Дэвид Моррелл - Испытание
— Вы говорите об этом так, будто сами присутствовали при всем этом.
— Почти, сынок. Но город был построен в 1879 году, а я, конечно, стар, но не настолько. Я прочитал обо всем этом в бумагах, что хранятся в здании суда, — это как раз в конце улицы… Э-э, да я гляжу, твоя малышка приболела?
Сара с опухшим лицом и запавшими глазами сидела, откинувшись на спинку стула.
— У нее горная болезнь.
— Все ясно. Ничего страшного. Здесь она скоро поправится. Как ты себя чувствуешь, золотце? — Старик направился к ней, пес двинулся было за ним, но старик вновь бросил: “Лежать!”, и тот остался на месте.
— Это чтобы ты больше не нервничал, — обращаясь к Борну, захохотал он. — Не хочу, чтоб ты опять начал трястись, будто тебя паралич разбил.
Сара отпрянула.
— Все в порядке, золотце. Тебе нечего меня бояться. Я так давно не видел маленьких девочек, что сейчас просто хочу поглядеть на тебя. Как тебя зовут?
Она перевела взгляд со старика на отца. Тот утвердительно кивнул, и тогда она ответила:
— Сара.
— Сара? Какое замечательное имя. Когда-то я знавал одну маленькую девочку, которую тоже звали Сарой, и ее маму тоже так звали. Но это было так давно, что я даже не помню, как они выглядели. Помню лишь, что они обе были хорошенькие. По крайней мере, я хоть это помню. И они похожи на тебя. А сколько тебе лет, Сара?
— Восемь.
— Прекрасный возраст. Лучше не бывает. Помню, когда мне было восемь лет, я жил с отцом на ферме в Калифорнии. И там у меня был пес, немножко похожий на этого, но не такой большой. У тебя была когда-нибудь собака? Она отрицательно покачала головой.
— А хочешь с моей познакомиться?
Сара призадумалась на миг, потом кивнула в знак согласия.
— Ты не против? — Старик обернулся к Борну. Рубен ответил не сразу. Старик ждал.
— Ладно, я не против.
— Ты теперь уверен? С оружием в руке теперь уверен, что мне можно доверять, так?
— Нет, я не уверен! Но тем не менее, собаку вы ей можете показать.
Старик ухмыльнулся и присвистнул. Пес тут же подбежал к нему — здоровый крупный зверь темного окраса с квадратной мордой, возвышавшейся над столом. Сара испуганно отшатнулась.
— Не бойся. Протяни ему ладонь, пусть он с тобой познакомится.
Девочка помешкала, потом медленно, нерешительно вытянула вперед ладошку. Пес обнюхал пальцы, лизнул их и остался стоять рядом со стариком.
— Ну вот, видишь. — Старик потрепал пса по загривку. — Тебе нечего бояться.
Сара успокоилась и посмотрела на собаку с любопытством.
— А как его зовут?
— У него нет имени. Я просто не думал об этом. Я зову его “пес”.
Пес приподнял уши.
— Я нашел его мать в лесу. Немецкая овчарка. Может, охотник ее бросил, а может, просто давно одичала, В общем, мне удалось скрестить ее с волком. Это оказался единственный щенок в помете, но он один стоит целого выводка. А его мамаша замерзла года два тому назад. Тебя тошнило, Сара?
Она кивнула.
— И живот болел?
Она кивнула еще раз, вздрогнув, когда он приподнял руку.
— Не бойся, девочка, я только пощупаю твой лоб, — произнес старик и обернулся к Борну. Желтые зубы снова обнажились в ухмылке. — Ты вправду уверен, что не застрелишь меня и все такое прочее?
Борн промолчал. Старик приложил свою руку ко лбу Сары. — У нее очень низкая температура. Вы давали ей соль?
— Да, как только смог достать.
— Ну что ж, это хорошо. Но недостаточно. Надо, чтобы она пила как можно больше жидкости.
— Ее просто вырвет водой.
— Не вырвет, если я дам ей одно лекарство. Оно быстро поможет.
— И что же это такое?
— Пойдем сходим за ним ко мне на тот конец улицы.
— Нет, я предпочитаю остаться здесь.
— О, тебе здесь понравилось? А я никогда не любил бывать здесь и терпеть не мог парня, который тут хозяйничал; Мне всегда нравился другой отель, на том конце улицы. У меня такое уютное местечко — комната и все остальное.
— Однако вы сказали, что не настолько стары, чтобы могли застать жителей этого города?
— Я так говорил? Что ж, в этом вопросе не может быть двух мнений, не так ли? Значит, одно из них ошибочно. — Он опять ухмыльнулся и обвел взглядом помещение. — Может, ты и прав. Человек не должен быть скован в своих поступках. А иначе это признак старости. Я — исключение из этого правила.
Старик направился к выходу.
— Подождите! Куда вы?
— А как ты думаешь? К себе, чтобы взять мое снадобье. А в чем дело, сынок? Неужели ты решил пойти со мной?
— Пожалуй, да.
— Слушай, тебе следовало бы быть порешительнее. То ты не хочешь идти со мной, то хочешь… Ты уж разберись в себе, а то все перепутается. — И он потянулся за своим ружьем.
— Не трогайте, — приказал Борн.
— В чем дело, сынок?
— Ружье останется здесь. — Стараясь не приближаться к старику, он поднял с пола оружие. Пес напрягся и заворчал.
— Спокойно, — бросил ему старик и осклабился. — Сынок просто осторожничает. Не волнуйся.
Борн подошел к Клер и протянул ей ружье.
— Наше можешь оставить в покое. Если кто-нибудь здесь появится, пустишь в ход вот эту штуку. Оно, конечно, сильно отдает в руку, но тому типу придется гораздо хуже.
— Еще какому-то типу? — удивился старик. — Так вот что тебя тревожит! Ты полагаешь, что здесь есть кто-то еще, и пока мы будем отсутствовать, он может прийти?..
— Правильно, — спокойно ответил Борн.
— Что ж, чувство опасности у тебя неплохо развито, в этом я не сомневаюсь. Но я ведь не раз уже повторил — тебе не о чем беспокоиться. Я живу здесь исключительно потому, что не желаю видеть людей. Как ты думаешь, если бы мне нужна была компания, стал бы я здесь жить? С вами-то тремя это место кажется мне чересчур шумным. И если увижу, что вы собираетесь остаться здесь надолго, мне придется подумать о том, чтобы покинуть его.
— Мы сами уйдем.
— Ну конечно. Не обижайся. Я на вашем месте сделал бы то же самое. Да и вообще, — добавил он, направляясь к выходу, — твоей дочке не станет лучше от того, что мы стоим здесь и болтаем. Надо шевелиться. Тебе еще нужно поставить лошадей в конюшню. Скоро стемнеет. — Старик в сопровождении собаки вышел на улицу.
Борн спустился с крыльца, отвязал лошадей от коновязи и последовал за ним.
— Конюшня совсем рядом, — сказал старик. — Кстати, а что вы делали там, наверху?
— Путешествовали.
— Ну да. Конечно. Без палатки и вьючных лошадей.
— Мы выбрались всего на пару дней. И заблудились.
— Конечно, заблудились… С этими картами и компасом, который выпирает из кармана твоей куртки.
— Оказалось, что я не настолько хорошо разбираюсь в них, как полагал раньше.
— В таком случае, сынок, ты должен был кинуться от радости мне на грудь вместо того, чтоб хвататься за пистолет. А обмотанные копыта твоих лошадей и все остальное? Нет, ты точно от кого-Т9 удираешь. А этот путь, которым ты сюда добрался! Заблудившийся человек никогда не пойдет через эти ущелья! Нет, ты шел этим путем осознанно, ты хотел от кого-то оторваться.
— Сказал вам, мы заблудились! Моя дочь заболела, и я кратчайшим путем решил выбраться из каньона. Кстати, на карте этого города нет. Так какой же смысл для меня, по-вашему, специально идти сюда, если я не мог подозревать о его существовании?
— Что-то у меня со слухом, видно, неладно. Минуту назад ты говорил, что не умеешь читать карту, или мне показалось?
Борн застыл прямо посреди улицы. В этот момент они проходили очередной перекресток: на углу виднелось здание ресторана. Кругом была пожухлая пыльная трава. Заметив, что спутник отстал, старик остановился.
— Да, конечно, города нет на карте, — сказал он. — И никогда не было. Его построили очень быстро, а покинули еще
быстрее, так что никто и не успел узнать о его существовании. Ну ладно, конюшня уже совсем рядом, вон за тем домом. — Он указал рукой налево. — Эти тряпки на копытах все равно пооборвались, лошади будут только рады от них избавиться.
Ворота оказались широко распахнуты, солнечный свет проникал внутрь. Их встретил густой запах древесных опилок, прелого зерна и плесени. Со смутным чувством тревоги, не в первый раз охватившим его, Борн остановился.
— В чем дело? — спросил старик.
— Идите вы первым.
— Как угодно. — Он прищелкнул пальцами, подзывая собаку, и вошел внутрь.
Борн постоял в нерешительности, потом встрепенулся и последовал за ним.
Глава 12
От запаха плесени першило в горле. Старый деревянный настил был засыпан перепревшей соломой, такой сухой, что при каждом шаге в воздухе поднималось облачко пыли. С каждой стороны Борн насчитал по десять стойл; половина перегородок была разрушена.
Привязав лошадей у входа, он, зажав пистолет в руке, быстро нырнул во второе стойло справа, вглядываясь в сеновал напротив.
На первый взгляд, здесь никого не было.
Он перебежал налево, продолжая следить за сеновалом. Немного удовлетворенный осмотром, добрался до конца конюшни, взобрался на стремянку, опробывая ногой ступеньки, и проверил дальние углы сеновала. Никого.
