Брижит Обер - Четверо сыновей доктора Марча

Она поднялась и хотела закричать, уже раскрыла рот, но я схватил ее за волосы и приподнял, она с криком уцепилась за парапет, но я толкнул ее… Бум! Оглянулся — ни одной живой души. Фабричный поезд уже прошел, и я спокойно отправился домой, зная, что, упав с такой высоты, она ни за что не выживет. Но я не испытывал никакого удовольствия: это произошло слишком быстро и слишком… чисто. Внезапно я почувствовал сильную жажду чего-то более серьезного: случившееся разожгло мой аппетит.

Ну что, Дженни, опять не веришь, что это сделал я? Думаешь, в этом виноват какой-то несчастный простофиля Эндрю Мэшин? Бедняга! Наверное, вырыл труп Карен, чтобы проделывать с ним всякие штучки… Он же больной, это всем известно.

Итак, дорогая, ты по-прежнему не веришь, что я единственный настоящий автор этой жестокой серии убийств? Тогда слушай хорошенько, или, точнее, читай внимательно своими поросячьими глазками, покрасневшими от бессонницы. (Ты нашла мою записочку? Быстро же ты открыла дверь, едва не застала меня врасплох!) Так вот, грязная пьянчужка, завтра утром читай внимательно газету: уже на первой странице будет убоинка. Я даже могу тебе сказать, что на этой были розовые брюки в обтяжку. Теперь твой ход. У меня пять очков из пяти.

P.S. Я сказал тебе, что испытываю неудовлетворенность… Нужно наверстать упущенное. Не ревнуй, тебе тоже кое-что останется… Целую.

А-аапчхи! Черт, проклятый дасборк! Сейчас три часа дня, у бедя заложен дос, я у себя в кобнате, лежу под покрывалом и говорю в этот дурацкий багнетофон. Бде все хуже и хуже. У бедя озноб и, кажется, поднялась темберадура. Старуха велела бде пойти поспать, я проглотила горсть асбирина, надеюсь, будет лучше.

Теперь я гораздо лучше подибаю, что происходит… Божет быть, у бедя был бред… Сегодня утром я просдулась одним рывком в восебь часов — бде всю дочь сдились кошбары про то, что броисходило дакадуде.

Когда доктор вердулся, все спустились вниз. Он выглядел неваждо и объяснил, что у этой шлюшки нашли письмо — в дем говорилось, что у дее была куча любовников и она, вне всяких собдедий, покончила с собой, чтобы избежать скандала.

Почебу вызвали его — деподятдо: про дего в записке де было ди слова. Оди вызвали бужа, чтобы его допросить. Доктор, кажется, вде подозредий, до теперь од здает, что кто-то из его отпрысков спал с его любовдицей… То ли еще будет… Потом доктор ушел даверх спать, а за дим и остальдые. Плюс еще записка от этого психа и предстоящая рождестведская вечеридка! Черт, у бедя больше дет сил!

Да, вот еще что: встав сегодня утром, я пошла проверить дневдик сопляка и обдаружила довую запись — я ее еще не читала, не было вребеди. Сейчас оди все разбрелись кто куда. И потом, мне даплевать: только и делаю, что лежу и сборкаюсь… На завтрак ничего не ела: хотелось блевать… Пойду прочитаю запись… Посмотрим…

Будь ты проклят! Дадо посботреть сегодняшдюю газету… Это девозбожно!

Я де хочу, чтобы все это дачидалось сдачала, я де хочу, прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы это было просто совпадедием, я де хочу, де хочу, с бедя хватит!

Проклятая газета! Девушка себдадцати лет, всего себдадцати — ты слышишь, Господи? С перерезаддым горлом — ты здаешь, как себя чувствуют с перерезаддым горлом? В тюрьбе у дас была одна девчонка, которая зарезала своего бужа. Ода все вребя кричала: «Кровь, кровь так и брызжет, кровь!» — и ей давали успокоительдое.

Да убитой девушке были розовые брюки — так даписадо в газете, ей было себдадцать лет, ее звали Джоби, ода работала на фабрике. Огробдый заголовок: «Садист убивает сдова». Еще таб говорится, что, божет быть, теперь отпустят Эндрю — полиция считает, что это убийство совершил тот же человек, который видовад в предыдущих. О, пусть полиция придерживается этой версии и да этот раз действует более эффективдо, чем радьше!

Как он сбог узнать об этом еще до того, как вышла газета? Как? Я здаю как. Но я де хочу, де хочу!

Если придут полицейские, я иб все расскажу, и да побожет бде Бог!

Божет быть, он поднялся чуть свет, потихоньку ушел и купил первый выпуск газеты? Ду да, ибенно так — когда все сдова засдули, он вышел, увидел эту газету и решил воспользоваться случаем, чтобы нагдать да бедя страху. Так и есть! Какая же я дура! Чуть де даступила да те же грабли! Ох, дадо опять высборкаться! Вот теперь лучше… Кодечдо, все ибенно так и было… А теперь спать!

Какой замечательный день! Все небо серое, в мрачных тяжелых тучах. Я так люблю, когда небо затягивают тучи и вот-вот пойдет град…

У папы сегодня странный вид. Он смотрит на все мутным взглядом. Все удивлены, никто не понимает, что это с ним (кроме меня, конечно). Думают, что виной всему волнение и усталость после прошлой ночи, расспросов в полиции… А папочка наверняка думает о том, кто же из нас оседлал его любимую кобылку… Несчастный…

Мама тоже какая-то странная. Держится напряженно, словно что-то подозревает. Тем более что сегодня утром звонили из полиции — представляю, что они ей наговорили… Бедная мама… У Дженни течет из носа, и она непрерывно чихает как одержимая.

Утром я слышал, как ты рылась в шкафу, но я знаю, что ты еще не прочла газету, потому что она лежит в библиотеке, склеенная почтовой лентой.

Понравился тебе мой сюрприз? Поняла теперь, кто здесь Господь Бог? Никогда не забывай, Дженни: ты здесь затем, чтобы прислуживать нам, чтобы избавлять нас от хлопот. Я не шучу, просто объясняю тебе твое положение, но знаю, что ты, как всегда, не обратишь на мои слова никакого внимания и, как всегда, получишь по носу.

Если бы ты, по крайней мере, не совала этот нос в мои дела!

Слишком поздно!.. Ты забываешь о том, малыш, что я наткнулась на твой дневник совершенно случайно, потому что моя работа — не убирать дерьмо за маленькими придурками вроде тебя, а… А что, в самом деле? Грабить богатых старух — да, вот именно, обворовывать богатых старух, но не трупы, ясно?

Вечер прошел мрачно. Во-первых, я прочла его писанину. Потом, прислуживая за столом во время ужина, созерцала каменное лицо доктора и Старуху, напряженную, как натянутая струна. Приходила Кларисса на последнюю репетицию. Мальчишки пели с большим аппетитом… ох, что это я?.. с большим удовольствием, как будто ничего не произошло. Впрочем, убитая девушка им совершенно чужая… Не знаю, что ему написать. «Хватит играть, довольно, это уже не смешно». Разумеется, это глупо, но тем хуже — ничего другого не приходит мне в голову.

Полночь. Я только что прочитал твою записку, Дженни, — как раз перед тем, как мама зашла в свою комнату. Дурацкая записка.

С чего ты взяла, что это игра? Разве твоя жизнь, или жизнь Шерон, или Карен, или девчонки в розовых брюках, или Клариссы — это игра?

И с чего ты взяла, что это уже не смешно? Если это не смешно, тогда что ты здесь делаешь? Почему не уедешь куда-нибудь подальше, чтобы наслаждаться там своей праведностью?

Нет, это и в самом деле дурацкая записка, сочиненная дурой.

Лучше попытайся помешать мне убить Клариссу.

Вот это будет забавно.

И бросай, наконец, пить. Алкоголь убивает рефлексы. Но я-то убью не только твои рефлексы, дорогая.

Тебе нравится, что я называю тебя «дорогая»? Так ведь, дорогая? А знаешь почему? Ты что, язык проглотила? Потому, что ты моя невеста! Помнишь Мэри Пикфорд? Ее называли «маленькой невестой Америки». А ты — маленькая невеста Смерти, это ведь еще лучше, правда? В самом деле, клянусь тебе: все мои старания — для тебя! Я положу эту записку тебе под дверь. (Кстати, я тут перечитал кое-какие отрывки из твоего дневника — они весьма недурны. Знаешь, толстуха, тебе следовало бы их издать!)

Не могу заснуть. Все-таки меня беспокоит эта история… Только что хлопнула чья-то дверь. Шаги… Кто-то идет сюда. Решено, я открою!

Никого. Коридор пуст. Но я уверена, что слышала шаги. Это не призрак. Просто он успел скрыться. Ясное дело, он спрятался. Но куда? Под комод? Надо посмотреть. Нет, это уж слишком.

Единственное объяснение — что здесь никого не было. Единственное объяснение — я не могу его увидеть, потому что его не существует. Потому что виной всему — я сама. Я сошла с ума и все это выдумала. Может быть даже, это я и убила их всех.

Я еще подождала, но никто не появился. И никаких признаков того, что здесь кто-то был. Может, он спрятался в туалете? Или в том конце коридора, где комнаты родителей? Если только не прошел сквозь стену… Пойду проверю. В конце концов, что мне терять?

Жизнь?

Я говорю тихо, потому что не хочу, чтобы меня подслушали. Только что я побывала в комнате Джека, и она пуста! Кровать разобрана, но его самого нет! Я заметила, что двери других комнат чуть приоткрыты, и обошла их все, но нигде никого нет! Это невероятно! Двери комнат доктора и его жены, напротив, закрыты, и я не осмелилась их открыть.