Грозный идол, или Строители ада на земле - Анатолий Оттович Эльснер
Старая женщина, глядя своими острыми и злыми глазками на смеющееся лицо женщины с ребенком на руках, закачала головой и злым голосом, в котором слышались какие-то режущие звуки, напоминающие звуки пилы, заговорила:
— Слышала, слышала слова-то твои богохульные, с Никитой-то, дурачливым мужем твоим, когда говорила и иных кощунников потешала. Ишь, бабенка какая, умнее начальников… подсмеивается, паршивка, и великого чудотворца облаяла…
Ульяна, не совсем утратившая еще свою веселость, скороговоркой насмешливо произнесла:
— Лай-Лай-Обдулай…
— Ах, гадина!..
— Моя совесть дает мне такой приказ: почитай Единого, что в небе, а над затеями человеков подсмеивайся.
Несмотря на такой решительный ответ, веселость сбежала с лица Ульяны, и, охватив своего младенца, она стала смотреть на своего противника.
— Люди добрые, что говорит эта сквернословка! — воскликнула старуха, обращаясь к собравшимся из соседних домов женщинам.
— Зачем так зря болтаешь? — сказала одна из них и продолжала: — Куда нам, бабам-то, до Бога… И на гору-то тебе, бабенка, чаю, трудно подняться… Чудотворец же тут как тут — хорошо помолиться…
— Правда-правда, — раздались женские голоса, а одна сказала:
— Хорошо покалякать с ним, потому смотрит на тебя… Вчерась вот тяжело было на душе у меня, я к нему и пошла… Чудотворец божий, говорю, помоги мне, бабенке, а он глазами это как уставится на меня, как засверкает, да так весело, радостно… И голос-то слышу… из чрева-то раздается такой ласковый: «Хорошо, женщина, иди с миром…» Шла я домой и так на душе весело, хорошо, а в ушах-то словно музыка — голосок этот чудотворца…
Все женщины, собравшиеся уже большой толпой, слушали ее с испуганными лицами, а старуха, пришедшая с девушкой, наставительно произнесла, обращаясь к Ульяне:
— Вот видишь, глазами смотрит, голосом говорит и чудеса делает… Чего еще хочешь?.. Начальник наш Парамон — человек книжный, возросший в правде и кротости, духом печали перевитый, любовью вскормленный, — он-то не будет обманывать… Сама видела, ночь цельную лежал, распростершись на земле перед чудотворцем Божьим… Вот и Сусанна скажет — она-то не солжет — скажи, Сусанночка.
Девушка, стоящая до этого времени неподвижно с глазами, поднятыми к небу, с таким выражением, точно рассматривала в нем кого-то, невидимого для других, при вопросе старухи с необыкновенным оживлением заговорила:
— Ох, видела… Тучи по небу двигались и гром гремел… я стояла под деревом… Стрела огненная зазмеилась в тучах и на землю упал свет, как от лица Божьего… Вижу, великий чудотворец и под ним человек распростертый… Что за человек, думаю, и слышу голос его, и говорит голос так: «Чудотворец Божий, без глаз скоро останусь: так много плачу перед тобой распростертый, чтобы ты научил, какие правила веры дать мне милым сердцу моему человекам в Раю Зеленом…» И в другой, и в третий раз человек возгласил то же самое, но молчал чудотворец божий, и, когда четвертый раз возгласил, услышала я голос, нежный, как бы поющий, не человеческий голос, и от этого голоса меня стала как бы убаюкивать какая-то сила. Поэтому не помню, что потом было. Только много спустя чувствую, что как бы прикоснулся некто к руке моей… Открыла глаза и вот вижу — видение передо мною в белой одежде… «Чудотворец!» — вскрикнула я, и он прикоснулся устами к моим губам… и стал сладостно говорить… и слов его не смею передать…
Окончив эти слова, странная девушка, в чувстве внутреннего восторга, задумчиво снова устремила на небо свои голубые глаза с таким выражением, точно видела там кого-то. По губам ее проходила таинственная улыбка.
Женщины под впечатлением ее разговора испуганно переглянулись между собой, а одна из них сказала:
— Великий чудотворец явился — и чудеса пошли, — мило, хорошо и на душе отрадно… Можно и поговорить с Богом…
— Вишь ты… — сказала другая женщина и, не договорив, только развела руками.
Старуха со злым лицом повернулась к Ульяне:
— Слышала — ась — чудеса-то какие.
Женщина молчала.
— Слышала, говорю, ась? Язык-то не отсох, небось… Чудотворец смотрит глазами, говорит устами, прикасается к губам… Чего еще хочешь?..
Ульяна продолжала молчать.
— А то захохочет, засвистит, вот, к примеру, коли ты станешь вопрошать — злющая…
Лицо молодой женщины сделалось грустным.
— Что ты на меня напала?
— Тебя надо пилой распилить пополам — вот что, и в море бросить, — с необыкновенной злостью воскликнула старуха, и тонкие губы ее задрожали. — Подожди, возьмут силу начальники, увидишь, что с тобой сделают. Не веришь ты в чудотворца божьего и других совращаешь… Кобылица упрямая…
Ульяна, выведенная из терпения, раздражительно ответила:
— Пошла от меня, старая, уйди… Бог во мне — совесть и потому удержусь от злого слова… хотя ты очень уж прилипла ко мне… уйду лучше…
С огорченным лицом Ульяна направилась было к двери своего дома, но старуха, подскочив к ней, схватила ее за руку.
— Почему не веришь, говори.
— Да может, это не он-то свистит и хохочет — кукла ваша… а в чрево его посадили какого-то мальчонка… Обдувают нас, я полагаю, вот и все…
Подобные предположения давно уже делались жителями Зеленого Рая, но, несмотря на это, услышав такое оскорбление, направленное по адресу великого Лай-Лай-Обдулая, слушатели впали в величайший ужас, и Ульяна увидела такую картину.
Старуха издала какой-то визг негодования и, побледнев от злобы, подняла над головой руки, как бы в чувстве ужаса и в то же время как бы желая броситься и задушить нечестивую женщину. Молодая девушка, смотревшая до этого времени на небо, с криком испуга отскочила от Ульяны, как от змеи, отчего ее волосы взметнулись и снова рассыпались по ее телу до самых колен. Нагнув чудную головку, она уставила
