Том Клэнси - Политика

– Зачем ты пришла? – спросил Ник. – Ты ведь знаешь, что Захар приготовит ваши документы только завтра. Не думаю, что ты зашла, чтобы попрощаться.

– Нет, я пришла не для этого. – Джилея положила ладони на поверхность стола и наклонилась вперед, вглядываясь в полумраке в его лицо. Затем выпрямилась, сняла пальто и бросила его на кресло рядом. Теперь на ней был темный обтягивающий грудь свитер.

Ник ждал, что последует дальше.

– Мне так понравилась эта ночь, что я не хочу, чтобы она закончилась слишком быстро, Ник, – сказала она, придвинув к нему лицо. – Можешь убрать свой пистолет.

Рома невольно вздрогнул. Понравилась эта ночь? Что это за женщина? Два часа назад она развязала неслыханную бойню, и вдруг теперь, совершенно неожиданно…

Его охватило чувство, похожее на страх.

И все-таки…

Больше его потрясла невольная реакция собственного тела на ее близость. Джилея непреодолимо влекла его к себе.

Она наклонилась еще ближе, и ее губы коснулись его щеки.

– Ты знаешь, зачем я пришла сюда… – прошептала она. – Знаешь, что мне нужно.

В горле у него пересохло. Сердце бешено забилось.

Он сделал глубокий вдох, потом еще, положил пистолет, протянул руки и прижал ее к себе. В тот момент, когда ее податливое тело коснулось его груди, он посмотрел на зеркало, и по его лицу пробежала легкая улыбка.

Глава 19

Город был в шоке.

Никакое другое слово не может описать состояние, охватившее Нью-Йорк. Даже взрыв бомбы в Центре мировой торговли не был таким испытанием для жителей Манхэттена и прилежащих округов. Правда, он не вырвал у города его сердце.

К тому же, в момент взрыва Таймс-сквер представляла собой людское море. И вот сейчас красные и синие пульсирующие огни машин Службы чрезвычайных ситуаций и «скорой помощи», окружившие место катастрофы, и мощные дуговые фонари, установленные спасателями, постепенно гасли. Им на смену приходил ранний рассвет.

День ожидался ясным и холодным, и утренний свет ярко осветил лихорадочную обстановку, царившую на площади. Из временных десятифутовых вытяжных труб, поспешно установленных городскими рабочими над местами повреждения паропроводов на улицах, рвались клубы пара. Трубы защищали людей от обжигающих струй и направляли потоки пара вверх. Затем пар охлаждался и спускался на площадь, окутывая ее туманом, создавая какую-то неземную атмосферу. Люди в нейлоновых куртках с аббревиатурами Федерального бюро расследований, Агентства по борьбе с терроризмом и Департамента полиции на спинах копались в развалинах в поисках улик, которые могли бы навести их на след преступников, ответственных за эту зверскую бойню. Солдаты Национальной гвардии, поспешно мобилизованные сразу после взрыва, удерживали зрителей на расстоянии, чтобы никто из посторонних не мог проникнуть на место происшествия, если это слово можно применить к тому, что представлял собой, по сути дела, кратер, оставшийся от взрыва бомбы. Но все без исключения уступали дорогу спасателям и поисковым группам, прочесывавшим руины с помощью собак-ищеек. Собаки искали погибших, а их проводники молили небеса, чтобы им удалось обнаружить оставшихся в живых.

Эти поиски продолжались всю ночь. Почуяв человека, собака начинала повизгивать и царапать завалившие его обломки, будь то щит огромной неоновой рекламы или рухнувшие ряды скамеек для зрителей, или искареженные плиты здания.

Тут же вокруг нее возникал муравейник лихорадочно работающих спасателей. Для поисков человека они пользовались самыми разными средствами: инфракрасными сенсорами, сверхчувствительными микрофонами, крошечными видеокамерами на гибких стержнях, ультразвуковыми приборами, металлодетекторами и рентгеновскими аппаратами.

Если удавалось обнаружить хотя бы самый слабый намек на то, что человек, заваленный обломками, все еще жив, бросались все средства и люди, чтобы убрать обломки и спасти пострадавшего. Подъемные краны, воздушные подушки, которые можно просунуть в самые маленькие Щели и затем надуть, чтобы медленно и осторожно сдвинуть обломки, рычаги, подкосы и, наконец, обычная ручная сила все применялось для спасения человека, нуждающегося в помощи. Но время шло, и отчаянные усилия спасти уцелевших все чаще уступали место печальным находкам мертвых тел. Флуоресцирующие оранжевые флажки на тонких металлических стержнях, трепещущие на ветру, устанавливались там, где находили погибшего. Позже, когда станет ясно, что спасти больше никого не удастся, начнется мрачная работа по извлечению останков.

И все это время мужчины и женщины в нейлоновых куртках с аббревиатурами на спине продолжали поиски улик.

В полумиле от площади, в соборе святого Патрика, от утреннего света уже заиграли разноцветные витражи. Воздух, наполненный благовониями и дымом от тысяч свечей, стоящих вдоль стен и алтарей, приобрел радужно-голубой оттенок.

Однако люди, заполнившие собор и сидевшие на скамейках, не замечали этой красоты. Многие из них были на Таймс-сквер в момент взрыва, остальные видели случившееся по каналу Си-эн-эн или в программах местных новостей. Некоторые потеряли близких или друзей. Смертоносный грохот взрыва и крики умирающих никогда не изгладятся из их памяти. Ничто, даже утешение, которое они ищут здесь на всенощной службе по душам погибших, никогда не заставит их забыть об этом.

Заседание началось сразу же после полудня в полуподвальном конференц-зале штаб-квартиры корпорации «Аплинк интернэшнл» на Розита-авеню в Сан-Хосе. Своими четкими очертаниями, ярким освещением, бежевым ковровым покрытием и автоматической кофеваркой это помещение мало отличалось от конференц-залов на верхних этажах, разве что здесь не было окон. Однако отсутствие вида на подножие горы Гамильтон было чисто внешним и наименее значительным отличием.

Доступ на совещание был ограничен кругом наиболее доверенных помощников Гордиана. У каждого из них была карточка с цифровым кодом, отпирающим дверь.

Массивные бетонные стены толщиной в два фута и акустический потолок защищали помещение от самой изощренной аппаратуры подслушивания. Стальная арматура в стенах, шумовые генераторы и другие самые современные электронные устройства гарантировали сохранение тайны того, что говорится в этом зале. Регулярно проводилась проверка помещения, а входы и выходы компьютеров, телефонов и аппаратуры видеоселекторных совещаний систематически проверялись на отсутствие «жучков» приборами, использующими спектральный и рентгеновский анализ.

Хотя Гордиан считал термин «безопасность» относительным и полагал, что может найтись достаточно изобретательный и решительный человек, имеющий в своем распоряжении высокотехнологичную аппаратуру, чтобы подслушивать его секретные переговоры на высшем уровне, он не сомневался, что эта часть его оперативного центра способна противостоять всем усилиям, направленным на проникновение в самые тайные замыслы президента корпорации. Когда занимаешься проблемами связи и сбора информации, самое большое, на что ты можешь надеяться, это на шаг опережать «гряпарищей» – это слово придумал Вайнз Скалл, оно означало «грязные паршивые ищейки».

Гордиан окинул взглядом сидящих за столом думая, с чего начать совещание, столь отличное от обычных деловых встреч. Здесь присутствовали его консультант по международным делам Алекс Нордстрем, вице-президент по специальным проектам Меган Брин и начальник службы безопасности Питер Нимец. С экрана на них смотрело мрачное, с мешками под глазами лицо Вайнза Скалла, он походил на бассета. Вайнз находился в Калининграде, связь с ним осуществлялась по кодированному видеоканалу через спутник связи.

Гордиан глубоко вздохнул. Он обратил внимание, что лица участников совещания, всех до единого, были такими же мрачными, как и его собственное.

– Я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы приехали сюда немедленно, безо всякого приглашения, – сказал он. – Я не знаю, потеряли ли вы друзей или родственников этой ночью на Таймс-сквер. Тем, кого постигло такое несчастье, я хочу выразить свое глубокое соболезнование. – Гордиан сделал паузу и посмотрел на Меган. -Ты узнала что-нибудь о своем брате и невестке?

Элегантная брюнетка, несмотря на свою молодость – ей не было еще сорока, занимающая столь высокий пост, Меган ответила Гордиану спокойным взглядом своих умных голубых глаз.

– Еще нет, – сказала она, – но у меня нет оснований полагать, что они пострадали. Просто телефонные линии, связывающие западное побережье с Нью-Йорком, перегружены, и я не могу связаться с ними.

Спокойный голос Меган не обманул Гордиана. Однажды, много лет назад, он уже допустил ошибку, когда решил, что эта женщина – типичный представитель тех чопорных и холодных администраторов, которых готовит факультет бизнеса и менеджмента Гарвардского университета, тем более что Меган успела получить и ученую степень магистра психологии в Колумбийском университете. Значит, подумал он, это администратор, способный заниматься психологическими играми. Это было чистейшим предубеждением, рудиментом той обиды, которая свойственна многим выходцам из рабочих семей, Гордиан получил его в наследство от родителей. Ему понадобились годы, чтобы избавиться от несправедливого отношения к людям из верхних слоев общества. Первым, кто заставил его взглянуть на них по-другому, был Дан Паркер. Мег завершила этот процесс.