Охота на Бугимена - Ричард Чизмар
Кейси Робинсон (фото предоставлено Робертом Робинсоном)
Тротуар, на котором Райли Холт в последний раз видела Кейси Робинсон (фото предоставлено автором)
Место преступления на игровой площадке «Седар-драйв» (фото предоставлено «Балтимор Сан»)
Репортер Одиннадцатого канала на месте преступления (фото предоставлено Логаном Рейнолдсом)
IV
Подозрения усиливаются
«Потому что так рассказ получается интереснее»
1
Июнь клонился к знойному финалу – чему все были, несомненно, рады, – приближался День независимости. Кара наконец-то вырвалась с учебы, и нам удалось хоть какое-то время побыть вместе. Все время с начала летних занятий Кара лишь призрачно существовала в моей жизни, звучала утомленным голосом на том конце провода. Я по ней просто истосковался.
В пятницу, первого июля, мы взяли еду навынос из «Венецианского дворца» на Сороковом шоссе и пообедали за столиком для пикников на заднем дворике у Кары дома. У парковки на шоссе стояли мусорные контейнеры ресторанчика, и я увидел на одном из них надпись, сделанную краской из баллончика: «Бугимен есть».
С реки веял приятный ветерок. Мы думали, не сходить ли на поздний киносеанс, но решили отложить на другой раз, – после долгой недели накопилась усталость. Вместо этого съездили в харфордский торговый центр, постояли в очереди за мороженым в ресторанчике «Френдлиз», взяли рожки с двойным вкусом и, пока уплетали их, глазели на витрины.
Пока нам удалось избежать разговора об убийствах девочек, ведь столько накопилось разных тем, включая подготовку к свадьбе в январе. Но пробираясь сквозь торговый центр, наталкиваясь на друзей и знакомых, слыша обрывки случайных разговоров, игнорировать эту тему становилось все сложнее.
– Все теперь кажется каким-то другим, правда? – заметила Кара.
Я кивнул.
– Все и стало другим.
– Посмотри на людей: ни улыбок, ни смеха.
Я взглянул на группу подростков, отиравшихся у фуд-корта, и понял, что она права: детвора выглядела напряженной. Одна девушка, худенькая брюнетка с длинными курчавыми волосами, похоже, недавно плакала. Ее друг притянул девушку к себе, стараясь успокоить.
– В университете все только об этом и говорят, – продолжала Кара. – Мой напарник в лаборатории спросил, не из Хэддонфилда ли я. Мол, это городок из фильма ужасов «Хэллоуин».
Я улыбнулся.
– Рич, это совсем не смешно.
– Не смешно, – согласился я, – зато остроумно.
– А ты слышал, что празднование отменили?
– Что, и шествие?
– Насколько я знаю, нет, но, по-моему, нужно отменить и его. Четвертого июля будет как раз две недели со дня гибели Кейси Робинсон.
Я быстро подсчитал: Кара права. Из-за постоянного давления со стороны газетчиков ощущение было такое, словно не несколько дней миновало, а пара месяцев.
– Сейчас любое празднование – знак неуважения. А если опять что-то произойдет? Причем именно потому, что все заняты празднеством? Ведь половина народа перепьется и соображать ничего не будет.
– Ну, шериф пообещал, что на праздничные выходные будет усилено патрулирование.
– Знаешь, о ком я вспомнила, когда увидела его выступление по телевизору?
– О ком?
– О тупице-мэре из «Челюстей», – ответила Кара и процитировала, неумело подражая мужскому голосу: – «… большой хищник, который предположительно убил нескольких плавающих. Но, как видите, погода чудесная, пляжи открыты, и отдыхающие отлично проводят время».
Нельзя было не улыбнуться: если Кара завелась, ее уже не остановить.
– Я так рада, что мы уедем отсюда на пару дней на залив, – вздохнула она, – подальше от всего этого.
– Я тоже рад. – Я всю неделю писал и теперь мечтал быть с Карой, ее семьей, рыбачить, кататься на водных лыжах, отдыхать на берегу.
Возвращаясь к машине, мы заметили новостную группу с Тринадцатого канала. Журналисты беседовали с пожилой парой. Лучше было обойти их стороной – совершенно не хотелось вляпаться и застрять. Все ежедневные информационные программы показывали одно и то же: местные жители, выпучив глаза, отвечали на сакраментальный набор вопросов: как вы полагаете, в Эджвуде бесчинствует серийный убийца? Чувствуете ли вы себя в безопасности? Знали ли вы лично кого-либо из жертв или членов их семей?
Несмотря на то что после убийства Кейси Робинсон в эфир вышли уже две полные пресс-конференции, дополнительных новостей нам сообщили крайне мало. Местный банк объявил награду в десять тысяч долларов за сведения, которые приведут к поимке преступника, а харфордский окружной департамент шерифа открыл телефон доверия. Полиция также прокомментировала новость о создании в Эджвуде добровольной дружины; однако что-то подсказывало, что такие начинания приведут к дополнительным серьезным осложнениям.
– Мы, безусловно, положительно оцениваем любую помощь, которую общественность может оказать следствию, – заявил сержант Харпер в подготовленном обращении, – однако также считаем своим долгом уведомить граждан о необходимости следовать нескольким непреложным правилам поведения. Во-первых, во время патрулирования не допускается ношение огнестрельного оружия. Мы накажем любого нарушителя по всей строгости закона, исключений не будет. Во-вторых, и это столь же важно: члены дружины ни при каких условиях не имеют права действовать самостоятельно; следует незамедлительно связаться с полицией. И в-третьих, при обнаружении каких-либо предметов, относящихся к расследованию, дружинники не должны ни при каких обстоятельствах перемещать…
2
Высадив Кару у дома ее родителей, по дороге домой я проехал мимо школы. Был уже десятый час вечера, стемнело, на площадке стояла тишина. В ярком свете фар виднелся импровизированный алтарь у подножья горки, посвященный Кейси Робинсон: он вырос как минимум вдвое с тех пор, как я был здесь в последний раз. Еще больше цветов, мягких игрушек, намного больше самодельных открыток, в основном с трогательными фотографиями Кейси. Когда я отъезжал, во встречном направлении проехала патрульная машина. Полицейский за рулем посмотрел на меня долгим пристальным взглядом. Я кивнул и помахал ему. Уверен, что он разглядел меня, но в ответ не помахал.
Добравшись домой, я наскоро поздоровался с родителями – они смотрели телевизор в спальне, – схватил книжку Джона Сола[13] с прикроватного столика и отправился вниз, на веранду. Однако в голове царил сумбур, и я прочел лишь пару глав. Закрыв книгу, я вернулся на кухню в поисках радиотелефона. Через несколько минут, вновь уютно устроившись на крыльце, я набрал номер Карли Олбрайт, и мы продолжили разговор, начатый на неделе, о загадочных числах на классиках и из телефонного номера с объявления о потерявшейся собаке. Концы с концами не сходились.
– Что еще это может значить? – спросил я.
– Понятия не имею, – ответила Карли. – Тройка и четверка –
