Дж. Лэнкфорд - Святой самозванец
Ночью Франсиско и Корал испытали свое владение испанскими сексуальными ругательствами в мексиканском стиле. Корал почти не спала. До рассвета она не ощущала другой реальности, кроме их соединения.
В какой-то момент Франсиско отнес обнаженную Корал на террасу, сказав, что хочет увидеть ее при лунном свете. Он читал стихи какого-то Элиаса Нандино: «Ты родилась во мне, для кровных уз, в растущем корне, и в узле космическом…» Корал ощущала лишь желание, жажду, которую чувствовала только к одному человеку, и этим человеком был Сэм.
Когда она проснулась поздно утром и обнаружила, что Франсиско ушел, ее охватила физическая, первобытная тоска. Их долгая ночь вдвоем казалась воссоединением, словно они уже раньше держали друг друга в объятиях. Они разговаривали, дремали, просыпались и занимались любовью. Когда Корал спросила, почему он положил конец существованию «Лос Хинетес», Франсиско ответил, что ему надоело видеть ужас в глазах людей. Кроме того, он видел во сне Санта Муэрте, неофициальную святую — покровительницу бедняков Мехико. Ему приснилось, что если он не прекратит похищения людей, за ним придет Святая Смерть; ее череп улыбался из-под отделанного кружевом атласного плаща, голову украшала тиара, костлявые руки в кольцах обещали милость ее серпа.
На следующий день во время ленча Корал сообщила Луису о своих опасениях насчет Франсиско и о том, что независимо от того, убивал ли он кого-нибудь или нет, она поняла, что женщин он убивает восхитительным способом. Она не удивилась, почувствовав, что краснеет, учитывая то, что произошло вчера ночью. Трудно было что-нибудь не позволить Франсиско, но ей это удалось, хоть и с большим трудом. В отместку за его сексуальное нападение вначале, хоть оно и доставило ей удовольствие, Корал не позволила ему прикасаться губами к своему телу, только руками. Свои собственные губы она пускала в ход без ограничений.
Луис надел еще одну из своих сорочек «гуайабера» и стал опять просто мексиканцем, набожным Луисом Тепилцином Монтесумой, а не сеньором и не покровителем. Корал призналась, что за последние несколько дней он стал ей очень нравиться, и она оценила его доброжелательность. Она даже начала восхищаться его мечтами и невозможными целями. Корал надеялась, что они не закончатся так же плохо, как для его героя, Эмилиано Сапаты, которого застрелили в пыли. У нее промелькнула мысль, не имеет ли Луис отношения к современным «сапатистас», все еще добивающимся «земли и свободы» в мексиканском штате Чиапас. Она решила, что, имея такие деньги, Луис, вероятно, связан с ними или еще свяжется.
Ей также понравились родственники Луиса — компания мужественных мужчин, которые бежали из безжалостных трущоб и деревень родной страны в землю, теоретически более милосердную, но на практике иногда ничем не лучше прежней. Разве они ненавидят за это Мексику? Нет, они любят ее и посылают все деньги родным, все еще живущим там. Правительство рассчитывает на это.
Услышав об ее успехе, Луис склонился над столом и неожиданно прочел благодарственную молитву Деве Марии Гваделупской. Потом встал и сказал, что сейчас вернется.
Он принес большой конверт и провел рукой по волосам Корал, когда садился.
— Франсиско считает тебя неотразимой, красавица.
Он достал из конверта и вручил ей билеты на самолет из Нью-Йорка в Мехико и обратно, первым классом. С открытой датой.
— Франсиско Мигель приглашает тебя присоединиться к нему. Ты можешь вернуться в Нью-Йорк, когда захочешь.
Корал перевела взгляд с билета на Луиса.
— Никакого подвоха?
Он внезапно помрачнел.
— Со стороны Франсиско? Нет.
Корал сглотнула, понимая, что сейчас узнает, во что она ввязалась.
— А с твоей?
— С моей — никакого. Если тебе понравится Франсиско и ты захочешь остаться с ним, сделай это. Красивая испанка по имени Адриана говорила, что в прошлом году ей с ним было очень хорошо. Очаровательная африканская модель по имени Абени находила его увлекательным за год до этого. Обе они жаловались, что Франсиско обращал внимание на других женщин, когда они жили с ним. Но, собственно говоря, он ни одну из них не выгонял. Они обе оставили его по собственной воле. Франсиско готов был обеспечивать их до конца их жизни, я в этом уверен. Просто, думаю, через какое-то время он стал бы реже посещать их постель.
Корал услышала и хорошо поняла Луиса. Но ее тело и сердце отказывались понимать. Она почувствовала, что Франсиско Мигель — это событие в ее жизни, которое нельзя пропустить. Возможно, она сможет управлять им, приручить его. Каждая молекула ее существа хотела попытаться это сделать.
— Поезжай, — сказал Луис. — Будь с Франсиско. Ради моих целей, не ради него.
— Каких целей?
— Если сделаешь, как я говорю, я обеспечу твое будущее.
Корал глубоко вздохнула и постаралась обуздать свои чувства к Франсиско. Она долгие годы ждала этих слов: «Я обеспечу твое будущее». Ожидала услышать их от Тео, но тот отделался четвертью миллиона долларов, а этого недостаточно даже для уплаты ее долгов. Если Тео мог так поступить, то доверить свое будущее Франсиско было бы чистым безумием.
Корал взмахнула ресницами, взглянув на Луиса, и проворковала в ответ:
— Какое обеспечение ты имеешь в виду?
— Пять миллионов долларов.
Она протянула руку через стол.
— Луис Тепилцин Монтесума, мы договорились.
Вместо того чтобы взять ее руку, он откинулся на спинку кресла и сложил вместе кончики пальцев рук, как обычно делал Тео.
— С этого момента ты должна иметь дело только с тремя мужчинами, и только тогда, когда я тебе прикажу, Корал. С Франсиско Мигелем, Эваристо Салати и Сэмом Даффи.
— Сэм Даффи? А?.. Я не понимаю…
Луис открыл конверт и вынул фотографии. На первой были новобрачные — он в смокинге, она в подвенечном платье. Пара садилась в «Роллс-ройс». Некоторые из окружающих стояли на коленях.
Корал одну за другой перебирала фотографии свадьбы Мэгги и Сэма.
— Ну, по крайней мере, у него счастливый вид, — заметила она.
— Почему люди стоят на коленях? — спросил Луис.
— Догадываюсь, что дело в Мэгги. Она ведь родила этого клона Христа.
— Почему они стоят на коленях, если клон умер?
Корал отбросила снимок.
— Как я уже сказала, люди странные. Действительно странные. Они поверят во что угодно.
Луис презрительно усмехнулся, напомнив Корал скульптуру ягуара, на которую он любил ставить сапог. Она немного боялась его и удивлялась, как могла забыть, что с Луисом шутки плохи. Раз или два он выполнял мелкие приказы Брауна, довольно неэтичного характера.
Она вспомнила о пяти миллионах долларов.
— Позволь проверить, хорошо ли я поняла. Ты считаешь, что Мэгги носит не ребенка Сэма, а еще одного клона?
— Возможно, но для наших целей, Корал, какое имеет значение, клон это или нет? Невозможно представить себе, что она действительно может родить святого младенца.
Корал бросила на него взгляд, вспомнив собственное украденное детство.
— Я уверена, что ваша Дева Мария Гваделупская всех детей считает святыми, Луис.
— Я не причиню вреда младенцу, только использую его для еще большего блага. Он поможет вернуть моему народу землю, которая действительно принадлежит им, и покончить с их слезами.
— Да, я понимаю, Луис. Земля и свобода. Реконкиста. Тебе просто повезло, что большинство американцев никогда не слышали о реконкисте и не знают, что тайная политика мексиканского правительства состоит в том, чтобы отослать к нам своих бедняков. — Корал встала из-за стола и зашагала по комнате. — А что, если это будет не мальчик?
Луис вздохнул.
— Если это будет девочка, мы пропали, но я думаю, это мальчик. Я нутром чую, что это сработает.
— И какова моя роль в этом твоем плане с участием святого самозванца?
Луис выразительно развел руками.
— Сэм Даффи получит этого ребенка, когда тот родится. Франсиско захватит ребенка. Салати возьмет ребенка. Ты же, красавица, являешься звеном цепочки, которой я их соединил.
— Черт возьми! Ты намного опередил меня и всех остальных, да?
Луис улыбнулся:
— Когда-нибудь я научу тебя говорить со мной уважительно.
Корал встала за креслом Луиса, обняла его сзади и смотрела через террасу на Центральный парк. В этом городе она встретила Тео, который сделал ее шлюхой, а потом оставил практически без гроша. Здесь она встретила и потеряла Сэма Даффи, который чуть не убил ее, хоть и не намеренно. Прошлой ночью она встретила Франсиско Мигеля, по которому сейчас тосковала. Хотя Корал не терпелось сесть в любой самолет, который доставит ее к нему, она понимала, что их страсть будет недолговечной.
Она прижалась лицом к макушке Луиса.
— Я хочу, чтобы эти пять миллионов были положены в банк на мое имя. Внеси деньги, Луис, отдай распоряжения банку, которые меня устроят, — и начнем.
