Падение - Ти Джей Ньюман
Кэрри в жилете со взрывчаткой. С кляпом. С Элизой на руках. Рядом со Скоттом.
Билла замутило от осознания, что это был последний раз, когда он видел свою семью. Целая жизнь, полная любви и радости, – а он знал, что теперь до самого конца перед глазами будет стоять лишь этот образ. И во всем виноват только он. Билл не справился ни как муж, ни как отец, ни как защитник.
Его сейчас вырвет. Он уже искал на ощупь мусорный мешок, когда на компьютере возникла фотография его жены вместе с надписью «Принять фейстайм-вызов от Кэрри Моб». Билл изумленно уставился на экран, потом нажал на зеленую кнопку.
Глаза метались по экрану, поторапливая соединение. «Прошу, пусть только они будут живы. Прошу, Боже. Покажи мою семью». Когда их наконец соединили, его лицо отъехало в угол. Посреди экрана появилась его семья. Все трое. Живые. Он изо всех сил ущипнул себя за ногу, чтобы не расплакаться.
Кэрри и Скотт все еще связаны, но уже без кляпов. Рядом Сэм по-прежнему держит детонатор. И он, и Кэрри все еще были обвешаны взрывчаткой. Кэрри обнимала Элизу, поэтому он не видел, что случилось с ее рукой после кипятка, но казалось, что с ней все в порядке.
Они живы. Билл ослаб от чувства облегчения. Заставил себя сосредоточиться.
Где они? Невероятно темно; не считая мягкого света откуда-то слева из-за кадра, единственным источником свечения был только телефон – его сияние отражалось от их лиц. Еще там тесно. Они сидели рядом – и, судя по их осанке, на полу, а не на стульях.
– Ай-ай-ай, – раздался в левом наушнике голос Сэма. Причем раздался ближе, чем был на самом деле, – так бывает, когда звук усиливается в замкнутом пространстве вроде машины. – Зря ты так, Билл.
Билл яростно набрал ответ.
Как? Ты получил запись? Я сделал все в точности так, как ты и просил.
Сэм прочитал сообщение со смешком.
– Да нет. Запись-то я получил. Нет, я о том, что запретил тебе сообщать бортпроводникам.
У Билла рухнуло сердце, но он старался расшифровывать слова Сэма с каменным лицом. Откуда Сэм знает, что он сказал экипажу? Значит ли это, что он знает и о племяннике Джо, и о ФБР? Поэтому они уехали из дома? Почему он его взорвал?
Сэм не терял самообладания.
– Когда ты прислал запись, я сразу понял, что здесь что-то не так. Что-то было неладно. И нате вам…
Сэм что-то поискал в своем телефоне, потом поднес его к камере. Билл пригляделся к экрану. Похоже, это была фотография пассажира в салоне первого класса «Коустал Эйрвейс», бежевая кожа кресла и розоватое освещение контрастировали с панически-желтым цветом кислородной маски у него на лице.
Билл закрыл глаза, собирая все воедино. Они выпустили маски вручную. Блестяще. Но, очевидно, никто не подумал о том, что у пассажиров есть доступ в интернет.
С гнетущим ощущением пришла мысль, что, возможно, и подумали – но не стали отключать интернет, чтобы Билл мог общаться с семьей. И снова он разрушает всё и вся.
– Впрочем, я заранее предполагал, что ты будешь таким самоуверенным, – сказал Сэм. – Поэтому мы с твоей семьей решили прокатиться.
«Прокатиться».
Ладно, значит, они в машине. Билл попытался вспомнить, видел ли утром перед домом фургон ремонтника, когда уезжал в аэропорт, но в голове ничего не осталось. А может, они сидят в машине Кэрри – огромном внедорожнике, купленном в прошлом году после того, как они узнали, что на подходе еще один ребенок. Два задних ряда складывались – сейчас они вполне могли находиться там.
– Я хочу сказать, – продолжал Сэм, – что, конечно, не знаю точно, кто еще в курсе, кроме твоих бортпроводников. Но, надеюсь, тебе не нравились те, кого ты послал к себе домой. А то представляешь? Сейчас, погоди.
Экран затрясся, когда он передал Кэрри ее телефон и начал свободной рукой набирать что-то на своем. Кэрри посмотрела на его экран. Заговорил чей-то голос, и Кэрри охнула.
«…Я нахожусь прямо перед домом – как видите, он совершенно разрушен взрывом. Полиция заявляет, что причина – утечка газа, и нам не сообщают, находился ли кто-нибудь внутри в момент взрыва. К счастью, похоже, что на всей улице пострадал только…»
Сэм приподнял телефон, чтобы Билл мог видеть запись. Тот поборол желание вскинуть руку к лицу. Журналистка стояла на их улице, за ее спиной тянулась желтая лента. За лентой был их дом. То, что от него осталось.
Билл смотрел на развалины и холодел от нового осознания.
Этот человек явно не блефует. Он отлично знает, что делает, и Билл нисколько не сомневался, что он убьет его семью, если ему не подчиниться.
Кэрри плакала. Не громко, но и не беззвучно.
– Серьезно? – спросил Сэм. – Ты же так хорошо держалась. Удивительно хорошо. А теперь расклеишься из-за какого-то дома и, может, пары человек? – Он покачал головой. – Как же ты будешь жить, когда ради тебя и детей рухнет целый самолет?
Кэрри запрокинула голову – по щекам бежали слезы.
Сэм усмехнулся.
– Ну, это, конечно, при условии, что Билл выберет вас вместо самолета. – Он пожал плечами. – Может, не стоит загадывать. Давай спросим прямо. Ты уже сделал выбор, капитан?
Билл стал яростно печатать и смотрел, как Сэм закатывает глаза, прочитав сообщение.
– Я не разобью самолет, ты не убьешь мою семью, бла-бла-бла, – сказал он. – Ну что не так с вами, американцами? Почему вы все мните себя героями? Почему всегда хотите по-плохому? – Он вздохнул. – Ладно. Будь по-твоему.
Сэм начал печатать, зажав детонатор между пальцами и телефоном. Кэрри поглядела на Билла. Похоже, она боялась не меньше него.
– Билл, – произнес Сэм, не отрываясь от телефона. – Я ведь говорил, что тебе придется сделать выбор. Говорил, что для этого на борту есть все. А еще говорил, что тебе нельзя никому об этом рассказывать. Я-то думал, хватит и угрозы, но еще я знаю, что ты заносчивая сволочь, которая привыкла к своим привилегиям и думает, что ей сойдет с рук что угодно. Выходит, я был прав. Ну, буду честен. Прямо сейчас я твою семью убить не могу. Они мне нужны. Этот последний выбор я оставляю за тобой. Но ты все-таки нарушил правила – и знаешь что? У действий есть последствия. Ты прислал в свой дом полицию – и я его взорвал. Ты рассказал бортпроводникам… – Он оторвался от телефона, перестав печатать, и посмотрел в камеру. – …Ну, до этого мы еще дойдем.
По рукам Билла пробежали мурашки, защекотали шею ледяными иголочками.
Сэм продолжил печатать.
