Евгений Кукаркин - Я - Кукла. Сборник повестей
Таня ошалело посмотрела на меня и вышла из кабинета.
— Мистер Нейман, эти алмазы делал я на своей установке. Все эти окраски проходили перед моими глазами.
Нейман подпрыгнул с кресла и перегнулся через стол ко мне
— Дмитрий, вы правда добились крупных размеров?
— Да, это так.
— Дмитрий, это же здорово. А как их себестоимость?
— Нормально. На уровне найденных.
Нейман плюхнулся в кресло. Лицо его запотело от волнения.
— Кто же тогда переправляет их в Индию?
— Увы, я не знаю.
— Слушай, Дмитрий. Я подумал сейчас и решил, что мы никому не скажем, что эти камни искусственные. Если все узнают об этом, цены на рынке поменяются не в нашу пользу. Мы итак сейчас с трудом их удерживаем на должном уровне.
— Наверно это разумно.
— Тогда договорились. Но твое молчанье должно стоить денег. Полпроцента от стоимости этих алмазов устроит, правда с условием изготовления не более 15 камней в месяц. Деньги перечисляются в Дойче банк на ваше имя.
— А Таня? Как с ней?
— Сейчас мы убедим ее в обратном. Скажем, что камни нормальные. Мэри, — сказал Нейман пульту, — Пусть эксперт из России войдет.
Таня вошла и присела в кресло у стола.
— Миссис Дубинина, мы долго взвешивали все факты подтверждающие искусственность камней и Дмитрий не смог убедить меня в этом. Так, Дмитрий?
— Да.
— Поэтому, мы решили, что каждый остается при своем мнении и эти камни наша фирма продает по рыночным ценам.
— Простите, мистер Нейман, но в Европе и пожалуй в мире, лучшего эксперта, чем Дмитрий нет. Если он сказал, что это искусственный камень, то это действительно так.
— Мистер Нейман показал мне каталог камней из Бразилии и я с удивлением увидел окрас алмазов как этот, — пришел я на помощь Нейману.
— Вот видите, — обрадовался Нейман.
Он заказал коньяк с кофе и мы, поболтав для приличия еще немного, уехали в отель.
— Дима, ты уверен, что алмазы настоящие?
— Нет. Алмазы искусственные.
— Значит он просто держит рынок?
— Да.
— Так зачем нас приглашали?
— Для престижа. Им невыгодно сбивать цену рынка.
— Вот сволочи. Небось нами и прикроется.
— Само собой разумеется.
Таня и я получили подарки от фирмы: по видеомагнитофону и по десятку кассет.
Начальник выслушал меня, нервно теребя пальцами бумаги. Про то, что я открылся Нейману, рассказав ему о работающей у нас установку, промолчал.
— Значит он спросил тебя, кто их изготавливает и переправляет в Индию?
— Да.
— Это хорошо, что ты сказал, что не знаешь, но теперь эта свора, не только он, но и другие, будут искать источник появления камней и их маршрут. Это у господ хорошо налажено.
— Виктор Степанович. Ведь я знаю, что камни наши, с моей установки.
— Ну и молчи. Что думаешь, я их переправляю и деньги получаю. Здесь и по выше есть. Мне придется доложить о твоей поездке. Составь грамотно отчет и ни слова о том, что ты догадался.
— Хорошо.
Идею новой установки для производства алмазом я нашел в Военмехе, подсмотрев дипломный проект одного студента о штамповке взрывом. Почему бы мне взрывом не создать высокое давление в камере, а если удержать его в течение длительного времени, да еще при высокой температуре, то условия для получения алмаза выполнены. Самое тяжелое оказалось удержать давление. Здесь я год помучился, но получилось, а энергия взрыва оказалась дешевле, чем гидравлическая, что сказалось на себестоимости алмаза.
— Ира приходила, — сообщила мне мама, — Юбку взяла. Я ее чаем попоила, уговорила еще придти.
— Ну и как, уговорила?
— Сегодня придет. Я пообещала ей сшить кофточку с кружевным воротничком.
— Ну, мамуля, ты и дипломат.
— Ладно тебе, ты лучше девчонку не упусти. Для тебя стараюсь, золото, а не девочка.
Золото примчалось, как метеор и тут же после непродолжительного рандеву, ринулось обратно. Я рванул за ней, догадываясь, что она может упорхнуть навсегда.
— Не надо меня провожать. Не надо.
— А я тебя не провожаю. Я охраняю.
— Мне охрана не нужна, — гордо задрала носик она.
— Вон видишь, три парня стоят у подворотни. Здесь уже который раз с девушками происходят несчастья.
— Где, где они, — вдруг испугалась она.
Мы прошли молча мимо подворотни и она ни слова после не сказала о том, что мне нужно уйти.
— Как вы съездили за границу?
— Плохо. Я заврался так, что теперь распутаться не могу.
— А надо было врать?
— Конечно. Это связано с моей работой. О ней там нельзя распространяться.
— И все по камням?
— Все по камням.
— А я ходила в геологический музей. О работе вашей мамы там никто не знает, только говорят, что по приказу Берии коллекцию за неделю привели в порядок.
— Так и было. За мамой пришли и отец думал ей конец, но через неделю она пришла, жива и невредима.
— Какой ужас. Наверно, все семьи должны через что-то пройти.
— Ты хочешь сказать, через страдание.
— Да.
Она отрывисто бросила на меня взгляд и больше ни о чем не спрашивала. Мы прошли два квартала.
— Я пришла домой.
Она заколебалась, потом нерешительно сказала.
— Пойдем, я тебе покажу одну вещь… Пообещай, то, что ты увидишь, не скажешь никому.
— Обещаю. Пойдем.
Она повела меня по лестнице до третьего этажа. Трясущимися руками открыла дверь, — Иди первый.
В квартире пахло мочой и вонью человеческих испражнений. В большой комнате на полу сидела спиной к дивану грязная большая девица, лет 17, с белесыми, распущенными патлами волос и испачканной одежде. Она не оглянулась на меня, ее взгляд уперся в пол, руки вяло гладили ворс ковра.
— Здравствуйте, — сказал я.
Девица не прореагировала. Она сосредоточено глядела в одну точку. Откуда-то появилась кошка, черно-серого цвета, такая же не привлекательная, как и девица и провела своей мордой по моей ноге.
— Она тебе не ответит, — услышал я сзади голос Иры, — Она тронулась.
Я оглянулся. Ира стояла у косяка двери, прикусив губу и чуть не плача.
— Когда ей было 11, ее изнасиловали два мужика. Уже 6 лет, она не приходит в себя.
Я подошел к сумасшедшей и сел на корточки.
— Эй, — я тронул ее за плечо, — Ты меня слышишь?
Голова шевельнулась и поплыла вверх. Пустой взгляд голубых глаз поразил меня. Она опять уронила голову и волосы замерли, после непродолжительного колебания От девицы пахло отвратительно.
— Она опять обмочилась. Ты не представляешь, как нам с мамой тяжело таскать и мыть ее в ванной. И так каждый день… Ну ты нагляделся, теперь дуй отсюда.
Ира наступала на меня. Уперлась рукой в грудь.
— Ты иди, уходи. Ну уходи же…
Ярость клокотала в ее глазах. Я повернулся к двери и вышел из квартиры. Сзади выстрелил возмущенный замок.
В лаборатории появилась Таня Дубинина в сопровождении упитанного, крепкого мужчины.
— Дима, — обратилась Таня, — Хочу тебя познакомить, Алексей Кириллович Морозов, мой старый друг. Страшно обожает камни.
— Ну уж, Танечка, ты меня представляешь, как коллегу. На самом деле Дмитрий Иванович, я с большого дома на Литейном. А с Таней мы действительно друзья. Сколько Танечка уже знакомы?… Лет, наверно, 15–20.
— Давно, Алексей Кириллович, еще с Тагильского дела.
— Вроде так. Нет ли у вас чайку, Дмитрий Иванович, совсем горло пересохло.
— Пойдемте ко мне в кабинет, чего-нибудь сообразим.
В кабинете мы расселись по стульям и я по телефону попросил лаборанта приготовить и принести чай.
— Алексей Кириллович, — начала разговор Таня, — очень интересуется Нейманом и поэтому попросил меня познакомить с тобой.
— Ты, Таня, как всегда, несешься в рай. Я действительно интересуюсь этим господином, но меня интересуют и некоторые другие вещи, связанные с алмазами.
Вошел лаборант и принес термос с чаем. Когда он вышел, я достал из шкафчика химические стаканы и разлил чай.
— Так что же вас, Алексей Кириллович, интересует? Конкретно?
— У нас ведь заключен договор с Нейманом на поставку определенного количества алмазов, полученного с наших месторождений?
— Да. Мы входим в единую мировую систему и высылаем то мизерное количество, чтобы не уронить алмазный рынок.
— Хорошо. А как с искусственными алмазами? Нейман у нас их покупает?
— Договора с ними по искусственным алмазам нет. Напрямую Нейман искусственные алмазы не покупает.
— То есть, все же выходит, наши искусственные на мировом рынке есть?
— Есть?
Морозов отпил чай, а Таня засмолили следующую сигарету.
— Я знаю, вы одно из предприятий, делающих алмазы. Куда вы их поставляете?
— В принципе, я этим не занимаюсь. Но наши феониты и другие похожие структуры, поступают и в ГОХРАН, и на перерабатывающие предприятия России, где выпускают вполне приличные вещи и технические изделия.
