Йоаким Зандер - Пловец
Мужчина постарше садится на протертый стул со стальными ножками и поднимает глаза к потолку, обитому звукоизоляцией. Старый трюк. Бросить в лицо обвинения. Вывести объект из равновесия. Посмотреть на реакцию. Хорошо работает и в наркопритоне в Бронксе, и в офисе на Уолл-стрит, где у несчастного брокера, торгующего инсайдерской информацией, уже бы сердце ушло в пятки.
Но не здесь. Не в Лэнгли. Не с теми, кто придумал этот метод. Не с теми, кто лжет красноречивее, чем говорит правду. Не с теми, кому в кои-то веки нечего скрывать.
Четырнадцатью часами позже я сижу с электродами, прицепленными к телу, перед пожилым специалистом по детекторам, по лицу которого видно, что он заранее сомневается в успехе этого предприятия. Но мы должны играть наши роли в этом бессмысленном спектакле. С формальностями и контрольными вопросами покончено. Адрес, командировки, развод, алкоголь.
– Вы впервые стали объектом расследования? – спрашивает специалист, не отрывая глаз от экрана.
– Нет, – отвечаю я. – Я уже проходил по расследованию в 1980–1981 годах. Меня отстранили на пару месяцев, потом вернули, но держали в офисе до 1985.
– Вы знаете почему?
– Да, личные обстоятельства привели к тому, что я скомпрометировал себя и операцию, в которой участвовал, работая под прикрытием.
– Что за обстоятельства?
Он поднимает на меня свои серые собачьи глаза.
– Не знаю, имеете ли вы доступ к этой информации, – отвечаю я.
– Считайте, что имеем, – отвечает он.
– Прошу прощения за неудобства, но я не имею права ничего считать. Руководство засекретило эту информацию, и если вы не располагаете к ней доступом, я не вправе вам ничего говорить.
Я стараюсь быть любезным.
Он просто пешка. Динамик, передающий вопросы, которые кто-то написал для него.
– Какой был результат расследования?
– Я вернулся к работе. Полагаю, что в моем досье есть соответствующая формулировка. Сам я ее не видел.
Удовлетворившись ответом, он снова задает вопросы. Спрашивает имена, даты. Друзья. Коллеги. Я отвечаю по мере возможности.
– 15 января 1985 года, Стокгольм, – говорит он наконец.
– Окей, – отвечаю я.
– Вы остановились в отеле «Лорд Нельсон». Ваш самолет обратно через Лондон должен был вылететь после обеда.
Он смотрит в бумаги.
– 16:15. Вы взяли напрокат «Вольво» под фальшивым именем в 8:30 и вернули машину в аэропорту в 14:30. Помните?
– Помню. Там было холодно, – отвечаю я.
– Шесть часов в машине. Куда вы поехали?
Я смотрю на часы.
– Это было десять лет назад. У меня было свободное время. Я взял напрокат машину и поехал кататься. Куда? Кажется, на север вдоль побережья. Мне хотелось побыть одному.
– Вы сбросили слежку, – говорит мужчина.
– Старая привычка. Я избавляюсь от хвоста, даже когда еду в Макдоналдс.
Улыбка мелькает у него на лице. Еще десяток рутинных вопросов, и все закончено. Мы пожимаем друг другу руки, зная, что это расследование закончено.
Я возвращаюсь в кабинет. Весеннее солнце между голых ветвей, шум дороги.
Я закрываю глаза, вспоминаю Стокгольм. Сначала паром от парка аттракционов. Потом обещания жизни и смерти.
Помню пустоту. Помню слова усталой сотрудницы посольства. Помню «Вольво». Помню, как сбросил хвост. Помню, что арендовал машину через третьи руки. Помню, как поехал на юг, а не на север. Помню, что было темно. Помню некрепкий кофе и сухую булку на автозаправке. Помню, как шел снег. Помню, как бесшумно двигалась машина. Словно во сне. Помню, как я приехал в деревню на побережье под названием Аркесунд.
Помню, как вышел из машины, прошел мимо продуктовой лавки с заколоченными окнами, мимо желтых деревянных коттеджей. Помню тишину, нарушаемую только хрустом снега под подошвами. Помню, как стоял на причале, и, прикрыв глаза рукой, смотрел на море, затянутое льдом. Помню, как падал снег, как слепила глаза белизна. Помню, как я произнес имя дочери. Помню слезы, застывшие на щеке. Я был так близко, как только можно было. И я прошептал льду, морю, ветру: я вернусь.
Помню, что не собирался исполнять обещание.
Помню, что, когда я шел обратно к «Вольво», снегом замело следы. Помню ощущение пустоты внутри, отсутствие контекста, мотива. Все мое существование было лишено смысла. Я едва волочил ноги по снегу.
Вечером по дороге домой я заехал в бассейн, но обнаружил, что забыл плавки. Я все равно вошел. Там было пусто. Только двое пожилых мужчин кролем рассекали зеленую хлорированную воду. Я присел на холодный кафельный пол и облокотился на стену. За окном видно было, как хлопья снега медленно опускаются на влажную землю. Я закрываю глаза и переношусь на озеро. Я иду по льду, покрытому глубоким снегом. Белизна слепит глаза. Ветер кусает щеки. От моих шагов остаются глубокие следы, и как я ни стараюсь, мне не удается их замести.
20 декабря 2013 года
Брюссель, Бельгия
– Хорошая работа, солдат! – похвалил Рейпер. – Вы прекрасно справились с заданием.
Приобняв Георга за плечи, Рейпер провел его в гостиную в британском стиле, которую он покинул всего двенадцать часов назад.
«Солдат». Да еще и снисходительным тоном. Как будто он в его подчинении. Георг никакой не солдат. Он генерал. Или по меньшей мере адъютант. Советник генерала. Эффект от утреннего кокаина уже прошел. Если бы не это, он бы сказал Рейперу все, что о нем думает, и попросил бы проваливать в ад. Вместе с «Диджитал Солюшнс». Там им самое место.
Георг чувствовал себя отвратительно. Изможденный после бессонной ночи и утреннего стресса. Напуганный Рейпером, его бандой, его связями и информацией, к которой у них был доступ. Георг не стал ничего говорить, только кивнул.
– Садитесь уже, Георг, – велел Рейпер. – У вас было продуктивное утро. Кофе?
Георгу хотелось потянуться. Потереть глаза. Снять ботинки, пиджак, свернуться калачиком на диване и заснуть. Больше ему ничего не нужно было. Но еще лучше пожать руку Рейперу, попрощаться, сесть в «Ауди», включить Авичи и поехать домой в свою теплую, светлую, стильную и чисто убранную квартиру. Принять душ, забыть весь этот кошмар с «Диджитал Солюшнс» и лечь спать в свою мягкую кровать марки «Хэстенс».
– Кофе? С удовольствием, – ответил он.
– Итак, – объявил Рейпер. – Дебрифинг. Судя по всему, оборудование работает. Замечательно. Но расскажите, как вам это удалось.
– Я делал все, как вы сказали. Как мне показал Джош. Но Клара пришла раньше, чем я рассчитывал, и мне пришлось убегать.
Он поежился при воспоминании о том, как ему пришлось бежать через кабинет Буман.
– Окей, – сказал Рейпер. Он наморщил лоб, отчего шрам стал еще заметнее, и выпучил холодные, как у рептилии, глаза. – Она тебя видела?
– Нет, – ответил Георг. – Я спрятался в кабинете Буман. Она не могла меня видеть. Говорила по телефону. Я в этом уверен.
Ему почему-то было важно объяснить Рейперу, что его никто не видел, что он выполнил задание без сучка и задоринки. Ему не хотелось даже думать о том, какое наказание ждало бы Георга, допусти он ошибку.
Георг пригубил растворимый кофе. Омерзительно. Он отставил чашку на журнальный столик. Дверь открылась, и в гостиную вошла красивая девушка, ровесница Георга, со светлыми волосами, собранными в конский хвост. Рейпер повернулся к девушке:
– Кирстен! Какие новости?
– Думаю, у нас есть контакт, – ответила девушка.
– Мейл?
– Телефон. Слышно только Клару, но мы думаем, что она говорит сейчас с Шаммошем.
Рейпер повернулся к Георгу.
– Пошли. Ты там нужен.
Рейпер бросил это уже в дверях. Он жестом позвал пиарщика за собой. Георг вышел за боссом в коридор. Рядом была комната, похожая на кухню. Судя по всему, раньше здесь жила прислуга. Комната была размером со шкаф. Маленькое окно выходило в сад. Здесь стоял стол с двумя мониторами и ноутбук. За столом сидел Джош с наушниками. Он кивком указал Георгу на стул и протянул ему наушники. На мониторе высветился аудиофайл.
– Скажи только, где и когда они встречаются. Остальное потом.
Георг кивнул.
Через тридцать секунд Клара положила трубку.
Он приподнял наушники и повернулся к Рейперу.
– Я слышал только ее, не собеседника. Но это был Шаммош, вне всякого сомнения. И они собираются встретиться.
Парой минут позже Георг снял наушники и почесал голову. Он три раза прослушал разговор Клары с Махмудом.
– Ничего. Она спрашивает, где они встретятся. Он отвечает. Она не повторяет место. Я слышу только ее реплики.
Джош кивнул. В комнате они были одни. Рейпер с девушкой исчезли, как только услышали первый сырой перевод разговора.
– Можешь идти поспать, – сообщил Джош. – Рейпер скажет, когда ты нам снова понадобишься.
