Луис Роча - Смерть понтифика
Разведки Советского Союза и дружественных ему стран выплачивали огромные суммы коммунистическим партиям и даже террористическим организациям Запада.
Разведслужбы США, Англии и других стран делали то же самое, чтобы не позволить левым движениям прийти к власти, а потому не гнушались сотрудничеством с масонскими ложами, радикальными группировками, фашистскими течениями и иже с ними.
— Масонские ложи, политики, военные, разведчики… Кто же правит нами на самом деле?
— Теоретически мы — свободные граждане.
— Да, но кто отдает распоряжения? Ведь правительства, за которые мы голосуем, подчиняются тайным обществам!
— Неплохое заявление.
— А по-моему, это вопрос.
— Вопрос, в котором сразу и ответ.
— Какой ужас!
— Тогда не думай об этом.
— Как будто это так просто…
— Вот именно, — заверяет Рафаэль, — подумай о чем-нибудь попроще…
Сара ставит бутылку на стол, вздыхает, медленно подносит ладони к лицу, прикрывает глаза… Сколько лжи вокруг!
— Просто ужас, — повторяет она, — и что же нам теперь делать?..
— Предлагаю навестить твоего отца.
— Где же он? В Лондоне?
Рафаэль поднимается и достает из кармана пиджака мобильный телефон. Набирает номер и ждет. Когда на звонок отвечают, бегло произносит:
— Hallo. Ich benotige einige Pase. Ich bin dort in funf Minuten.[15]
ГЛАВА 26
— Кому ты только что звонил? — спрашивает Сара. Они снова в «Ягуаре», но теперь девушка устроилась рядом с водителем.
— Одному немцу, который сделает тебе паспорт.
— Только для меня?
— Именно. У меня уже достаточно паспортов.
— Этот немец — надежный человек?
— Ненадежный.
— Что ты сказал?
— Я говорю: нет, мы едем к ненадежному человеку. Те, кто занимается подделкой документов, работают только за деньги, чтобы развивался бизнес. Ради заработка они готовы слить любую информацию.
— Но ведь…
— Но эти люди готовы делиться информацией, только если им заплатят. Если думаешь, что он помчится сразу же нас сдавать, то ошибаешься. Можешь не беспокоиться.
— Ну да, теперь я ощущаю просто несказанное спокойствие, — язвит девушка.
— Я рад за тебя.
Поездка длится не более пяти минут, включая парковку у многолюдного шумного паба. В боковой стене здания — полуоткрытая дверца. Сара и ее спутник поднимаются по лестнице на третий этаж. Рафаэль нажимает кнопку звонка. Мгновенно распахивается дверь.
— Привет, как дела? — радостно приветствует их немец.
— Превосходно. А у тебя?
— Изумительно! Заходите.
— Я знаю, что ты лучший специалист в своем деле, — произносит Рафаэль и, заходя, подмигивает парню.
Гансу немногим больше двадцати. Фальшивки он делает не только быстро, но и качественно: документы еще ни разу не вызывали подозрений ни у одной из служб пограничного контроля… По крайней мере, до сих пор о подобных случаях ничего не известно.
— Ну, дядя, валяй, рассказывай, чего нужно.
— Мне нужно, чтобы ты сделал паспорт для этой леди.
— «Для этой леди»… Надо же, дядя, как ты заговорил.
Ганс достает фотоаппарат и подхватывает Сару под локоть:
— Встань спиной сюда.
Стена — сплошной фон нейтрального синего цвета для фотографий на документы.
— Не улыбайся.
— Что?
— Я говорю, не улыбайся. На фотографиях для паспорта не улыбаются.
— Хорошо, не буду.
Сара напускает на себя серьезный вид — может быть, даже слишком серьезный, а Рафаэль разглядывает увешенную снимками стену.
— Кто эти люди? Так много…
— Типы, которые ко мне наведывались.
— У тебя просто прорва клиентов!
— Не могу не согласиться, — хозяин подпольной мастерской подключает фотоаппарат к компьютеру и принимается за работу. — У тебя есть какая-то любимая страна или, может быть, тебе нужно какое-то особое имя?
Сара в замешательстве. Это она не предусмотрела.
— Шэрон Стоун, — вмешивается Рафаэль.
— А что, дядя, отличное имечко! И знакомое, вроде бы…
«Гнусный тип», — думает Сара.
— А страну можно любую, из Шенгенской зоны.
— Okey, man. Есть пять тысяч?
Сара подходит к Рафаэлю:
— Откуда ты знаешь этого субчика? — тихо спрашивает девушка.
— Я его не знаю. Я знаю одного человека, который знает его.
— Кое-кто, кажется, говорил, что вы дружите много лет…
— Получается, не дружим.
Ганс стучит пальцами по клавиатуре, обрабатывая фотографию, которую только что загрузил в компьютер.
Вскоре он встает и открывает дверцу шкафа. На секунду задумавшись, достает множество незаполненных паспортов разных стран.
— А ты, подруга, будешь путешествовать только по Европе?
— Хороший вопрос. Вполне возможно, что нам придется побывать и в Америке, — глубокомысленно замечает Рафаэль.
Сара смотрит на спутника, она заинтригована:
— В Америку?
— Заметано, дядя. Тогда я сбацаю ей французский паспорт, а второй будет американским. Французский — для Европы, а второй — для другого побережья, лады?
— Отлично.
Сара наблюдает за Гансом, тот откладывает два незаполненных паспорта: французский и американский.
— А это настоящие паспорта?
— А почему, по-твоему, никто ничего до сих пор не просек? — спрашивает Ганс, словно ему задали глупый вопрос.
— Прийти сюда — все равно что обратиться в посольство, но здесь ты можешь сам выбирать себе страну и имя, — произносит Рафаэль. — Понятно, что такое удовольствие стоит дороже.
— Не забывай о качестве, дядя. Качественная работа стоит денег, — уточняет Ганс.
У Рафаэля звонит мобильный телефон.
— Алло? Да, все идет как надо… Без проблем… Куда? Нам придется заехать еще в одно место, мы поедем оттуда…
— Кто это был? — интересуется Сара.
— А с чего ты решила, будто я должен постоянно перед тобой отчитываться?..
— Молодец, дядя! Уважаю! — встревает Ганс, потрясенно глядя на Рафаэля. Подходит, кладет оба паспорта в особый принтер, накрывает крышкой, точно у сканера, и нажимает кнопку. — Еще десять секунд, коллеги, — и готово!
ГЛАВА 27
Джеффри Барнс продолжает телефонный разговор. Теперь на английском, и, судя по властным интонациям, беседует не с начальством. Телефон — не красный, для общения с президентом США, и не второй, по которому он говорит на итальянском. Устройство, которым Барнс пользуется сейчас, предназначено, чтобы отдавать распоряжения и контролировать ход операции. Двадцать семь лег на службе и безупречным послужной список позволяют пользоваться некоторыми благами. И все же главная его страсть — работа. Разумеется, одно из основных преимуществ его положения в том, что можно не работать «в ноле», а просто перемешать фигуры на шахматной доске, оставаясь в безопасности и не подвергая себя напрасному риску.
Барнс беседует с руководителем операции. Обсуждаются успехи и неудачи.
— Как это исчезла?!
Барнс не может и не должен внушать агентам чувство растерянности, но в глубине души он давно считает, что все это задание — бесполезная морока. Оказалось, что дамочке удалось испариться под носом у агентов, выследивших ее на одной из самых многолюдных площадей Лондона… Тут есть чему удивляться. Итальянец приказал держать своих людей в резерве, пока специальная бригада будет нейтрализовывать объект. Наверняка этот провал без последствий не обойдется. К тому же под вопросом оказывается пресловутая безупречность его сотрудников.
«Предатель? Двойной агент?! Черт подери, — думает сотрудник ЦРУ. — Ну хорошо, пусть ищут. Не могли же они сквозь землю провалиться!»
Кладет трубку, откидывается назад на спинку кресла, руки — сзади, под голову. Глубоко вздыхает. «Если не отыщутся — нам конец», — думает он про себя.
— Сэр? — обращается Стафтон, деликатно заглядывая в кабинет.
— Говорите, Стафтон.
— Сэр, нам по-прежнему оставаться в резерве или вы согласовываете наше вмешательство?
Барнс задумывается, но ненадолго, чтобы его не заподозрили в нерешительности. Здесь обращают внимание на все — даже на молчание.
— В настоящий момент у нас обоих есть по удочке. Пусть подсекает первый, на чью наживку клюнет рыба.
— Понял, — отвечает Стафтон, — кстати, мы только что перехватили интересный звонок из Британского музея в местную полицию…
ГЛАВА 28
Крутятся колеса, «Ягуар» мчится вперед, Британский музей остается позади. Сара оглядывается, ощущая одновременно любопытство и злость.
— Даже не рассчитывай на мои извинения, — произносит Рафаэль, по-видимому, сожалея о фразе, сказанной на квартире у Ганса.
Если тем самым он пытался утихомирить страсти, то лучшего способа и придумать было нельзя: Сара совсем не ожидала услышать подобные слова.
