Иван Родионов - ДЕТИ ДЬЯВОЛА
– При таком сочетании материальной силы, конечно, на нашей стороне…, – вставил Липман.
– А духовные? Дух повелевает материей. Христианский дух сейчас выветрился и не вдохновит масс. Он в полном упадке, даже больше – если не умер еще, то уже на смертном одре. Патриотизм и национализм почти изжиты народами и покрываются интернационализмом. Не забывайте, Липман, что к данному времени все народы подточены коммунизмом, который не убывает, а растет. Я вас спрашиваю, Липман, почему теперь женщины всего мира носят юбки выше колен и оголяют плечи, спины и груди?
– Потому что такая мода.
– А почему такая мода?
– Право, не знаю… Мода и мода.
– А прежде, если бы какая-нибудь дама так откровенно одетой появилась в салоне, ее нашли бы бесстыдной, оскорбляющей общественную нравственность и потребовали бы удалиться, т.е. попросту, выгнали бы вон. Теперь если бы другая дама надела длинную юбку со шлейфом или окружилась бы кринолином или нацепила бы турнюр и закрыла бы платьем плечи, спину и груди, ее засмеяли бы. Вот нечто подобное и с идеями. Интернационализм и коммунизм – идеи модные и они навязчиво преследуют, прилипают и дурманят слабые и темные головы толпы. От них не отделаешься. Мода есть своего рода зараза, вроде морового поветрия. И коммунизмом, пока он не изжит, мы, как козырем, покроем все масти. Но, конечно, надо спешить его использовать, пока не раскусили подлинную сущность его. Само собой разумеется, что мы не дадим народам опомниться, как затеем кровавую игру. Во время же самой войны на враждебных нам фронтах и в их тылах будут работать целые легионы наших агентов – опытных пропагандистов. Мы уже имеем надежный и многочисленный кадр их во всех странах, но, конечно, на точке замерзания не стоим, неуклонно увеличиваем численность их. Нашим армиям мы позволим грабежи и всевозможные насилия над жителями враждебных стран. Таким образом, мы обеспечим себе неуязвимость ее со стороны неприятельской пропаганды. Чем тогда ее соблазнишь? Правилами нравственности, добродетелью? Старо. От времен Густава Адольфа до наших – дистанция огромного размера. И вот, как я вам говорил, бойня народов будет ужасная, никогда в прежних веках невиданная. Погибнут несчетные миллионы людей, разрушения будут колоссальные. После Европы мало-помалу запылает и вся Азия. Не сразу, но и Северная Америка вмешается в войну. Там, Липман, не все благополучно: только 20 % собственники, остальные 80 % батраки и рабочие. Эти последние жаждут уравнения в распределении собственности и надеются, что только один коммунизм в состоянии удовлетворить их аппетиты…
– Об американских делах я хорошо осведомлен.
– Для каждой страны кадры советского правительства у нас всегда наготове, сидят на местах и каждую минуту в состоянии принять власть. Эти люди опытные, вышколенные, фанатически преданные нашей еврейской идее и в совершенстве знающие свое дело. Они ждут только момента и сигнала, чтобы занять свои места. Произойдут перевороты приблизительно по тому же рецепту, как было в России при Временном правительстве, когда параллельно с ним заседал совет рабочих и солдатских депутатов. Ни солдатами, ни рабочими в них и не запахло: сидели сплошь "наши". И в общей кровавой и бедственной сумятице народы и не заметят, как один за другим очутится каждый под советской властью.
VIII
– Как произойдет объединение всех советских республик в один всемирный союз? Проще простого. Это давно уже решено и разработано во всех мельчайших деталях. Главное затруднение устранится насаждением повсеместных советов. И тогда все дело уже будет поставлено на прочные рельсы. Тут не возникнет даже намека на соперничество между советами отдельных республик. Все будут дружно служить одному нашему великому делу. Как и теперь в Совдепии, так и тогда во главе всех новых советских образований окажутся или сплошь или почти сплошь "наши", ну, известно, на первое время с какой-нибудь гоевской примесью членов, ну, так, знаете, как в Совдепии, для вывески, как бывает на торговых лавочках, чтобы преобладание "наших", особенно в первое время, не очень мозолило гоям глаза и не наводило их на подозрительные и вредные для нас размышления. Все советы земли безоговорочно подчинятся нашему центральному еврейскому правительству, в руках которого под разными предлогами предварительно будут сосредоточены все главные военные силы и все денежные ресурсы. Это обстоятельство нами предусмотрено. Оно, как целые тысячелетия состояло, так и впредь вовеки веков будет состоять, из мудрого синедриона и возглавляться царем израильским из колена Иудина. Эта линия неукоснительно и беспрерывно ведется нами в лице князей пленения целые тысячелетия. И вот что знаменательно, Липман, что титул нашего всемирного царя во всей полноте будет соответствовать действительному положению вещёй, потому что на земле был, есть и будет только один народ, народ израильский. Остальные народы – гои, скоты, наши бесправные рабы, наши вещи, пыль, прах… – с крайним омерзением проговорил мэтр.
– Царство царя израильского восстановится навсегда, на веки вечные. Тут провиденционально: чего не мог осуществить на земле Божественный Посланник с небес, царь иудейский, Иисус из Назарета, то будет осуществлено посланником преисподней, нашим царем израильским, царем богоборцев, богопротивников и богоубийц. Но царь наш объявится не сразу, а только к тому времени, когда вся земля будет усмирена и на ней водворится полный порядок по тому регламенту, который выработан нашими мудрецами. Вся земля поделится на области, которыми сперва от имени правительства, а впоследствии от лица царя будут управлять его наместники. Конечно, внешним войнам уже не будет места. Но для поддержания внутреннего порядка и для опоры трона всемирный царь будет располагать могущественнейшими военными силами. Само собой разумеется, что все принадлежащие гоям земли и все имущество до последней нитки и иголки и даже самые тела и души их отойдут в собственность всемирному коммунистическому государству, а впоследствии к царю по тому же принципу и порядку, как сейчас у нас, в Совдепии. Разница только в следующем: то, что в настоящее время совершается в российских советских республиках, является только еле-еле намеченным, как бы тонко проектированным, прообразом, слабой, смягченной тенью, того, что будет иметь место в нашем всемирном государстве…
– Как? – прервал побледневший и задрожавший Липман. – Неужели будет продолжаться этот ужасный кошмар, это царство насилий, грабежа, воровства, разврата, убийств…
– И так далее, и так далее?… – с дьявольской усмешкой продолжал Дикис. – Да. Будет продолжаться. Вы это называете кошмаром, царством насилий и т.п. Мы это называем восстановлением попранных прав наших на основах высшей справедливости. Не будем об этом препираться. Дайте мне докончить то, что я обязан докончить.
– Пожалуйста, мэтр…, – тоном упавшего духом и глубоко потрясенного человека промолвил Липман. – Сейчас российским советам приходится ещё считаться с мнением и настроениями культурного человечества. Следовательно, нельзя во всей полноте применять к гоям нашей программы, дабы, как я раз уже сказал, преждевременно не возбудить среди народов излишних и вредных для нас подозрений. Тогда же, когда наступит наша непререкаемая власть, руки наши будут развязаны. Нам некого бояться, не перед кем таиться. Творим по воле нашей, по желаниям нашим. Власть наша будет основана на беспощадном кровавом терроре и террором же будет поддерживаться и укрепляться. Везде, по всей земле, в кратчайший срок, в ударном порядке будут учреждены чека. Ну, а вы должны знать, что это значит. На нашем древнем языке "чека" значит "бойня скота". Ну и будем бить наш скот.
– Он усмехнулся.
– Мы выстроим колоссальные подземные и надземные тюрьмы и концентрационные лагеря со всем новейшим, по последнему слову тюремной практики, техническим оборудованием для применения жесточайших и утонченнейших пыток, потому что существующих теперь недостаточно и они по своему оборудованию далеки от совершенства. Мы модернизируем их.
Видимо, мэтр, все время державшийся довольно спокойно, тут стал нервничать, быстро, дрожащими руками вынул сигару, обстриг и закурив ее, попыхивая дымом, продолжал:
– Нам недостаточно одних смертей гоев. Этим мы не удовлетворимся. Нам нужны их страдания, их муки, их кровь. Мы будем устраивать пиры с кровавыми оргиями. В наших бойнях гоевская кровь будет литься не так прозаично, как кровь четвероногих скотов, а в обстановке поэтической, под звуки мендельсоновских и шопеновских мелодий, исполняемых нашими лучшими артистами. Мы привлечем их к этой повинности. Под штраусовскую музыку наша молодежь будет кружиться в вихре вальса, а под Вьетана и Венявского танцевать мазурки. Прелюдии к этому уже были разыграны в киевских, одесских, харьковских и других чрезвычайках: там пытали, расстреливали и рубили головы русских белых под музыку и с винопитием. Нашу молодежь надо приучить к неумолимой и беспощадной жестокости. Наша сила в ней, а в молодежи все будущее царственного Израиля. А кто постарше будут во время оргий наслаждаться зрелищами и музыкой и попивать себе вина, коньяки и ликеры самых дорогих сортов и курить наилучших марок Гаваны, вот как я сейчас… Хе-хе-хе… Израиль насладится отмщением за все свои страдания и муки, за все унижения, оплевания и смерти сынов и дщерей его, которые они получили от гоевских рук с самого возникновения его на земле и до последних дней. А ведь это свыше четырех тысячелетий. Счетец длинный. Как вы думаете, Липман? Но Израиль, все, все до последнего гроша и до последней слезы, пролитой евреем, взыщет по этому счету и с хорошими процентами. Должно совершиться возмездие! И оно совершится, и будет совершаться вовеки веков. Разве не так, Липман? Разве это не будет только справедливо и последовательно?!
