Сидни Шелдон - Гнев ангелов
Суд обычно прекращал заседание в четыре часа, и когда ей приходилось опрашивать свидетеля незадолго до перерыва, она ждала, пока останется несколько минут до четырех, а потом наносила свидетелю словесный удар, оставляя присяжных под сильным впечатлением на весь предстоящий вечер.
Она научилась понимать язык тела. Когда свидетель врал, это обычно сопровождалось специфическими жестами: поглаживанием подбородка, сжиманием губ, дерганьем за мочку уха, приглаживанием волос… Она стала экспертом в чтении этих знаков. Она открыла для себя, что быть женщиной – это недостаток, если ты занимаешься уголовным правом. Она была на враждебной территории. Среди уголовных адвокатов было мало женщин, и некоторые из мужчин-адвокатов презирали ее. Однажды на ее кейс наклеили бумажку, на которой было написано: «женщины-адвокаты хороши только в постели». В отместку Синтия повесила над ее столом лозунг: «Место женщины – это дом и… Сенат». Большинство присяжных были вначале предубеждены против нее, поскольку многие из дел, которые она вела, были непростыми. Направляясь в суд, она одевалась так, чтобы не вызвать зависть женщин, а с другой стороны, чтобы быть достаточно женственной и не вызвать антагонизма со стороны мужчин, которые могли принять ее за лесбиянку. В другое время она посмеялась бы над подобными предостережениями, но в зале суда она находила их совершенно необходимыми. Поскольку, попав в мир мужчин, она должна была работать в два раза больше и быть в два раза лучше, чем ее соперники, Дженифер научилась тщательно готовить не только собственную сторону дела, но и все необходимое для противной стороны. Лежа ночью в постели или сидя за своим рабочим столом, она планировала стратегию оппонента. Что бы она сделала, находясь на противоположной стороне? Чем бы она могла удивить? Она составляла генеральный план для обеих сторон предстоящей в суде битвы.
***Синтия позвонила ей по интеркому.
– По третьей линии звонит мужчина. Он хочет говорить с вами, но отказывается назвать свое имя или объяснить мне, в чем состоит его дело. Полгода назад Синтия просто бы повесила трубку, но за это время Дженифер научила ее никого не оставлять без внимания.
– Соедините меня с ним, – сказала она.
Мгновение спустя она услышала мужской голос, который осторожно спросил:
– Это Дженифер Паркер?
– Да.
Он замялся.
– Это безопасная линия?
– Да. Чем я могу вам помочь?
– Не мне. Одному из моих друзей.
– Понимаю. Что за проблема у вашего друга?
– Это строго между нами, вы понимаете?
– Понимаю.
Вошла Синтия и передала Дженифер почту.
– Подождите, – показала ей Дженифер губами.
– Семья моего друга положила ее в больницу, в психиатрическую лечебницу, но она совершенно здорова. Это сделано с целью конспирации. Здесь замешаны видные люди.
Дженифер слушала в пол-уха. Прижав трубку плечом, она просматривала почту.
Человек продолжал:
– Она богата, и ее семья хочет получить деньги.
– Дальше, – сказала она, изучая почту.
– Они, вероятно, избавятся и от меня тоже, если узнают, что я пытаюсь помочь ей. Это может быть опасным для меня, мисс Паркер.
Пустое дело, подумала она.
– Боюсь, что ничем не смогу вам помочь. Я бы посоветовала вам обратиться к хорошему психиатру, чтобы тот помог вашему другу.
– Вы не поняли. Они все завязаны.
– Я поняла, – утешающим тоном сказала она. – Я…
– Вы поможете ей?
– Я не могу сейчас ответить на ваш вопрос. Если вы сообщите мне имя и адрес вашего друга, то я попробую разобраться.
Последовало длительное молчание. Наконец он произнес:
– Это конфиденциально, помните?
Ей очень хотелось прекратить этот разговор. Первый посетитель уже в приемной.
– Я буду помнить.
– Купер. Хелен Купер. У нее большое имение на Лонг-Айленде, но они лишили ее его.
Дженифер сделала отметку в лежащем перед ней блокноте.
Последовал щелчок и связь прервалась. Она вырвала из блокнота листок и бросила его в корзину.
Дженифер и Синтия обменялись взглядами. Синтия сказала:
– Мисс Маршал ждет вас.
Неделей раньше Дженифер говорила с Лореттой Маршал по телефону. Та просила Дженифер представлять ее в деле, которое она собиралась возбудить против Куртиса Рендэла, не желающего признавать себя отцом ее ребенка. Тогда Дженифер сказала Кену Бейли:
– Нам нужна информация о Куртисе Рендэле. Он живет в Нью-Йорке, но я знаю, что он много времени проводит на Лог-Бич. Я хочу знать о нем все, в частности, спал ли он с девушкой по имени Лоретта Маршал.
Она сообщила Кену название отелей на Палм-Бич, которые дала ей женщина.
Спустя два дня Кен рапортовал ей:
– Так и есть. Они провели вместе две недели в отелях на Палм-Бич, в Майами и Атлантик-сити. Лоретта Маршал родила девочку восемь месяцев спустя.
Дженифер, откинувшись в кресле, изучающе посматривала на Кена.
– Похоже, что дело у нас в кармане.
– Я так не думаю.
– В чем проблема?
– Дело в нашей клиентке. Она спит со всеми подряд, включая и солдат. – Ты думаешь, что отцом ребенка может быть несколько мужчин?
– Я говорю, что им может быть полмира.
– А другие достаточно богаты, чтобы обеспечить ребенка?
– Ну, солдаты у нас хорошо получают, но Куртис Рендэл – настоящий денежный мешок.
И он передал ей длинный список.
Лоретта Маршал вошла в кабинет. Дженифер не знала, что она ожидала увидеть… Смазливую пустоголовую проститутку? Но она была полной противоположностью этому образу. Не только потому что была совсем непривлекательной, но скорее всего потому, что выглядела очень по-домашнему. Фигура ее была весьма ординарной. Исходя из числа романтических побед, одержанных мисс Маршал, она должна была представлять собой ни больше, ни меньше, как бешено сексуальную красавицу. Она же соответствовала стереотипу ординарной учительницы начальных классов. На ней была темная шерстяная юбка, рубашка на пуговицах, темно-зеленый свитер и разношенные туфли. Вначале Дженифер была уверена, что мисс Маршал собирается использовать ее на то, чтобы заставить Рендэла платить за право называться отцом чужого ребенка. Но после часовой беседы с девушкой Дженифер почувствовала, что мнение ее изменилось. Лоретта Маршал явно говорила правду.
– Конечно, у меня нет никаких доказательств, что Куртис – отец Мелани, – она застенчиво улыбнулась. – Он не единственный мужчина, с которым я спала.
– Тогда что заставляет вас думать, что он является отцом вашего ребенка, мисс Маршал?
– Я не думаю. Я уверена в этом. Это трудно объяснить, но я даже знаю ночь, когда была зачата Мелани. Иногда женщины могут чувствовать такие вещи…
Дженифер изучала ее, пытаясь найти какой-либо признак хитрости или обмана. Но ничего не находила. Девушка не притворялась.
Возможно, именно это и нравится мужчинам, подумала Дженифер.
– Вы любите его?
– О, да… И он говорил что любит меня. Конечно, я не уверена, что он продолжает любить меня после того, что случилось…
Если ты любишь его, то как ты можешь спать с другими мужчинами? мысленно спрашивала ее Дженифер. Ответом, возможно, было ее печальное лицо и плоская фигура.
– Вы можете мне помочь, мисс Паркер?
Дженифер задумчиво ответила:
– Дела об отцовстве всегда очень трудны. У меня есть список более дюжины мужчин, с которыми вы переспали за последний год. Возможно, были и другие… Если полный список есть у меня, то вы можете быть уверены, что такой же есть и у адвоката Куртиса Рендэла.
Лоретта Маршал нахмурилась.
– А как же исследования крови и другие подобные вещи?
– Анализ крови принимается в качестве доказательства, если требуется доказать, что ответчик не является отцом ребенка. А в вашем случае…
– Я забочусь не о себе. Я хочу защитить Мелани. Это будет правильно, если Куртис позаботится о своей дочери.
Дженифер колебалась, взвешивая все «за» и «против». Она сказала Лоретте правду. Дела об отцовстве очень трудны. Не говоря уже о том, что это была грязная и неприятная работа. У адвоката, представляющего интересы ответчика, будет триумфальный день, когда он сможет пригласить женщину на свидетельскую скамью. Он проведет перед ней парад ее любовников, после чего женщина будет выглядеть отъявленной проституткой. Дженифер не хотелось быть вовлеченной в дело подобного рода. С другой стороны, она верила Лоретте Маршал. Девушка была уверена, что Куртис Рендэл является отцом ее ребенка. Дженифер приняла решение.
– Хорошо, – сказала она, – мы займемся этим.
***Она встретилась с Роджером Дэвисом, адвокатом, представляющим интересы Рендэла. Дэвис был партнером в большой фирме на Уолл-стрит, и о его положении свидетельствовал занимаемый им просторный кабинет. Он был напыщенным и надменным типом и не понравился ей с первого же взгляда.
– Чем могу быть полезен? – спросил он.
