Питер Страуб - Тайна
Компания «Редвинг холдинг» купила поместье судьи Бейкера под названием «Пальмы», находящееся в районе Милл Ки, которое было теперь слишком близко к разрастающимся кварталам бедноты, чтобы считаться фешенебельным. Здание переоборудовали изнутри и снаружи, а затем продали семейству Форшеймеров, которые использовали его под шикарный отель.
Максвелл Редвинг ушел с поста президента «Редвинг холдинг» и назначил своим преемником сына Ральфа. Человек по имени Уэнделл Хазек, служивший ночным охранником в «Милл Уолк констракшн» был ранен при попытке ограбления и удалился на покой с сохранением жалования на всю оставшуюся жизнь. Том долго пытался вспомнить, где уже слышал имя этого человека, и наконец вспомнил, что Уэнделл Хазек был шофером и дворецким судьи Бейкера, который рассказал фон Хайлицу о продаже револьвера.
Два дня спустя грабители были застрелены полицейскими, но похищенные деньги — а их было около трехсот тысяч долларов — так и не нашли.
В следующей статье говорилось о том, что фирма «Милл Уолк констракшн» объявила о застройке районов к западу от Бухты Вязов.
Продав свою компанию «Милл Уолк констракшн», Артур Тилман умер через два дня во сне, в окружении родных и близких, а также в присутствии доктора Бонавентуре Милтона.
Судья Бейкер, Уэнделл Хазек, Максвелл Редвинг и Артур Тилман — Том понял наконец, в чем дело. Фон Хайлиц отслеживал дальнейшую жизнь тех, кто был как-то связан с убийством Джанин Тилман. Это дело было важно для фон Хайлица не меньше, чем разгадка смерти родителей. Том вспомнил то, что случилось двадцать лет назад, и ему вдруг показалось, что это он прохаживается в окрестностях Игл-лейк в поисках улик. Неудивительно, что фон Хайлицу так хотелось дорасследовать это дело.
Том разделся, погасил свет и лег, решив про себя, что обязательно расспросит дедушку о Леймоне фон Хайлице и вообще о прежних днях Милл Уолк. Каким бы странным это ни казалось, но мистер Тень и его дедушка росли когда-то вместе.
Часть пятая
Клуб основателей
13
Внутренняя корреспонденция Милл Уолк обычно прибывала к адресату в тот же день, если письмо опустили утром, и на следующий день, если вечером. Том сказал себе, что в тот день, когда капитан Бишоп получит письмо, полиция уже не успеет ничего предпринять, и, возможно, пройдет около недели, прежде чем они сделают что-нибудь или опубликуют информацию об истинной картине убийства Мариты Хасслгард. К тому же была суббота, а значит, письмо попадет на стол капитана Бишопа не раньше понедельника. Ведь в выходные они наверняка не разбирают почту. И даже в понедельник его послание, возможно, пролежит полдня у секретаря, пока его отнесут в кабинет следователя. А может быть и так, что Бишоп вообще не работает по субботам или проглядывает почту, поступившую на его имя, только по вечерам.
— Знаешь, что я думаю, — сказал Виктор Пасмор. — Да проснись же, я с тобой разговариваю!
Том вздрогнул от неожиданности. Отец, сидевший напротив за обеденным столом, внимательно смотрел на него. Том даже не слышал, как он вошел в кухню. Теперь он пристально следил за сыном, рассеянно ковырявшим вилкой яичницу, которую он сам себе поджарил. Как у многих сильно пьющих людей, у Виктора почти не бывало запоев, вот и сейчас взгляд его казался вполне осмысленным, и Том прочел в глазах отца заботу и внимание, которые тот не слишком часто демонстрировал.
— Хорошо провел время вчера вечером? С дочкой Спенсов? — поинтересовался отец.
— Очень хорошо, — быстро ответил Том.
Виктор подвинул себе стул и сел.
— Спенсы — хорошие люди. Очень хорошие.
Том попытался вспомнить, видел ли он в альбоме фон Хайлица вырезки, касавшиеся родителей Сары. Пожалуй, нет. Тут он вспомнил еще одну вещь и, не успев подумать, стоит ли это делать, спросил:
— Ты знаешь что-нибудь о человеке, который построил их дом? Виктора, казалось, немного смутил вопрос сына.
— О человеке, который построил дом Спенсов? — переспросил он. — По-моему, не стоит тратить время на рассказы о всякой ерунде.
— Но ты ведь помнишь его?
— Боже мой, ты что, решил стать археологом? — Виктор сумел справиться с волнением и продолжал более спокойным голосом: — Кажется, это был какой-то немец. Это было еще до того, как я здесь появился. Он хотел обставить тут всех и каждого, и ему это удалось. Этот парень был проходимцем высшего класса. Он попал в беду, отдыхая на севере, и больше его никто никогда не видел.
— А почему ты сказал, что не стоит тратить времени на рассказы о нем?
Виктор наклонился вперед. Раздражение боролось в нем с соблазном порассуждать на умные темы.
— Ну хорошо, — сказал он. — Если Ты хочешь знать, я расскажу тебе. Что ты видишь, когда смотришь на дом, который он построил? Ты видишь доллары и центы. Горы долларов и центов. Билл Спенс начинал бухгалтером в фирме твоего дедушки, потом он удачно вложил свои сбережения и в результате достиг того положения, которое занимает сейчас. Так что сегодня уже не имеет значения, кто именно построил его дом.
— Так ты ничего не знаешь об этом человеке?
— Да ты не слушаешь меня! — завопил Виктор. — Все это тесно связано с тем, что я хочу сказать. Ты уже думал о том, чем собираешься заниматься после Тулейна?
— Пока что нет, — ответил Том. Он не любил разговаривать на эту тему. Давно было решено, что, закончив школу, он поступит в колледж, в котором учился его дед. Но о том, что будет дальше, он пока старался не задумываться.
— Так вот, послушай, что я тебе скажу, — продолжал Виктор. — Мой тебе совет — подумай о том, чтобы открыть собственное дело. Начни с нуля, сам по себе, и ты станешь когда-нибудь хозяином собственной жизни. Не застревай на острове, как это сделал я. — Виктор сделал паузу и посмотрел на свои руки, лежащие на столе. Голос его звучал теперь гораздо мягче, чем в начале разговора. — Твой дед изъявил желание помочь тебе основать дело.
— На континенте, — сказал Том.
Заглядывая в будущее, он всякий раз чувствовал внутри устрашающую пустоту. Отец его, казалось, давал советы совсем другому человеку, способному понять, какие возможности сулит открытие собственного дела.
— Твое будущее не здесь, — продолжал Виктор. — Ты можешь начать новую жизнь.
Он смотрел на сына так, словно сказал далеко не все, что мог.
— А как начинал ты? — спросил его Том.
— Мне помог Глен, — Виктор произнес эту фразу неприязненным тоном, означавшим, что разговор закончен, и, повернувшись, посмотрел в окно. Снаружи, посреди залитого солнечным светом двора, качались пурпурные цветы бугонвилии, слишком тяжелые для своих стебельков. — Точно так же, как он платил за медицинское обслуживание, когда ты был болен — после аварии. Еще он оплачивал преподавателей, ходивших к тебе на дом, и все такое прочее. Ты должен быть благодарен старику.
Том не мог бы сказать, к кому обращена последняя фраза Виктора Пасмора — к сыну или к нему самому. Благодарность казалась ему делом тяжелым и неприятным, вроде долгового обязательства, по которому никогда не сможешь расплатиться. Виктор отвернулся от окна, и Том заметил, что щеки его покрывала щетина — в выходные отец обычно не брился.
— Я пытаюсь поговорить с тобой серьезно, — сказал Виктор. — Уберечь от ошибок. Как ты думаешь, для выпивки еще слишком рано?
Отец Тома поднял густые брови и скорчил гримасу, опустив вниз уголки рта. При мысли о выпивке у него явно поднялось настроение.
— Подумай о том, что я сказал, сынок. Не надо... — Виктор встал и решительной походкой направился к бару. — Что-нибудь помягче, я думаю, можно, — бормотал он, обращаясь уже не к Тому.
* * *Том провел весь следующий день бродя по дому. Он не мог усидеть на месте больше получаса. Он прочел несколько страниц какого-то романа, но буквы расплывались у него перед глазами, и в мозгу все время всплывала одна и та же картина: полицейский в форме кладет его письмо перед Фултоном Бишопом, тот смотрит на него и медленно берет в руки... или не замечает, не обращает внимания.
Том вместе с книгой переместился в гостиную. С другой стороны лестницы, из комнаты отца, как всегда упавшего в кресло перед телевизором, слышались крики болельщиков — сегодня играли «Янки». Том посмотрел на окна дома фон Хайлица. Интересно, его отец когда-нибудь советовал ему задуматься об открытии собственного дела? Том вскочил на ноги, дважды обошел гостиную. Скорее бы кончился бейсбол — тогда он сможет наконец переключить телевизор на местный канал и послушать выпуск новостей. Конечно, там ничего не скажут — как всегда, будут говорить о продаже церковных просвирок, счете местных спортивных состязаний, о строительстве новой автостоянки, оборудованной по последнему слову техники Том поднялся в свою комнату, опустился на колени и заглянул под кровать. Оплетенный кожей альбом был там, где он его оставил. Он услышал, как хлопнула дверь спальни родителей, и быстро выпрямился, чувствуя себя немного виноватым. Глория стала спускаться по лестнице. Том пошел за ней.
