Филип Фармер - Образ зверя
На противоположной стороне проход шел прямо футов пятьдесят, затем поворачивал. Чайлд медленно продвигался вперед, тщательно осматривая стены, потолок и пол. Это помогло ему обнаружить небольшую дверку.
Для потайной двери она была слишком мала и располагалась слишком высоко. Он открыл щеколду, выключил фонарь и медленно распахнул дверку, стараясь избежать скрипа петель. За ней находилось полупрозрачное зеркальное стекло, сквозь которое Чайлд увидел спальню. Тут же в спальню из холла вошла женщина тициановского типа. Она прошла мимо него в каких-то пяти футах и скрылась в другой двери. На ней было платье в больших красных цветах и босоножки.
Женщина оказалась очень красивой, от ее вида Чайлда словно током ударило. Такое чувство при виде женщин, которыми он не мог обладать, он испытывал всего лишь трижды за всю жизнь.
Чайлд стал нервничать, подумывая о том, что пора двигаться дальше. Но его удержало предчувствие, что если он немного подождет, то сможет узнать что-то очень важное. У женщины был слишком уж решительный вид.
Такой вид бывает у людей, которым предстоит сделать что-то особенное.
Чайлд приложил ухо к стеклу и уловил звуки мелодии Штрауса. Опять «Так говорил Заратустра»! Музыка, должно быть, доносилась из комнаты, в которую ушла женщина.
Обстановка спальни была, пожалуй, мрачноватой для молодой женщины. Спальня барона, из которой он прошел в потайной ход (если только та комната действительно принадлежала барону), без сомнения, больше подошла бы этой красавице. А уж это помещение никак не располагало к веселью, если не считать за веселую шутку то небольшое зеркало, сквозь которое он подглядывал. Снизу до высоты шести футов стены комнаты были обшиты темными деревянными панелями, выше начинались темные обои с бледными изображениями странных птиц, извивающихся драконов, Адама и Евы под яблоней. Рисунков змея не было.
Узор некогда пышного темного ковра на полу изрядно выцвел от времени. Большая кровать под балдахином опиралась на ножки, сделанные в форме лап дракона, покрывало на ней и сам балдахин были кроваво-красного цвета. На противоположной стороне комнаты находилось трехстворчатое зеркало, какие обычно ставят в примерочных магазинов одежды. Оно отражало окно, сквозь которое Чайлд смотрел в комнату. Вернее, оно отражало зеркало, висящее над большим красно-коричневым туалетным столиком.
Люстра, собранная из кусков почти нешлифованного кварца, мерцающая многочисленными темно-желтыми плафонами, не горела. Комната освещалась только торшером и настольной лампой. По углам лежала густая тень.
Чайлд ждал обливаясь потом. В узком проходе было жарко и душно. Запахи гнилого дерева, штукатурки и давно сдохших мышей усилились и перестали радовать обоняние, а запах парфюмерии совершенно выдохся. Когда Чайлд уже начал терять надежду что-нибудь увидеть, женщина вернулась.
Теперь она была совершенно нагой. Ее рыжие волосы свободно спадали на плечи и спину. В руках у нее была бутылка, которую она ласково сжимала за горлышко, часто поднося к губам. Женщина уверенно подошла к туалетному столику и остановилась, запрокинув голову.
Когда в бутылке осталось не больше двух дюймов жидкости, она поставила ее на столик и наклонилась к зеркалу.
Быстро стерев макияж, она стала всматриваться в зеркало, очевидно, выискивая дефекты в своем отражении. Чайлд поспешно отшатнулся, но затем вновь придвинулся к зеркалу. Если женщина и знала, что это зеркало с секретом, то, видимо, ей было все равно, есть ли кто-нибудь с той стороны стекла. Возможно, предполагалось, что чужих там быть не может. Вероятно, только барон мог знать об этом скрытом проходе.
Судя по улыбке, появившейся на ее лице, женщина осталась удовлетворена результатами инспекции. Она встала на цыпочки, внимательно оглядела свое тело и улыбнулась еще шире. Чайлд немедленно почувствовал половое возбуждение и неловкость за то, что подсматривает. Испытывать возбуждение было приятнее, чем стыдиться.
Женщина немножко повертелась перед зеркалом, покачивая бедрами. Затем погладила себя по ягодицам, подхватила ладонями груди снизу и нежно потеребила соски. Соски стали набухать и вскоре напряглись. У Чайлда тоже набухло и напряглось, но в другом месте.
Продолжая поглаживать грудь левой рукой, женщина опустила правую. Чуть-чуть раздвинув безымянным и указательным пальцами малые губы, она вложила между ними средний и прикоснулась к клитору. Несколько минут она энергично работала пальцем, затем неожиданно с выражением полного блаженства на лице запрокинула голову.
Чайлд почувствовал одновременно нечто вроде оргазма и отвращения. Наверное, подглядывать за женщиной в таких обстоятельствах было скверно. Ему очень захотелось уйти, но он мужественно объяснил себе, что находится здесь не из любопытства, а чтобы расследовать случаи похищения людей и их убийства.
Женщина продолжала поглаживать клитор и влажно-розовые половые губы. Неожиданно из глубины влагалища роказалось что-то, похожее на тонкий белый язык. Чайлд понял, что потрясен, хотя, честно говоря, чего-нибудь подобного ожидал.
Это был не язык. Скорее нечто, похожее на змею или угря. Какой длины было это, еще нельзя было с уверенностью определить, потому "что змеиное тело продолжало выползать. Кожа существа была белой и гладкой, совсем как женский живот, а само оно блестело от слизи.
Существо поднялось в воздух, подобно пенису во время эрекции, притронулось к животу женщины, опустилось на него и, изгибаясь и извиваясь, поползло вверх. А змееподобное тело все продолжало выползать из чрева. Вот это уже обвилось вокруг левой груди женщины… Тут Чайлду наконец удалось рассмотреть голову существа. Была она размером с мяч для гольфа, трогательно лысая, вокруг крохотных ушек — щеточка черных волос, перепачканных слизью. Еще на мордочке существа обнаружились две черные бровки — также покрытые слизью — и влажная черная бородка — как у Мефистофеля. Нос, подпертый сопливыми усами, был непропорционально большим и мясистым. Глаза казались черными. Впрочем, были они такими маленькими и посажены так глубоко, что казались бы черными, даже если б в действительности были ярко-голубыми. Рот был похож на маленькую щель; когда существо приоткрыло его, Чайлд успел заметить два ряда крохотных желтых зубов и красный язычок.
Хотя лицо было размером с фотографию на удостоверении, на нем ясно читалось зловещее выражение.
Губы женщины задвигались. Хотя Чайлд не мог ее слышать, он предположил, что она напевает. Змея продолжала ползти вверх, ее тело все выползало из розовой расщелины, обрамленной рыжеватыми кустиками. Вот она уже заползла на плечо, обвилась вокруг шеи, головка зависла в воздухе, глядя женщине в глаза.
Тициановская красавица повернулась, позволяя Чайлду полюбоваться ее профилем. На змею она смотрела с такой гордостью и любовью, словно тварь была ее пенисом. Ее длинные красивые пальцы поглаживали змеевидное тело. Одной рукой она нежно и крепко обхватила змея за шею около головы, другая рука скользила вниз и вверх по телу странного создания так, будто женщина продолжала мастурбировать — теперь уже по-мужски.
Змеевидное существо затрепетало. Головка дотронулась до нижней губы женщины. Казалось, что оно укусило женщину за губу, та отдернула голову назад, будто ужаленная. Затем она, открыв рот, наклонила лицо и засосала змеиную голову в рот. Чайлд не мог пошевелиться. Он подумал: как это существо там во рту дышит? Затем до него дошло, что тому, наверное, еще труднее дышать, когда оно, свернувшись, лежит во чреве.
Хотя у существа и есть нос, по-видимому, он ему нужен не для дыхания. Кислород поступает к нему из системы кровообращения женщины через соединяющие их тела кровеносные сосуды.
Эта голова раньше принадлежала взрослому мужчине; по непонятной причине Чайлд интуитивно был уверен в этом. Теперь, при помощи какого-то невероятного средства, голову уменьшили до размера мячика для гольфа и посадили на туловище змеи, или его тело было трансформировано, или… Чайлд потряс головой. Да разве все это возможно? Может, его опять накачали наркотиком? Сначала зеркало, теперь эта змея…
Тело змеи изогнулось, головка выскользнула изо рта, змея стала покачиваться, как кобра перед флейтой. Тем временем женщина запустила руку в рот и вытащила вставную челюсть. Ее губы запали, она сразу постарела. Прежде чем она успела положить зубы на столик, змея рывком кинулась в беззубый рот, ее тело изогнулось, и она начала скользить вперед и назад между ее губами.
Сначала движения змеиного тела были медленными, затем они ускорились. Женщина побледнела, по ее телу прошла волна дрожи, глаза полуоткрылись, веки затрепетали, взгляд застыл, дрожь усилилась. Она попятилась, пока не уперлась в кровать. Тут она рухнула спиной на красное покрывало; одна нога осталась на полу, вторая поднялась в воздух. Минуты полторы ее тело содрогалось.
