Химия Ее Величества - Ирина Владимировна Дегтярева
— Вы устроите эту вероятность? — догадался Айман.
— Мы можем, — кивнул Миллс, и его рысьи рыжие глаза глядели на арабского юношу спокойно и холодно. — А если ты хочешь стать гражданином Великобритании, получить хорошее образование, то ты на правильном пути.
— А взамен? Я не настолько юн и глуп, чтобы не понимать, что за все приходится платить.
— Подпишешь пару бумажек — мы же тоже должны иметь гарантии. Мы вкладываемся финансово в твое будущее, но и отдача нам необходима. Чтобы ты учился старательно.
— А затем?
— Должно пройти время, чтобы понять, как оно будет выглядеть, это «затем». В процессе учебы в Америке ты мог бы выполнять наши небольшие поручения.
Айман распрощался с Миллсом и вышел из паба. Он жадно закурил, подставив лицо дождю, пахнущему Темзой и бензином. Это предложение взбудоражило его и щекотало тщеславие. Его заметили, на него собираются потратить уйму денег.
Но с другой стороны, тревога поселилась в сердце из-за мимоходом сказанных слов о помощи отца правительству или спецслужбам Великобритании. Отец, по-видимому, тоже согласился работать на МИ5, однако, когда их привлекла другая, более ценная персона в лице Аймана, они готовы бросить его отца на произвол судьбы, более того, способны ставить ему палки в колеса в продвижении по дипломатической службе.
С ними шутки плохи. Если дать согласие, то придется угождать, из шкуры вон лезть, чтобы в один «прекрасный» день не превратиться в отработанный материал, как отец.
Айман и в самом деле учился блестяще, и мысль о том, что за его обучение платят спецслужбы в качестве скрытого гонорара для отца-дипломата, заставила юношу сомневаться в своих способностях.
Смятение в душе не помешало ему проанализировать свои перспективы и факторы, привлекавшие Миллса и тех, кто за ним стоит. Во-первых, национальность Аймана, во-вторых, его успешная учеба в Итоне и, в-третьих, стремление зацепиться за цивилизованную Европу во что бы то ни стало, «европейское мышление» (именно на этой формулировке настаивал Миллс, когда нахваливал своего подопечного).
Месторождения нефти и газа — лакомый кусок для бывших колонизаторов, для Великой Британии, сконцентрированы на Ближнем Востоке. Работать там носителю арабского языка, хоть и прожившему большую часть жизни в Европе, но все же понимающему менталитет восточных людей и тамошнего бизнеса, гораздо проще, чем кому бы то ни было.
Джереми Стеттон — второй куратор, сменивший старину Миллса, ушедшего на пенсию, появился уже в Пенсильвании. К тому времени Айман Фатих учился в магистратуре университета Пенсильвании.
Айман довольно продуктивно составлял аналитические отчеты о системе обучения в США, да, собственно, обо всем хоть сколь-нибудь ценном, что ему удавалось узнать. Составлял досье на некоторых профессоров и ученых, с которыми пересекался по учебе.
Стеттон оказался довольно молодым, амбициозным, хотя вуалировал это непреклонностью в мелочах и скучающим видом. Если бы такой человек попался на пути Аймана там, в Лондоне, сириец не согласился бы работать на спецслужбу. Одни бакенбарды Стеттона, подстриженные, как по трафарету, вызывали уныние и отторжение ко всему, что этот человек предлагал. А его маленькие черные глазки напоминали глаза злобного хорька.
Однако именно он разъяснил молодому человеку, чем ему предстоит заниматься. Экономический шпионаж.
Айман, получив степень магистра гражданского и городского строительства, не без подачи своих хозяев отправился в Дубай в качестве инженера-консультанта. Уже в Омане он работал управляющим директором. Карьеру делал быстро и за счет своих способностей, и за счет некоторых манипуляций, осуществленных людьми, которых он не знал, не видел, но чье незримое присутствие и поддержку ощущал постоянно.
В 1991 году он трудился в Petrofac в головном офисе в Техасе. А через десять лет выкупил компанию, став директором Petrofac Ltd., с которой уже через четыре года Айман Фатих вышел на Лондонскую фондовую биржу…
Но все это отошло в прошлое. А теперь после суда из Италии миллиардер Фатих направлялся во Францию. Там его в тихой бухте ожидала красавица яхта «Lammouche». Она тешила его самолюбие своим шикарным дизайном, дороговизной и сейчас в особенности тем, что он облапошил-таки итальяшек. Яхта, построенная на судоверфи «Sanlorenzo», была частью отката, который он получил от них. Стоила она тридцать миллионов долларов.
В этот раз Айман не брал с собой жену и детей. Ему хотелось побыть одному, к тому же он собирался зайти на яхте в Канны на кинофестиваль, где арендовал удобное швартовочное место и запланировал встречу со своим новым куратором — Грегори Макфоленом.
Этот тип был ему куда ближе по характеру, чем Стеттон. Того сменили после настойчивых просьб Аймана в зашифрованных посланиях в Центр, переданных через самого Стеттона.
На фестиваль Аймана пригласил председатель жюри — известный кинорежиссер Нанни Моретти, с которым они познакомились еще в Риме, до судебных разбирательств. Нанни охотно отдыхал на яхте араба, рассчитывая на спонсорскую помощь в съемках очередного фильма. Его странный нос, словно прищемленный дверью, не портил его внешность итальянского ловеласа. Он подбивал Аймана пригласить на яхту девушек, но араб вежливо, но настойчиво отклонил предложение, памятуя об осторожности и о своих обязательствах перед спецслужбой.
Когда яхта Фатиха пришвартовалась, его команда принялась наводить порядок на яхте, подтягивала береговые коммуникации. А сам Айман с охраной пошел прогуляться, с удовольствием ощущая под ногами устойчивый бетон пирса.
В это майское утро уже ощущалась предпраздничная атмосфера. На пирсе торчали журналисты, публика. Как оказалось, известный комик Саша Барон Коэн презентовал свой новый фильм «Диктатор» и разыграл на своей яхте сценку в образе генерал-адмирала Аладина, «убив» фотомодель Каналис.
На набережной в Каннах везде висели плакатики с Мэрилин Монро, задувающей единственную свечку на торте. Эту фотографию актрисы выбрали в нынешнем году для официального фестивального постера.
Предпраздничная суета, ощущение избранности и богатства подействовали на Аймана умиротворяюще. Он добрался до ресторанчика La Table du Chef, где назначил встречу. Эмалированная вывеска покачивалась от ветерка и едва слышно поскрипывала.
Не дожидаясь куратора, проголодавшийся Айман заказал тушеного голубя, морковный суп с креветками, свежего лосося и розовое ливанское вино «Chateau Musar».
Все эти произведения высокой кухни буквально встали у него колом в желудке, когда Макфолен без обиняков объяснил ему, что от него требуется.
— И
