Крис Кузнецки - Крестное знамение
— Верно. А с кем имею честь?
— О, простите меня за бесцеремонность. — Мужчина открыл глаза и пожал руку Дайалу. — Меня зовут Омар Тамер. Я отвечаю за расследование этого дела. В другой ситуации, в случае обычного убийства, я бы, конечно, не стал прибегать к услугам Интерпола, но при данных обстоятельствах я подумал, что сотрудничество будет полезно для обеих сторон.
— Спасибо за то, что вы обратились ко мне.
Тамер кивнул, смерил Дайала взглядом, а затем приступил к изложению подробностей. Дайал отплатил ему услугой за услугу, проинформировав об убийстве в Дании. Трудно было скрыть впечатление, которое происшедшее произвело на них обоих.
— Сегодня в пять тридцать утра торговец заметил красные пятна и остановился, чтобы получше рассмотреть. Он предположил, что видит просто краску, но почти сразу понял, что это кровь. — Тамер извлек ручку и указал на нижний левый угол монумента. — Убийцы начали красить здесь, а закончили вот здесь. На мраморе можно рассмотреть следы кисти.
Дайал наклонился, чтобы рассмотреть внимательнее.
— Какой кисти?
Тамер пожал плечами.
— С широким наконечником. Значительно шире, чем у той, которой они пользовались, когда делали надпись.
— О надписи поговорим позже. Если меня отвлекать, я могу запутаться.
Тамер улыбнулся:
— Как вам будет угодно.
— Эти пятна и полосы сделаны кровью жертвы? Или чьей-то еще?
— Кровью жертвы. В одном боку у него глубокая проникающая рана, нанесенная очень тонкой пикой. Возможно, я ошибаюсь, но мне представляется, что преступники несколько раз опускали в рану кисть.
— Почему вы сделали такой вывод?
Тамер присел на корточки и указал на грязь.
— Мы обнаружили тонкий след крови, начинающийся под грудью жертвы. След разветвлялся в нескольких направлениях. Полагаю, что они возвращались к телу несколько раз, и при этом кровь капала на землю.
Дайал кивнул — пояснение Тамера его вполне удовлетворило.
— Время наступления смерти?
— Примерно пять часов утра плюс-минус тридцать минут.
— В самом деле? Проявление какой-то исключительной наглости и подлости, на мой взгляд. Оставить кого-то умирать прямо перед восходом солнца. Зачем так рисковать? Почему бы просто не перерезать ему глотку?
— Не представляю. Но я ведь и не убийца, знаете ли.
— И к чему раскрашивать памятник? Кстати, а какой он высоты? Четырнадцать-пятнадцать футов? Значит, убийца должен был встать кому-то на плечи, чтобы завершить работу. Если он, конечно, не великан.
— Никаких признаков использования лестницы и присутствия великанов.
— А отпечатки пальцев? Возможно, убийца опирался о стену арки для сохранения равновесия.
— Отнюдь. Памятник абсолютно чист, и крест тоже. Никаких отпечатков. Нигде.
Дайал кивнул. Собственно, этого он и ожидал. Убийцы были столь же профессиональны и в Дании.
— А где крест сейчас? Я ведь обратил внимание, что его нет.
— Вы очень наблюдательны, мистер Дайал, — усмехнулся Тамер. — В целях сохранения от толпы мы перенесли крест, тело и все остальное в следственный отдел. Сейчас их изучают криминалисты.
— А фотографии? Я надеюсь, вы сделали фотографии?
Тамер кивнул:
— Да, конечно. Если желаете, мы можем пройти ко мне и взглянуть на них. Их уже проявили.
— Минуту, — прервал его Дайал. — Вначале расскажите мне о надписи.
Тамер улыбнулся:
— Вы уверены, что готовы? Я не хочу вносить путаницу в ваши мысли.
Дайал рассмеялся, почувствовав, что старик не лишен чувства юмора.
— Постараюсь справиться.
— Она сделана красной краской по-арабски, очень четко. Два простых слова. Очень ясных. Если пожелаете, я с удовольствием переведу их для вас.
Дайал отрицательно покачал головой.
— Я попробую догадаться сам. Возможно, «…и Сына»?
Тамер кивнул. Догадливость Дайала произвела на него впечатление.
— Как вы узнали?
— Потому что мне уже пришлось столкнуться с «отцом» в Дании.
— С отцом?
— Не имеет значения… Итак, что вы можете рассказать о жертве? Вам известно его имя? Я могу поискать соответствие его отпечаткам в нашей базе данных, если вы считаете, что это поможет.
— Нет необходимости. Его личность установлена.
— Прекрасно. Вы избавили меня от лишней работы.
Тамер на мгновение замер, не зная, шутит Дайал или нет. Потом решил, что не шутит.
— Неужели вам неизвестно, кто он такой? Не могу представить, что вам никто еще не сообщил. Я предполагал…
— Что предполагали? О чем вы говорите? Мне никто ничего не сообщал о жертве.
— Даже ваш помощник?
— Вы имеете в виду Ахмада? Он хотел обсудить происшедшее, пока мы ехали сюда, но я ему не позволил. Я предпочитаю делать выводы на основе увиденного собственными глазами, а не с чьих-то слов.
— А толпа? Как насчет толпы? — Тамер махнул рукой, как будто стараясь охватить тысячи людей, собравшихся на площади. — Вы не знаете, почему они здесь?
Дайал пожал плечами.
— Я решил, что это просто зеваки. То же самое относится и к телевизионщикам. А с толпами я сталкиваюсь постоянно. Они не всегда столь велики, но толпа в любой ситуации есть толпа.
— «Зеваки»? А кто такие «зеваки»?
— Извините. Обычное словечко. Означает «любопытные».
— Интересно. У нас в Ливии мы называем их «хиббеш».
— «Хиббеш»? Что это означает?
— «Зеваки».
Дайал улыбнулся. Ему редко приходилось встречаться с иностранным полицейским, у которого было бы такое чувство юмора.
— Ну скажите же мне, в чем дело. Я умираю от любопытства. Мне страшно хочется узнать, почему здесь собрались такие толпы. Если они не хиббеш, то кто?
— Некоторые действительно хиббеш, но в основном те, кто пришел отдать дань уважения.
— Уважения? Кому? Покойному?
Тамер молча кивнул.
— Ну продолжайте же! С какой стати они выражают ему свое уважение? Кто, черт возьми, он такой? Король Англии?
Тамер покачал головой и внезапно посерьезнел.
— Вы недалеки от истины. Радж Нарайян был непальским принцем.
Глава 23
Пейн заглядывал вниз в девятисотфутовую пропасть, пытаясь отыскать место, которое описал Барнс. Там не было ни вертолета, ни грузовика, ни каких-либо других материальных свидетельств происшедшего. Только плодородная земля долины к югу от Орвието.
— Но где произошла катастрофа? Где ее последствия? Там внизу должны быть следы серьезных разрушений. Обломки, обожженная земля и погубленная растительность.
На расстоянии примерно ста футов налево напарники заметили тропинку, которая крутым зигзагом спускалась с горы и в конце концов приводила на дно долины. Здесь они обратили внимание на следы от покрышек грузовика, которые сверху разглядеть было невозможно.
Джонс опустился на колени и стал рассматривать отпечатки колес — этому он научился во время службы в военной полиции.
— Здесь явно не более двенадцати часов назад проехали три грузовика, направлявшиеся на восток на небольшой скорости. Громоздкие промышленные грузовики. Груженные под завязку. Возможно, со спасательным оборудованием. Не ваши обычные пикапы четыре на четыре. Покрышки слишком велики.
— Значит, мы там, где надо?
Джонс кивнул:
— Кажется, да.
Они пошли на восток, двигаясь по следу колес подобно ищейкам. Машины следовали параллельно плато, между зарослями олив справа и скалой слева, никуда не отклоняясь. Следы прошли через огород, низенький деревянный забор, небольшой участок, заросший олеандрами, и остановились лишь у громадной груды камней. Передний край ее был выше уровня колен — тяжелый грузовик не смог бы преодолеть подобное препятствие, не вспоров себе брюхо. Должен был существовать другой выход, но друзья его не видели.
— Возможно, это были самосвалы?
— Возможно.
— А что, если грузовики приехали сюда с камнями? Они могли и разгрузить их здесь. Тогда был бы понятен и внезапный обрыв тропы. Она под камнями.
Джонс, размышляя над словами приятеля, прошел несколько метров к противоположной стороне груды.
— Наверное, ты прав. Здесь десятки следов, расходящихся в разные стороны под разным углом. И если я не ошибаюсь, глубина следа меняется. Что может означать только одно — у них резко изменился вес за короткий период времени.
— Из чего следует, что грузовики среди ночи приехали сюда и сбросили здесь по совершенно непонятной причине несколько тонн камней… В этом наш главный вывод?
Джонс покачал головой:
— Дело не ограничивалось только сбрасыванием камней. Кое-что они и подбирали. Кто-то не только опередил нас на пути к месту катастрофы, но и само место забрал с собой.
Туристы, как правило, единственные посетители иль поццо ди Сан-Патрисио — колодца Святого Патрика, артезианского колодца, построенного в 1527 году. Но из-за слухов, распространившихся по Орвието, местные жители стекались сюда, к кирпичному зданию бежевого цвета, словно любители пива к пивной.
