Анна Белкина - G.O.G.R.
И тут Серёгин совладал с собой. Всё, гипноза нет. Бросив свой фонарик, Пётр Иванович прыгнул вперёд и перехватил чёрное дуло автомата, которое уже успело нацелиться на безвольную колонну его пленённых товарищей. Гопников от неожиданности отпрянул назад и нажал на курок, выстрелив в высокий потолок. Серёгин рванул автомат на себя, пытаясь выхватить из тощих рук худосочного врага, однако Гопников оказался далеко не слаб. Он даже не шелохнулся — так прочно смог он укрепиться на ногах и, не выпуская автомата, отшвырнул Серёгина к дальней стене. Стукнувшись об пол, Пётр Иванович покатился кубарем и неуклюже хлопнулся на спину. Он рывком сел, глянул туда, где остался Гопников, и увидел, что кажется, подкрался к нему печальный конец. Гопников, стоя против света валяющегося на полу фонарика и отбрасывая на ближайшую стенку огромную хищную тень, прицеливался ему в лоб.
Пётр Иванович в один миг увидел всю свою жизнь и кота Барсика, который остался некормленым. Всё, теперь его некому будет кормить… Гопников нажал… Нет, он не успел нажать, потому что сзади на него наскочил грузный Недобежкин, а Синицын забежал спереди и выхватил автомат.
— Всё, чёртик, допрыгался! — рычал и кряхтел Недобежкин, пытаясь побороть мелкого противника.
Однако, даже лишившись оружия, Гопников не сдался. Он перебросил через себя Недобежкина и обрушил его прямо на Синицына, который собрался задвинуть ему тумака. Они оба свалились на пол и покатились кубарем прямо к дыре. Гопников совершил огромный прыжок, подхватил упавший автомат, выпустил очередь над головами тех, кто оставался у него в плену, и безапелляционно заявил, обращаясь к Серёгину, Синицыну и Недобежкину:
— Если вы пошевелите пальцем — их не станет, я хорошо стреляю. Серёгин, ползи к остальным! — он кивнул на Недобежкина и Синицына, которым каким-то образом удалось задержаться на краю бездонной дыры.
Пётр Иванович не хотел, чтобы этот сумасшедший Гопников кого-нибудь застрелил — вот он и встал на четвереньки и пополз «к остальным». Краем глаза он поглядывал на Гопникова и примеривался, с какой стороны лучше напрыгнуть на него, чтобы вышибить оружие.
— Давай, давай! — подогнал его Гопников, дёрнув автоматом. — Шевелись, Серёгин! Не будешь больше мешать мне работать!
И тут Пётр Иванович улучил момент. Сейчас, или никогда. Выполнив тигриный скачок, Серёгин нацелился в прыжке сшибить бандита с ног. Гопников выставил вперёд раскрытую ладонь. Серёгин словно бы натолкнулся на невидимую стену. Непреодолимая волна отшвырнула его назад, и Пётр Иванович рухнул на Синицына и Недобежкина, едва не свалив их в бездну.
— Что за чёрт? — выдохнул изумлённый Недобежкин, сидя на краю пропасти и помогая упавшему на бок Серёгину тоже сесть.
— Бесконтактный бой! — просто ответил Гопников, растянув неприятную злобную улыбочку. Какой же он, всё-таки страшный, Гопников этот — высохший весь, как мумия Эхнатона! И парик у него сбился на затылок, показав лысину… На том старом портрете, который Пётр Иванович и Сидоров нашли в его доме, он выглядел куда лучше…
— Вы втроём допрыгались! — скрипнул Гопников, вскинув свою птичью голову и поигрывая чужим автоматом, который, кстати, имел инвентарный номер «ИНВ. № 00987645». — Я хотел оставить вас всех, — вещал он, нагло растягивая гласные буквы. — Но вы втроем вывели меня из себя. Разве можно сопротивляться мне? Нет! Сегодня же я получу «Образец 307» и стану непобедимым! Только вам уже всё равно, потому что за ваше неповиновение я решил вас редуцировать!
Гопников бесновался, как какой-то Доктор Зло: угрожал казнью, жутко хохотал, порождая ужасное эхо, трясся, заставляя зловещие тени плясать на стенах. Он даже не подозревал, что его повальный гипноз не поработил ещё и Хомяковича. Хомякович неподвижно стоял, как и все в неровном стою пленников, но левой рукой, которую не видел страшный враг, он медленно, но верно доставал гранату из-за пояса «Терминатора» Лещёва, что стоял рядом с ним. Он собирался совершить безумный подвиг: швырнуть гранату в Гопникова. Промахнись он на сантиметр — граната врубится в стену, взорвётся, и тогда — обвал…
— Прыгайте в яму! — распорядился Гопников, решив, что получил право казнить и не миловать. — Вперёд, или застрелю! — он кивнул автоматом, предупреждая о том, что действительно, застрелит.
— Это получается, — пробормотал Недобежкин, досадуя на то, что пропадёт ни за грош, ни за копейку. — Либо мы прыгнем, либо получим пулю, да?
— Совершенно верно! — согласился Гопников, смакуя каждое злобное слово, словно настоящий фашистский агент. — Вперёд! Прыг-прыг!
И тут Хомякович выцарапал гранату. Ловким движением выдрав чеку, он швырнул гранату с размаху и, не целясь, но надеясь попасть в Гопникова. Скорость реакции Гопникова приблизилась к невероятной. Он мгновенно присел, пропустив гранату над своей головой, и одновременно стрельнул короткой очередью по Хомяковичу. Хомякович упал, как подкошенный, а его граната угодила в стенку и с грохотом взорвалась, разворотив металл, пробив в стене громадную рваную дыру. Потолок пещеры задрожал и не обвалился каким-то чудом, задержавшись на одной-единственной старой железной балке.
— Хомякович! — заверещал Кошко, тоже очнувшись от гипноза. — Хо!.. — он застыл в тихом ужасе и похолодел, поняв, что товарищ убит…
— Стоять! — это Гопников выпрямился и прицелился в Серёгина, Недобежкина и Синицына, балансировавших на краю пропасти.
Он шевельнул пальцем, нажимая на спуск, и тут, откуда ни возьмись со стороны побочного хода, словно бы из земли вырос тёмный силуэт человека. Незнакомец вскинул руку с пистолетом. В повисшей под разбитым сводом тишине прозвучали два выстрела. Одна меткая пуля поразила Гопникова в лоб, вторая в правый глаз. Злодей булькнул свой последний стон, завалился назад, бестолково пальнул в воздух и рухнул вниз, в чёрную бездну, из которой он, вероятно, и выполз…
— Стоять! — это ожил Недобежкин, заметив того, кто застрелил агрессора Гопникова, и пожелав задержать его.
Милицейский начальник рванул к нему, но тёмный силуэт внезапно исчез. Он просто растворился в подсвеченном карманными фонариками полумраке и не оставил после себя и следа.
— Чёрт! — сердито плюнул Недобежкин, топнув ногой как раз по тому месту, где только что стоял тёмный незнакомец.
Этого слабого сотрясения оказалось достаточно, чтобы подбитый свод начал обваливаться. Где-то на огромной высоте что-то громко загудело и затрещало. С потолка посыпались ошмётки железа и камни.
— Бежим! — крикнул Пётр Иванович, подскакивая на ноги. — Сейчас тут всё обвалится!
Синицын тоже вскочил и схватил первый фонарик, который нашёл.
Бывшие загипнотизированные пленники Гопникова, грубо отключенные от «сервера», бесцельно слонялись взад-вперёд, некоторые приземлились около убитого Хомяковича, не замечая того, что сверху сыплются уже не камни, а массы земли, которые с минуты на минуту превратятся в лавину.
— Ежонков! Девятко! — Недобежкин начал хватать их за воротники и бить по щекам, чтобы привести в себя.
— А? Что? — спохватился Ежонков, получив от Недобежкина подзатыльник. — Кого?
— Зелёные галоши! — рыкнул Недобежкин и толкнул «суперагента» к выходу. — Бежим, сейчас нас всех накроет!
Земля с потолка с рёвом сыпалась в бездонную яму, разрывала металлическую обшивку потолка своей увеличивающейся массой. Синицын с фонариком бежал впереди, за ним — поспевал Пётр Иванович, таща за ворот кителя забацанного гипнозом и стрессом Девятку. Недобежкин пихал пассивного заторможенного Ежонкова.
— Хомякович! Хомякович! — в дикой панике вопил Кошко, не желая покидать тело геройски погибшего друга.
— Он застрелен, дубина! — это Зябликов и Пёстриков схватили Кошко под мышки и оттащили в сторону.
Спустя миг в то место, где он сидел, врубился громаднейший валун. У Кошко подгибались колени, он почти не мог идти, но друзья не бросили его, а тащили на себе.
— Давай, ползи! — сержант Барсуков и милицейский лейтенант Матвей подпихивали под крутые бока десантника «Шварца» Лещёва, который после гипноза Гопникова впал в тупую прострацию и почти что не реагировал на раздражители.
Пётр Иванович летел, как ветер, забыв про усталость, ведь сзади, буквально, в нескольких метрах, ревела смертоносная земляная лавина, засыпая подземный коридор. Воздух забился пылью, которая мешала смотреть и дышать. Огромный кусок металла со свистом пронёсся у уха Серёгина и врубился в пол как раз перед ним. Пётр Иванович на миг застопорился, а потом — побежал с новой силой, увлекая за собой Девятку.
Ещё немножко, и всё — путь будет пройден, и они доберутся до комендатуры. Но тут Девятко обо что-то споткнулся и упал. Серёгин заклинился, за шаг до выхода в подвал комендатуры, и прыгнул назад, на помощь Девятке, который барахтался на животе, которого уже заносило землицей.
