Михаил Март - В омут с головой
— Если вы останетесь, это будет равносильно приговору самому себе. Властям нужен виновник преступления, и если они освободят нишу убийцы, выпустив одного, то тут же заменят ее другим. Свято место пусто не бывает.
— Вы не хотите мне помочь?
— Не вам, Антон, а вашей жене, которую вы терпеть не могли. Вам я этим могу навредить.
— Как получится. Речь идет не обо мне.
— Хорошо. Я сегодня же поговорю с майором и выясню, какими материалами он обладает. Если улики неопровержимы, я не стану мешать местному правосудию. Если у них есть бреши, провальные моменты в деле, я возьмусь ей помочь.
— Спасибо. Я очень рассчитываю на вас. — Антон встал и вышел из закусочной.
Поведение Бартеньева Зимину казалось слишком странным. Чего-то он не понимал. Где-то просчитался. Он направлялся в гараж с уверенностью, что Антон уедет из города вместе с ним. Его уже ничто не могло держать здесь, и оставаться было глупо. Потаскуха жена угодила за решетку, охотник за шантажистом сдох. Туда ему и дорога. Даже та девчонка, которую он постоянно поджидал у школы, при виде которой краснел, как влюбленный пятиклассник, и та оказалась стандартной проституткой из публичного дома. Ну что, скажите на милость, может держать человека в таком разгульном шабаше, сатанинском вертепе? Не ровен час, самого упекут в застенок, но ведь жену при этом все равно не освободят! Неужели он настолько наивен и глуп, чтобы не понимать элементарных вещей…
Зимин, с его практичностью, расчетливостью и четким представлением о человеческой психологии, отказывался понимать необъяснимое поведение Бартеньева.
* * *«Захар Прошкин хоть и считался суперсыщиком, но все же деревенским», — думал Зимин, но скоро понял, что этот тип стоит еще дороже, чем его оценивают. Не похож он на Захара Силыча Прошкина. Человека с таким именем представляешь в своем воображении не более чем сибирским валенком с природным талантом. Однако увидел перед собой человека с жесткими чертами лица и выправкой столичного генерала, но никак не майора из глубинки. Похоже, он был таким же Прошкиным, как и большинство самозванцев, взявших себе старые сибирские имена и поселившихся в этом отстойнике.
Кабинет небольшой, скромный, но порядок в нем поддерживался безукоризненный. На столе пять телефонов, компьютер и блокнот с ручкой. Все остальное — в массивном сейфе за спиной, в скважине которого никогда не торчали ключи. Седовласому хозяину кабинета на вид чуть больше шестидесяти. Порода. Тут ничего не скажешь. Короче говоря, Зимин увидел совсем не то, что ожидал, а значит, и разговор надо было выстраивать соответственно, не так, как задумывал.
— Присаживайтесь, Кирилл Юрьевич. — Голос у майора был низким, бархатистым, успокаивающим.
Зимин не стал разыгрывать удивление, когда его назвали по имени-отчеству. Он сделал три шага и оказался у стола начальника городской милиции, где стоял обычный стул. Зимин сел, стул скрипнул. Папку, с которой он пришел, адвокат положил на колени.
— Механик, делавший мою машину, обратился ко мне за помощью. Он знает, что я адвокат, и решил, будто могу восстановить справедливость. По его утверждению арестованная вами жена механика подозревается в убийстве господина Лугового. Антон Бартеньев не согласен с выдвинутым против жены обвинением.
— Антон честный порядочный парень и вполне естественно, что он не может представить себе свою жену в роли убийцы. Но он заблуждается. К сожалению, это так. Доказательств и улик хватает. Мне трудно даже предположить, что вам удастся в течение недели опровергнуть имеющиеся факты.
— Вы сумеете закончить следствие за такие короткие сроки?
— Такие рамки установлены мэрией.
— Я слышал о строгостях ваших внутренних законов. Они отличаются от кодекса Российской Федерации.
— Каждый регион имеет свою специфику. Губернатор утвердил наши законы. Мне казалось, что вы должны об этом знать. Ведь вы, господин Зимин, входите в консультативный совет при нашем губернаторе. Не так ли?
— Именно так. По некоторым вопросам я лично консультировал губернатора. Но о вашем городе я узнал совсем недавно.
— В процессе какого-то расследования? Ведь так? Случайный заезд в Тихие Омуты из-за поломки автомобиля — это же не что иное, как повод, прикрытие.
— Возможно. Раз уж вы заговорили на тему, затрагивающую мои интересы, то хочу добавить и в первую очередь предупредить, что некоторые высокопоставленные лица знают, где я нахожусь, и если со мной что-то случится здесь или я пропаду без вести, то губернатор потребует от вашего мэра отчет. А для успокоения добавлю, что я не разглашаю чужие тайны. Если бы я выплеснул наружу все, о чем знаю, в стране началась бы революция. По меньшей мере, бунт в границах определенного региона. А потому я имею допуск ко многим секретным материалам и документам. Мне доверяют.
— Хотите подстраховаться? Вам ничего не грозит. Можете копать, если хотите. Вы же не прокурорский посланник из Москвы. Я от вас ничего скрывать не собираюсь. Если бы вы не были надежным человеком, губернатор не взял бы вас в свою команду. Он человек разборчивый.
— Отлично. Мы друг друга поняли. А теперь я хочу знать, что грозит жене Бартеньева?
— Мы придерживаемся моратория на смертную казнь. За убийство, если оно доказано, мера наказания — пожизненное заключение. Пока такого приговора никому не назначали, этот будет первым. Конечно, в тех условиях, в которых содержатся наши заключенные, слово «пожизненное» звучит слишком громко. Только очень волевая личность, человек с сильным организмом сможет прожить лет пять-шесть.
— Могу себе представить эти условия.
— А что вы хотели? Преступник должен отвечать за свои деяния. Особенно убийца. Никто не давал право отнимать у другого человека жизнь. Так пусть остаток жизни он будет сам себя казнить за содеянное.
— Здесь я с вами полностью согласен.
— И тем не менее вы собираетесь защищать убийцу?
— Для начала давайте разберемся в материалах. Следствие тоже допускает ошибки.
— У меня работают опытные сыщики и следователи с огромным послужным списком. Каждый на вес золота. Их мало, но дело не в количестве, а в качестве. Мы не допускаем ошибок.
— Я же не спорю.
Майор вынул из сейфа папку. Заперев стальной ящик, убрал ключи.
Нет, этот мужик не майор и воспитан не на периферии у черта на куличках. Учитывая тот. факт, что майор «акает», скорее всего, он большую часть жизни провел в Москве.
— Давайте, Захар Силыч,.начнем с хронологии событий. Когда и как произошло это трагическое событие?
— Убийство совершено в офисе административного здания деревообрабатывающего комбината, в кабинете директора в районе трех часов ночи. Директор убит зверски. Ударом острия ножниц в голову. Это длинные, двадцатисантиметровые узкие и очень острые ножницы. Он ими вырезал эскизы мебели из альбомов и склеивал макеты интерьеров. Вот почему ножницы всегда лежали на столе.
— Извините, два вопроса. Первый. На орудии убийства обнаружены отпечатки пальцев?
— Нет. Ножницы были вымыты в аквариуме и туда же брошены.
— Вопрос второй. Когда обнаружили труп?
— В девять утра его обнаружила секретарша. Он лежал на полу в центре комнаты, между своим столом и камином. Возможно, что прохаживался взад и вперед, и удар нанесли внезапно, в тот момент, когда он оглянулся.
— Вы уверены, что женская рука способна прошибить череп и убить одним ударом?
— Острие попало в глаз и пронзило мозг чуть ли не до затылочной части. Можно сказать, что лезвие вошло, как в масло. Черепная коробка и лобная кость не повреждены. Не думаю, что можно говорить о расчете, скорее, такое точное попадание — счастливая случайность для убийцы.
— Конечно. Если бы убийца промахнулся и лишь поранил жертву, все могло кончиться смертью нападавшего.
— Несомненно. Луговой был очень сильным человеком в физическом плане.
— Хорошо. Теперь взглянем на ситуацию с точки зрения убийцы. Если убийство планировалось заранее, то стоило ли рассчитывать на случайные предметы, наподобие ножниц со стола. Нож тоже не подходит. Лучше пистолет. Из него можно стрелять с расстояния, не приближаясь к жертве.
— Я не думаю, что убийство планировалось. И вряд ли оно могло быть самозащитой. Это экспромт. Причем выяснилось, что оба находились в состоянии опьянения.
Зимин почесал подбородок и прищурил глаза.
— Картина нарисовалась достаточно четкой и вполне реальной. Возник неожиданный скандал, и произошла трагедия. Но нужен мотив. Мотив для скандала, мотив для убийства и, наконец, мотив для встречи директора и главбуха в офисе в три часа ночи. У них другого времени не нашлось для выяснения отношений? Они же работают вместе?
— Конечно. Арест Елены Бартеньевой не моя блажь. Многое объясняет заявление Екатерины Ольшанской. Комбинат является ее личной собственностью, Луговой, ее муж, работал на комбинате директором, своей доли в предприятии не имел. Наемное лицо. В тот вечер отмечали день рождения Екатерины Ольшанской. Утром ей позвонил заместитель директора нашего банка. Не его дело лезть в дела частного предприятия, но он как финансист с опытом и очень дотошный человек все же решил позвонить хозяйке одного из крупнейших производств города и навести справки. Он заподозрил ошибку, допущенную Ольшанской. За два дня до этого банк перечислил шестьсот тысяч долларов заводу, поставщику станков. Цена, уплаченная за них, выходила за рамки разумного. Ольшанская по-; ехала в банк и просмотрела все документы. Все было правильно: бумаги подписаны ею лично, ее мужем и главбухом. Все оформлено, подписи подлинные, но сумма платежа фантастическая. Она решила не портить свой день рождения, а заняться этим вопросом вплотную на следующий день. Вечером собрались друзья, все выпили и к полуночи разошлись. Перед тем как лечь спать, Ольшанская, обозленная на мужа, сказала ему:
