вам мистера Юнга из Гонконга.
Старик оперся на свою метлу и застенчиво улыбнулся:
— A-а, мистер Юнг.
— Может быть, вы предпочтете разговаривать на мандаринском или кантонском диалекте, мистер Ни?
Глаза старика загорелись.
— На кантонском, если можно. — Он протянул руку, выбросив ее перед собой резким движением, словно каратист, принявший стойку. Но рука показалась Саймону мягкой и какой-то липкой, словно кожа старика подтаяла от постоянного пребывания во влажном жарком климате.
— Для меня большая честь принимать у себя главу «Дьюкэнон Юнг». Добро пожаловать!
— Наоборот, это большая честь для меня. — Ответ Саймона прозвучал с официальной церемонностью, но старик ему сразу понравился. Ни представлял в глазах Саймона лучшие черты китайца: старый, спокойный, исполнен чувства собственного достоинства, словом, из тех, кто с одинаковым спокойствием принимает и победу, и поражение.
— Входите, пожалуйста. — Ни неторопливо пошел впереди шаркающей походкой.
Его плечи были ссутулены, а все его тело — хрупким, но по тому, как высоко старик держал голову, с живым интересом взирая на мир вокруг, Саймон понял, что в этом старом теле обитает молодой дух. Они прошли под навес, выполнявший роль крытого крыльца и присущий большинству богатых сингапурских домов: гость, выйдя из машины, не должен попасть под дождь. Ни провел своих гостей на кухню, где их встретила старая седовласая китаянка. Она стояла у раковины, промывая рис на ужин; повернув голову, она отметила, что хозяин ведет приезжих, но ее ритмично двигавшиеся руки не сбились с ритма. Из кухни все трое попали в гостиную, обставленную довольно бедно для одного из самых богатых людей Сингапура.
Помещение оказалось почти пустым. Начищенный до блеска паркетный пол покрывал какой-то старый коврик. По углам стояли несколько предметов обстановки, видавших лучшие дни. Диван был накрыт дырявым полиэтиленом, обои на стенах — массового производства, а стол, заваленный проспектами и счетами, напоминал товар из магазина подержанной мебели в Чайнатауне. Большой телевизор и видеомагнитофон были единственными вещами, придававшими этой скудно обставленной комнате более-менее современный вид.
Когда Саймон присел, служанка внесла чашку чая и поставила ее перед ним на бамбуковую подставку. Чашка совсем не подходила к подставке. Саймон улыбнулся, вспомнив, как его отец однажды рассказывал, чем отличаются миллионеры Гонконга от своих собратьев в Сингапуре. В Гонконге можно судить о человеке по номерам его «роллс-ройса»: в этом месяце приобретена машина или в прошлом? Но если ты хочешь отыскать миллионера в Сингапуре, то ты должен отправиться поздним вечером к стойке уличного торговца снедью и найти старика в пижаме и меховых тапочках, который ест суп. Когда Саймон спросил, почему это так, отец просто пожал плечами и сказал: «Старик в тапочках не привлечет внимание правительства, это же очевидно».
