Максим Шахов - Дьявольский остров
– Слушай, Бронислав, – сказал Капитонов, – помнишь, когда мы расчищали лед, нам швед говорил о русском поселении на южном острове?
– Да, точно, – встрял Данила, – рассказывал про моряка царского флота. Он сказал, что служит теперь на маяке.
– На маяке, – ухватился за мысль Бронислав. – Мы идем к русскому поселку. Маяк – вот наша цель.
– Пожалуйста, объясни, – попросил Альберт Валерьянович.
– Это и кот поймет, – радостно сказал Бронислав. – Маяк светит светом, для этого ему надо электричество, а вырабатывает его дизель-генератор, чтобы маяк был автономный. А дизель-генератору необходимо топливо. А топлива нужно достаточно, чтобы маяк постоянно работал. Мы и возьмем это топливо. А потом дойдем до наших.
– Отлично! – вырвалось у Кривошапкина.
– План хорош, но те бывшие моряки Императорского флота скорей всего против советской власти, вряд ли они нам будут помогать, – резонно заметил Шпильковский.
– Моряк моряку всегда подсобит, – заверил Бронислав. – Даже японцы всех раненых моряков «Варяга» вылечили и отправили домой. А капитану Рудневу они даже свой орден вручили. Орден за то, что мужественно сражался против них. Есть такая штука, как морская солидарность.
– Я тоже за то, чтобы идти в русский поселок, – высказался Капитонов.
– Что ж, решено, – согласился со всеми Альберт Валерьянович.
– Теперь, когда мы решили, что делать, коллективных решений на судне больше не будет. Я приказываю, вы выполняете.
– Есть, капитан, – живо ответил один Кривошапкин.
Из-за темной тучи, похожей на небесного кашалота, выступил месяц. На морской глади заплескалась тонкая лунная дорожка. Машина мерно работала, что успокоительно действовало на нервную систему беглецов. Море казалось приветливым, и теперь, когда цель была определена, все вокруг приобретало смысл. Остров напротив – ориентир, месяц – дополнительный свет, мелькнувшая звезда – конечно же, звезда удачи.
– Так, внимание, держитесь! – предупредил краснофлотец. – Сейчас будем менять курс! Остров обойдем! А дальше как? – спросил он у Альберта Валерьяновича.
– А на каком острове поселок?
– Кажется, швед говорил – Лагскар.
– Лагскар, Лагскар, – Шпильковский зажмурился. У него в голове всплыла карта Аландских островов, и он начал мысленно блуждать в проливах между островами, как по кровеносной системе человека.
– Смотри на самом юге. То есть внизу карты, – подсказал Бронислав. – Должен быть там. Маяк ставят там, где пересекаются морские пути. А именно с юга Аландские острова огибают, чтобы плыть в Ботнический залив, к Швеции.
– Лагскар… Так, есть… Маленький островок. Вижу.
Капитонов и Кривошапкин с удивлением смотрели на зажмурившегося Шпильковского.
– Проложи маршрут, – сказал ему Бронислав.
– Идем вправо, затем надо найти пролив между двумя маленькими островами, – начал шевелить губами Альберт Валерьянович, – там опять повернуть вправо и идти вниз, чуть забирая левее. Теперь надо пройти между восточной и западной группами островов. И ровно через несколько километров мы упремся в Лагскар.
– Хорошо запомнил? – спросил Бронислав.
– Сейчас повторю.
Шпильковский в мыслях повторил траекторию кратчайшего маршрута к острову Лагскар.
– Готово! – объявил он.
– А теперь нарисуй мне.
Бронислав достал судовой журнал, карандаш. Шпильковский схематично изобразил пару маленьких островов, затем побережье группы восточных и западных островов.
– Вот словно большая артерия. Выходим к ней и вниз.
– Ясно, на юго-запад. Я все понял. Здорово, Альберт Валерьянович.
– Просто удивительно! – воскликнул Капитонов.
Кривошапкин даже не нашелся, как выразить свое восхищение памятью военфельдшера.
– Я же говорил – нам без Валерьянки… то есть Валерьяновича – никуда. Держись! – Бронислав крутанул штурвал вправо.
Сейнер пошел вдоль острова. Затем появился темный горб еще одного. И как раз там, где Шпильковский на карте нарисовал пролив, показался пролив.
– Лед! – с сожалением сказал краснофлотец. – Если не выгрызем его, то придется идти в обход, а это займет много времени и топлива, что гораздо хуже.
Подойдя к серой кромке, Бронислав дал самый малый, а затем задний ход.
– Узко, прибрежный лед толстый, идем вкруговую. Ничего, прорвемся! – сказал он. – Теперь у нас есть карта.
Бронислав вывел сейнер на открытую воду и пошел от берега, чтобы обогнуть остров и следующий за ним по большой воде.
– Ну, товарищи, закурим! – Краснофлотец достал папиросу, чиркнул спичкой, затянулся, выпустил клуб дыма.
Закурили Кривошапкин и Капитонов. Альберт Валерьянович был некурящий, поэтому он вышел из рубки и прошел на нос судна. «Попугай», покачиваясь, бодро разрезал морскую рябь. Стоял штиль, влажный воздух не был морозным. Температура была чуть выше нуля.
– Слушайте, глубокая ночь, а спать не хочется, – усмехнулся Капитонов. Он докурил папиросу, открыл дверь рубки, выбросил окурок в море, который красной искрой улетел за борт. – Если все так хорошо, то есть предложение подкрепиться, а то у меня желудок просит… Давайте проведем разведку кухни.
– Камбуза, – поправил Данила, – ты, Никанор, на судне.
Кривошапкин положил свой «бычок» на ноготь пальца, открыл форточку и щелбаном запустил еще горящую папиросу в воздух. Словно микрофейерверк, окурок прорезал ночную тьму.
– Мать твою ети раз по девяти, бабку в спину, деда в плешь, хреном сам себя зарежь… еще раз такое увижу, будешь палубу драить! – взревел красный капитан.
– А что тут такого? – виновато произнес Данила.
– Порядок должен быть на корабле!
– Это судно…
– На судне!
Краснофлотец аккуратно затушил свою папиросу, нашел урну и выбросил.
– Вы идите на камбуз, а я тут постою. Понаслаждаюсь, – сказал красный капитан. – Принесите сюда мне что-нибудь пожевать… Раз Капитонов не хочет спать – остается со мной, а ты, Данила, и Альберт Валерьянович – поспите. Утром вы поведете судно, пока я немного вздремну.
– Я? – переспросил Данила.
– Да. Я покажу, что надо делать. Там будет широкий проход, идти надо будет только прямо. Альберт Валерьянович знает.
– А не лучше ли нам, пока ты будешь отдыхать, остановить сейнер? – заканючил Данила, ему было боязно брать на себя такую ответственность – вести судно, но, с другой стороны, ему нестерпимо хотелось попробовать.
– Нет. Нельзя упускать время. Все, это приказ, – резко проговорил Бронислав.
Капитонов и Кривошапкин вышли из рубки. Они позвали с собой Шпильковского. На камбузе они обнаружили бадью с китовым жиром, на которой находился начатый тюк с прессованным чаем, рядом стоял мешок с мукой, и, что их очень обрадовало, был запас пресной воды в металлической бочке. В напольном шкафчике блестели чистые тарелки, чашки, в ящичках лежали ложки, вилки и ножи с крохотной пилочкой на лезвии – «буржуйские» столовые приборы.
– Смотрите сюда! Что это? – Кривошапкин открыл бар.
В нем была открытая бутылка малинового ликера и начатая коробка шоколадных конфет.
– Подарок от «морских нимф», – прокомментировал находку Альберт Валерьянович.
– От кого? – не понял Данила.
– Да от рыбачек, – улыбнулся Капитонов.
Он нагнулся к Даниле и шепотом на ухо рассказал ему, что произошло на сейнере перед его появлением.
– Врешь, не может этого быть.
– Альберт Валерьянович, подтвердите, что это правда.
– Правда, – сказал Шпильковский.
Данила посмотрел на военфельдшера, затем на Капитонова – не разыгрывают ли они его, и понял, что они говорят правду.
– Так что ты, брат, многое упустил.
Капитонов поставил бутылку на стол, положил коробку конфет.
– Сейчас мы и более существенную закуску организуем.
Никанор взял из вещмешка продукты, которые собирал в лагере. Достал хлеб, сало. Нарезал все большими кусками. Данила поискал, из чего можно было выпить. Нашел железные кружки.
– Валерьянович, ты же не против?
– Нет, это даже полезно.
– Может, Брониславу отнесем выпить? – спросил Никанор.
– Не надо. Он за рулем, – хмыкнул Данила.
– Оставим ему, захочет, завтра сам глотнет, – рассудил Шпильковский.
После крепкого ликера лица у троицы беглецов заметно порозовели. И закуска – вкуснее не сыщешь.
– Ну и как были те рыбачки на вид? – заговорил Данила.
– Дородные, кровь с молоком. А груди… Ох… – простонал Капитонов.
– Так чего ты терялся? – подмигнул ему Данила. – Надо было оставить их на борту. Покатали б на сейнере, глядишь, и получилось бы что-нибудь.
– Им и без мужиков было хорошо, – ляпнул Капитонов.
– Да ну? Неужто такое бывает? – не поверил Кривошапкин.
– Бывает, – сказал Шпильковский. – Еще в Древней Греции такое было. На острове Лесбос…
– Не может быть… Просто мужика нормального рядом с ними не было. Вот и все.
– Ага, такого, как ты, наверное? – громко заржал Капитонов.
