Дарья Донцова - За всеми зайцами
– Мамуля, – выдохнула девочка, – мамуля, ты глянь, какие шарики!
На письменном столе в остатках крема лежали потрясающей красоты камни. Конечно, бриллианты легче всего подделать. Но эти, даже испачканные, выглядели убийственно настоящими. Свет настольной лампы отражался в многочисленных гранях. Я медленно взяла один из диамантов, подошла к окну, помедлила секунду и чиркнула по стеклу. Появившаяся глубокая царапина свидетельствовала о том, что это подлинный алмаз.
Бог мой, сколько же их здесь, настоящее сокровище Али-Бабы. Так вот, что так упорно искал неизвестный, портя варенье и паштеты, вот что требовали у Оксаны, вот они – слезы. Оставалось только понять, кто положил это богатство в крем, кто искал камни и кому они принадлежат.
– Это что, бриллианты? – спросила Маня.
– Похоже.
И мы пошли в ванную комнату. Аккуратно вымыли найденное, вытерли, пересчитали. 18 штук довольно крупных и удивительно прозрачных камней. Страшно представить, сколько стоит этот клад!
В Маруськиных вещах отыскалась железная коробочка из-под ментоловых таблеток. Мы положили на дно вату, а сверху насыпали алмазы. Я взяла коробочку и обратилась к дочери:
– Манечка, умеешь хранить тайны?
– Обижаешь, – надулась девочка, – никому слова лишнего не скажу, если не надо.
Я вздохнула, это было правдой. Стоило только вспомнить дело об убийстве Жана Макмайера, Наташкиного мужа. Тогда отважный ребенок помог моей подруге и не выдал никому, даже мне, тайну. Да, на Маруську можно положиться.
– Извини, мой ангел, я вовсе не хотела тебя обидеть, просто так сказала. Так вот, об этих камнях нельзя никому рассказывать. Кто-то их давно ищет, и этот кто-то готов ради них на все.
– Из-за этого рылись в варенье?
– Думаю, да. Преступник решил, что мы спрятали алмазы в банку с заготовками. А Дениска из-за этого богатства попал в Бутырку. Видишь ли, я не хочу, чтобы ищущий догадался, что камни у нас. Пусть надеется, что мы ничего не знаем…
– Мамусечка, а кто это – ищущий?
Я тяжело вздохнула:
– Не знаю, детка. Во всяком случае, кто-то из близких. Дом методично обшаривают уже долгое время, скорее всего по ночам.
– Но ведь ты не подозреваешь тетю Оксану и Деньку?
– Нет, котик, они сами сильно пострадали во всей этой истории.
– Ну тогда кто? Тетя Наташа? Аркашка и Оля? Комиссар Жорж? А может, София, Луи или Ив? Дима?
Я призадумалась. Всех вышеназванных смешно подозревать. Наиболее вероятным казался Дима. Но ведь паштеты и варенья испортили в ту ночь, когда он пьянствовал в латинском квартале. Вдруг в дом регулярно забирается посторонний злоумышленник? Тихо пролезает и тихо вылезает, и так много дней подряд? Нет, это абсурд. Прежде всего необходимо выяснить, как эти камни попали в "Амбрэ Солэр", кто их ищет и кому они принадлежат.
Взяв с Маруськи самое честное благородное слово держать язык за зубами, я пошла в кабинет. Когда-то здесь оборудовали небольшой сейф. О его существовании знали только я и Наташка. Никто из гостей и детей не подозревал, что за томами "Древние мыслители Востока" есть дверца. К тому же, чтобы добраться до сейфа, следовало знать, как отодвинуть заднюю стенку полки, но, даже обнаружив дверцу, ее невозможно было открыть без ключа. Он лежал, можно сказать, на самом видном месте, но никто не догадывался, где именно. На письменном столе стоял небольшой глобус. Если нажать на кнопку с внутренней стороны подставки, полушария раскрывались, и в этой оригинальной коробке хранился ключ.
Я спрятала бриллианты под кучей старых писем и, отягощенная тяжелыми раздумьями, двинулась в гостиную. Там на диване в полном изнеможении лежала Оля.
– У меня нет больше сил, – простонала она.
– Что, так тошнит?
– Жуть. Дурно от всего: от цвета, запаха, звука… Вот уж не думала, что это возможно. Вчера Кешка поцеловал меня, и я сразу понеслась в туалет. Теперь он обижается, говорит, что хорошую жену при виде любимого мужа не мутит!
Я засмеялась.
– А где любимый муж?
– Моет во дворе Снапа, а Денька держит Банди, чтобы не убежал.
– Так ведь собак только что мыли. Оля замахала руками:
– Ну что ты, они так воняют собачиной.
Я тихонько усмехнулась, надо спросить у Оксанки, сколько времени длится токсикоз беременных. Невестка и правда плоховато выглядела. Бледная, под глазами круги, щеки ввалились.
– А Оксанка куда подевалась?
– Они с Натальей отправились покупать подарки Аркадию.
Боже мой! Что же я за мать такая! Ведь завтра 29 сентября, Кешкин день рождения. То-то Луи вытащил большую форму для торта. Все помнят о дне рождения ребенка, кроме родной матери. Вот уж точно не мать, а ехидна какая-то. Оля с подозрением глянула на меня:
– Что притихла, небось забыла-то про день рождения!
– Вот и нет, – фальшиво возмутилась я.
– Забыла, забыла, – продолжала ехидничать проницательная Оля, – а помнишь, как ты меня 13 октября поздравила?
Да, был такой случай. Ну с кем не бывает, ну перепутала. 13 октября и 13 ноября, подумаешь, ведь не нарочно. Зато какой подарок красивый: хрустальный домик с музыкой и подсветкой!
Оля перестала хихикать и со стоном откинулась на подушки. Я оставила ее мучиться на диване и побрела в гараж. Надо купить подарок. Вот только что? Хотелось придумать что-то оригинальное. Часы, зажигалки, галстуки, запонки, брючные ремни, портсигары – что еще дарят мужчинам? И главное, все это у него есть.
Я села в машину и тихо поехала в сторону центра, авось что-нибудь попадется на глаза.
ГЛАВА 20
Я увидела их в "Макдоналдсе". Очень люблю все эти гамбургеры, чизбургеры, жареные картошки и ягодные пирожки. К сожалению, мою любовь к фастфуд разделяла только Маня. Все остальные с презрением отзывались об этих, как говорил Аркадий, рыгаловках. Поэтому о посещениях "Макдоналдса" я предпочитала не распространяться, но с радостью использовала каждую минуту, чтобы заглянуть туда.
Вот и на этот раз биг-мак быстро исчез с подноса, и я удовлетворенно огляделась по сторонам.
В самом дальнем углу возле стены оживленно разговаривали две женщины. Обе показались знакомыми, и я повнимательней пригляделась. Точно! Одна – Каролина Роуэн. Что, черт возьми, она делает? Ведь ей очень плохо, и врач не выпускает ее из дома, Луиза говорила, что мать даже не спускается в столовую и проводит целые дни в запертой изнутри спальне. Вот оно что! Запирает комнату, притворяется больной, а сама бегает в "Макдоналдс"! Просто невероятно.
Но все мысли разом вылетели из головы, когда я узнала вторую собеседницу. То была Катрин Дюруа. Что за тайна связывала этих женщин? Почему им потребовалось спрятаться в дешевой закусочной, чтобы поговорить? Навряд ли их объединяла любовь к гамбургерам. Как бы подобраться поближе и послушать, о чем они воркуют?
В этот момент Катрин резко встала и двинулась к выходу. Я прикрыла лицо стаканом с колой. Что делать? Пойду за ней!
По улице брели редкие прохожие, и я опасалась, как бы Катрин не увидела меня. Но та, казалось, не замечала слежки: разглядывала витрины, два раза заходила в магазины. Купила хлеб, ветчину, яйца. Наконец мне показалось, что она идет домой, и я, честно говоря, этому обрадовалась. Ноги устали от двухчасовой пешей прогулки, и я искренне надеялась, что визит Катрин в галантерейную лавку станет последним.
Я прождала ее несколько минут, потом заглянула в витрину. В магазинчике никого не было. Толкнула дверь и вошла внутрь, приветливая пожилая продавщица за прилавком улыбнулась:
– Что желаете?
– Сюда только что зашла моя подруга. Продавщица пожала плечами:
– Покупательница воспользовалась вторым выходом на…
Не дослушав, я бросилась к другой двери, параллельная улица выглядела пустынной. У выхода валялся коричневый бумажный пакет с продуктами. Я замерла в растерянности и машинально подняла его: хлеб, ветчина, яйца превратились в яичницу. Значит, заметила слежку. Кто-то подергал меня за юбку:
– А это не ваши покупки, их потеряла мадам из 9-й квартиры.
Возле колен стоял маленький чумазый мальчик, настоящий Гаврош в потертых клетчатых брючках, грязноватой рубашечке и сбитых ботинках. Я присела и посмотрела ребенку в глаза.
– Видишь ли, эта мадам потеряла покупки, а ты знаешь, где она живет? Мальчишка серьезно кивнул головой.
– Давай тогда отнесем ей потерю. Вдруг соберется поужинать, а нечем.
Ребенок ткнул измазанным пальцем в сторону рыбной лавки:
– Она живет во дворе этого дома, квартира 9. А зовут ее мадам Леклерк. Я-то точно знаю, потому что она посылала меня на почту и денег дала.
Прихватив испачканный пакет, я пошла искать нужный дом. На лестнице омерзительно пахло кошками, ступеньки выглядели заплеванными, а окна в подъезде не мылись, кажется, со дня взятия Бастилии. Квартира 9 оказалась на первом этаже. Я позвонила.
– Кто там? – раздался за дверью голос. Удостоверившись, что нет "глазка", я пропищала детским голоском:
