Эрик Ластбадер - Глаза Ангела

В одной из комнат, куда они прошли, на массивном столе стояли блюда с сандвичами и вазы с фруктами, а также соки и кофе. Сев за стол, все трое принялись за еду, потекла неторопливо беседа. Наконец Тори вопросительно взглянула на Бернарда, и тот, поняв ее, обратился к Расселу:

— Тебе слово.

Рассел достал из дипломата папку темно-коричневого цвета, на которой стояло название: «МОРОЖЕНОЕ». В правом верхнем углу была наклеена малиновая полоска, означавшая, что данная папка содержала документы чрезвычайной важности и особой секретности: их нельзя было ни копировать, ни выносить из помещения, а получить к ним доступ можно было только с разрешения директора "М".

Рассел откашлялся и начал свою речь:

— Тори, когда мы летели в самолете, я сказал тебе, что наши противники готовят нам очень неприятный сюрприз. Это серьезно, я не преувеличиваю. Речь идет о крупных партиях наркотиков.

— Кокаин? — спросила Тори.

— И да, и нет. Ты знаешь, разумеется, что короли наркобизнеса из Южной Америки подкупают собственные правительства, чтобы никто не мешал им заниматься выращиванием, производством и распространением наркотиков, это дело обычное. Но сейчас мы столкнулись с совершенно новым видом наркотика, представляющим угрозу для Соединенных Штатов.

Рассел замолчал на секунду и сделал глоток сока из стакана. Он был умелым и опытным оратором и знал, когда нужно сделать паузу.

— Первый зловещий знак появился около года назад. Умерла дочка одного из членов правительства. Вроде бы ничего особенного, но при расследовании обнаружились странные вещи. Во-первых, следует сказать, что девочка — из хорошей семьи, будь она представительницей низших слоев общества, правда никогда бы не выплыла наружу. Отец девочки не удовлетворился диагнозом, написанным в заключении о смерти, и нанял опытнейшего специалиста — бывшего главного медицинского эксперта Нью-Йорка. Этот специалист — дока в своем деле, провел основательное расследование, затем изложил полученные результаты в обстоятельном докладе и представил его на рассмотрение своему нанимателю. Отец девочки был настолько потрясен результатами исследования, что срочно позвонил своим высокопоставленным друзьям и поставил их в известность обо всех обстоятельствах дела. Мы также не остались в неведении и послали своего агента, Ариеля Солареса, выяснить подробности. Рассел открыл папку и вынул оттуда лист бумаги.

— Это доклад эксперта, — сказал он, протянув документ Тори, — но я могу сразу выделить для тебя главное. А главное заключается в том, что девочка — заметь, пятнадцатилетняя девочка, — умерла не от того, что приняла слишком большую дозу кокаина, а от постоянного употребления наркотика. Понимаешь, о чем я говорю, Тори? Подросток успел стать закоренелым наркоманом. Причем в экспертизе говорится, что для того, чтобы довести организм до подобного состояния, в котором находился организм девочки, нужно было по крайней мере лет десять постоянно колоться. Абсурд, чушь! Но я собственными глазами видел все доказательства, приведенные в докладе крупнейшего специалиста в данном вопросе.

Пальцы Рассела бессознательно потянулись к карману пиджака — Тори знала, что он ищет сигареты. Сигарет не было — Рассел бросил курить, так что ему пришлось удовлетвориться стаканом сока.

— Эксперт шесть недель докапывался до истины и установил, что девочка начала колоться кокаином всего лишь за три месяца до смерти. За этот короткий срок ее организм разрушился до предела. А? Молекулярный анализ показал, что тот кокаин, которым пользовалась она, отличается от обычного. Мы попробовали создать подобный наркотик в наших лабораториях и потом скормили его мышам — результат превзошел все ожидания. Это настоящий яд, и яд страшный. Сразу человек от него не умирает, но через три месяца гибнет.

После минутного размышления Тори спросила:

— Значит, Ариель занимался этим делом? Для этого он и приехал в Буэнос-Айрес?

— Да.

— А двое из якудзы?

Рассел сначала посмотрел на Бернарда, потом на Тори.

— Ариель считал, что они — одно из составных звеньев цепочки якудзы — суперкокаин. В последнем донесении он написал мне о том, что обнаружил связь между японцами и этим ужасным наркотиком.

— Подожди минутку. Ты хочешь сказать, что японцы занимаются производством суперкокаина?

— Похоже на то.

— А откуда Ариель получил свою информацию? Вам известны источники?

— Нет. Соларес убедил меня избавить его от обычных формальностей, чтобы дать ему возможность поближе подобраться к нужным людям. За его действиями не было каждодневного контроля, он не делал никаких докладов в определенные часы, практически не было и обратной связи, никакой поддержки, которой мы обычно обеспечиваем своих агентов. У него было подозрение, что за ним следили, так он мне говорил, — Рассел опустил глаза и стал рассматривать надпись «МОРОЖЕНОЕ», но Тори видела, что он ушел в себя, возможно снова переживал смерть Ариеля.

— Поэтому нам понадобилась ты, Тори, — продолжал Рассел. — Ты знаешь японцев, их культуру. Они ведь не способны ничего изобрести, но дай им хоть малюсенькую идейку — они доведут ее до ума лучше всех наций на свете.

— Это неправда, что они не способны изобретать.

— Перестань, Тори, — вмешался Бернард. — Ты же знаешь, что он имеет в виду. Суперкокаин — не синтетическое средство, для его производства требуется натуральный продукт. Этот яд нельзя получить на искусственной основе. Между прочим, суперкокаин — мощнейшее оружие, подумай об этом!

— Послушайте, но это же сущее безумие. Чего ради японцам создавать этот чертов наркотик? Ну если ради денег, то куда ни шло, но чтобы они создали его в качестве оружия — такое просто немыслимо.

— Не могу с тобой не согласиться, — сказал Бернард, — но мои друзья из Вашингтона утверждают, что в течение ряда лет Япония старается вести против Америки экономическую войну, и не остановится ни перед чем, чтобы одержать над нами верх. Любой ценой. Я лично в это не верю, однако если я назову тебе имена тех лиц в Белом доме и на Капитолийском холме, кто придерживается подобного мнения, ты будешь сильно удивлена. Так или иначе, мы располагаем конкретными фактами: Ариель Соларес в результате предпринятого им расследования установил, что суперкокаин — детище японцев. Перед тобой стоит задача: выяснить, кто и зачем занимается производством наркотика, его продажей и распространением. А затем сделать так, чтобы проклятый суперкокаин исчез с лица земли раз и навсегда.

— Прошу тебя, относись к Расселу более терпимо, — обратился Бернард к Тори, когда они остались одни. — Он не такой уж плохой.

— Он уволил меня.

— И правильно сделал. И получил на это мое благословение.

— Ваше благословение?..

— Тори, вспомни, кто был твоим учителем? Я. Предложив тебе работать в Центре, я в определенной степени рисковал. Тем не менее я сделал это, надеясь на то, что твоя выдающаяся физическая подготовка, незаурядный ум перевесят присущие тебе отрицательные качества — строптивость, непредсказуемость поступков и, скажем так, чрезмерную самостоятельность. Я по-настоящему привязан к тебе, люблю тебя, но пойми одну вещь — Центр — это организация, во многом напоминающая военную. И так же, как в любом военном ведомстве, в Центре с самого начала были установлены строгие правила и обязанности, которые нарушать нельзя никому, ни одному человеку, и тебе в том числе. Ты попыталась не подчиниться нашим правилам, и что из этого вышло? Не спорь, ты получила по заслугам, Рассел поступил так, как требовал от него долг директора, поэтому перестань дуться на своего коллегу.

Тори и Бернард шли, прогуливаясь, мимо конюшен, и по какому-то молчаливому согласию держались ближе к деревьям — естественной защите от подслушивающих устройств.

— Ладно, может быть, я была несправедлива к нему, оставим это, — сказала Тори, — но у меня есть к вам просьба.

— Какая же?

— Если я вернусь в Центр, то только на своих условиях.

— Скажи мне конкретно, чего ты хочешь?

— Обещаю не нарушать правил, но сделайте для меня маленькое исключение — дайте определенную свободу действий.

— Невозможно.

— Но вам без меня не обойтись.

— Давай не будем друг с другом хитрить, Тори, мы знакомы не первый день. Не отрицаю, мы нужны друг другу. Подчеркиваю — друг другу, не только ты нам, но и мы — тебе. Если ты с этим не согласна, я не разрешу тебе снова у нас работать, потому что, с твоей стороны, это будет самообман. Ты любишь охоту, опасности, кровь, проливающуюся рядом с тобой — и не возражай, мы оба знаем, что это правда, — тебе нравится рисковать жизнью, бросать вызов смерти — вот твоя стихия, и я не знаю никого, кто бы лучше тебя находил выход из безвыходных ситуаций.

Некоторое время они продолжали идти молча, и слышно было лишь монотонное постукивание дятла где-то в густой листве.