Дарья Донцова - За всеми зайцами
– Это я, мадам Леклерк. Вы потеряли продукты, а я их принес.
Дверь распахнулась, и на пороге показалась Катрин. Увидев меня, она попыталась захлопнуть створки, но я недаром зачитывалась детективами и моментально всунула внутрь ногу. Несколько минут мы молча боролись друг с другом. Наконец, победа оказалась на моей стороне, и я ввалилась в убогую, темную прихожую:
– Ну что, Катрин, решила, что я дура, да? Бросила пакет в надежде, что я подумаю, будто ты далеко убежала?
Женщина затравленно подняла глаза.
– Что надо? Чего бегаете за мной и пристаете с дурацкими вопросами?
– Ладно, ладно. – Я примирительно протянула к ней руки. – Мне ничего особенного не надо, я не служу в полиции, только кое-какая информация. Совсем ерунда. Во-первых, что вы делали в отеле "3еленая хижина", а во-вторых, что за тайны у Каролины Роуэн, сколько она заплатила вам за молчание?
Наглый блеф и шантаж достигли цели. Катрин стала мертвенно-бледной, на посиневшем лице резко выделился заострившийся нос. Что же ее так испугало, может, упоминание о деньгах?
– Дам вдвое больше франков, чем Каролина, если расскажете все, – я двинулась ва-банк. – Дам много-много денег. Катрин ухмыльнулась:
– А за что дадите?
– Я же сказала, за информацию. Катрин продолжала ухмыляться:
– А чего я такого знаю? В "3еленой хижине" отдыхала, а с этой, как ее там по имени, незнакома.
– Как незнакома? А с кем вы в "Макдоналдсе" секретничали?
– А-а, – протянула Катрин, – да она просто подсела и привязалась с дурацкими разговорами о погоде, право слово!
Она прищурила удивительно честные глаза, потом пробормотала:
– Вижу, не верите, дайте дверь запру.
Пришлось посторониться. Катрин подошла к двери, но вместо того, чтобы запереть, внезапно раскрыла ее и выскочила на улицу. Я понеслась за ней.
Катрин бежала по узкой улице, как большой заяц, какими-то неровными скачками. Редкие прохожие с удивлением смотрели ей вслед. Зрелище поистине интересное: две женщины опрометью бегут неизвестно куда. В гонке явно побеждала более молодая и спортивная Катрин. К тому же на ней были удобные кроссовки, а на мне узкие туфли на каблуке. Содрав с ног лодочки, я продолжала погоню босиком, понимая, что безнадежно отстаю. Еще пару секунд, и женщина свернет на другую, большую и шумную улицу. От злости и обиды слезы выступили на глазах, кашель мешал бежать. Я была готова прекратить преследование. В эту минуту раздался какой-то хлопок, и Катрин, споткнувшись, упала навзничь. В два прыжка я настигла ее и ухватила за щиколотку.
– Ага, попалась.
Но женщина молча лежала лицом вниз, только какими-то судорожными движениями пыталась вырвать свою ногу из моих рук. Конвульсии эти походили на судороги. Но я крепко вцепилась в свою жертву.
– Вставайте, Катрин.
Но та не отвечала, даже перестала дергаться. Просто лежала, как тряпичная кукла, в странной позе: на животе, с вывернутыми ладонями, вверх руками.
Я отпустила ногу и повернула Катрин на спину. К моему изумлению, она не сопротивлялась, тело тяжело шлепнулось на лопатки, и я почти лишилась разума от ужаса. У молодой женщины… не было шеи.
Сразу под подбородком виднелось что-то ужасное, почти черное. Из этого черного толчками выливалась бордовая жидкость, она текла и текла, пачкая футболку жертвы. Я присела, вернее свалилась на зад, возле бедной Катрин и закричала:
– Помогите кто-нибудь, врача, срочно!
На крик открылось одно из окон, высунулась всклокоченная мужская голова и непонимающе уставилась на мостовую.
– Месье, вызовите врача.
– Я уже позвонил в полицию.
Где-то вдалеке послышался вой сирены. Катрин лежала с открытыми глазами, кровь больше не фонтанировала. Мертва! Каким-то образом, упав, распорола себе горло. Теперь сюда мчатся полицейские и что же им рассказать? Я вскочила на ноги и побежала с места происшествия.
На улице уже стемнело, когда удалось, наконец, добраться до дома. Таксист не поверил мне на слово и, велев ждать в машине, сам позвонил в дверь. Открыла Оля. Через секунду она расплатилась, и я на подкашивающихся ногах вылезла из машины.
Невестка в изумлении уставилась на меня:
– Боже, ты где была?
– Ездила покупать Аркадию подарок,
– Ну и что? Побывала на бойне и приобрела в качестве презента сырую печень?
Погляди в зеркало!
Пришлось поглядеть. Бесстрастное стекло отразило кошмарную фигуру. Волосы всклокочены, тушь и помада размазаны по лицу, на колготках зияют дыры. Светло-желтый костюм покрыт кровавыми пятнами, руки почернели от грязи,
– Нет, отвечай сейчас же, где была? – настаивала Одя.
Я беспомощно молчала, ну не пугать же беременную жуткой правдой. Положение спасли собаки. Они парочкой вбежали в холл, Снап тащил в зубах Хучика. Увидев меня, ротвейлер разинул пасть и завыл в голос. Меланхоличный Федор Иванович остался лежать на ковре, глядя на меня во все свои выпученные глазки. Питбуль тоже поглядел на меня как-то робко, потом боком приблизился, обнюхал юбку и, задрав ногу, пописал прямо на подол.
– Вот, – радостно сказала Оля, – теперь картина завершена полностью. Ты настолько чудесно выглядишь, что Банди решил: перед ним мусорный бачок.
ГЛАВА 21
Я проснулась от яркого света. В незанавешенное окно глядела беспросветная ночь. Не успела я сообразить, что происходит, как прямо на одеяло шлепнулась пара элегантных лодочек.
– Что это? – раздался голос неизвестно откуда взявшегося Жоржа.
– Мои туфли.
– А это?
Следом полетела сумочка,
– Да, черт побери, что происходит. Зачем будить человека посреди ночи! Это моя сумка.
– А теперь изволь ответить, каким образом эти так называемые аксессуары оказались без тебя на улице… возле трупа Катрин Дюруа?
Сказать было нечего. Жорж навис надо мной и неожиданно спокойно продолжил:
– Должен буду задержать тебя по обвинению в убийстве.
– Что ты несешь, какое убийство?
– Мать, прошу, расскажи правду, – сказал Аркадий.
И тут я увидела, что в спальне столпились домашние. Оксанка, Оля, Наталья, Маня , Дима – все с заспанными лицами, в халатах. Особенно рассмешил Денька, ни за что бы не поверила, что он спит в пижаме, украшенной картинками из мультика про Симпсонов. Итак, все здесь и, выстроившись свиньей, идут на меня войной.
– А что, разрешается проводить допрос в ночное время?
Жорж побагровел и стал удивительно похож на Хучика.
– Мать, кончай базар, – взорвался Аркадий.
– Тебя могут посадить в Сантэ, – встряла Наталья.
– За что это?
Жорж вытащил из кармана блокнот:
– Вот показания Андрэ Сила, 57 лет, француза, проживающего на улице… дом два, квартира семь.
И он начал читать:
– "Вечером услышал на улице крики. Выглянул в окно и увидел, как дерутся две женщины. Одна хватала другую за ногу. Несколько минут они боролись, потом та, что нападала, повернула жертву на спину и отрезала ей голову. Пока вызывал полицию, убийца убежала".
Я села на кровати:
– Но он же кретин, идиот. Как только такое могло прийти в голову? Катрин сама упала и чем-то распорола горло. Жорж закивал головой:
– Согласен, согласен. Свидетеля немного занесло. Мы это поняли, когда увидели, что у Дюруа прострелена яремная вена.
– Прострелена?
Я вспомнила хлопок, предшествующий падению бедной женщины.
Комиссар сел в кресло, домашние столпились вокруг него.
– Теперь представляете мое изумление, когда полицейские сначала принесли туфли, а затем сумочку с документами Даши. Счастье, что бригада ее великолепно знает, и все поняли, что мадам опять изображает из себя Эркюля Пуаро.
– Расскажи быстренько все, – сказала Наташка.
Я вздохнула и стала каяться. Друзья и родственники слушали раскрыв рот. Комиссар неодобрительно покашливал. Наконец рассказ иссяк. Жорж трубно высморкался, сложил платок и торжественно произнес:
– Теперь всем понятно, что выпускать из дома эту Шерлоку Холмсицу просто нельзя. В этой истории и так уже куча трупов, и очень не хочется, чтобы следующим оказался Дашин.
Итак, меня посадили под домашний арест. В особенности возмущался Аркадий, когда узнал, что моя машина простояла всю ночь возле "Макдоналдса".
– Ну ты даешь, – кипел он, – пошла отдаваться своей пагубной страсти: поеданию жутких котлет. А потом занялась частным сыском и забыла все на свете.
– Да, – неожиданно подтявкнул Дима, – это ужасно безответственно.
Я в изумлении поглядела на нашего нахлебника. До сегодняшнего дня он не отваживался меня критиковать.
29 сентября потекло своим чередом. Справили день рождения Аркашки, он тактично промолчал, получив от меня в подарок лишь сладкий поцелуй. К вечернему чаю и торжественному выносу торта прибыл Жорж.
Луи испек что-то невероятное: трехэтажный кремовый торт, украшенный сахарной фигуркой с табличкой "Аркадий".
– Ой, какая красота! – завизжала Маня. – Можно, я съем его?
