Джон Сэндфорд - Ночной убийца
До того как дом купили Джойсы, учительница Шармань Картер и дюжина других жильцов подписали долгосрочные договора на аренду с предыдущим управляющим. Он, видимо, знал, что лишится работы после сделки и, думаю, заключил эти соглашения, чтобы отомстить новым хозяевам. Город не желал покупать дом, в котором живут люди, имеющие на руках такие договоры. Часть из них Джойсы перекупили, а на тех, кто отказался, подали в районный суд, но он поддержал квартиросъемщиков.
— По условиям аренды в течение пятнадцати лет они должны платить пятьсот долларов в месяц плюс два процента увеличения арендной платы в год. И все. Это очень дешево за такие квартиры, к тому же повышение не идет ни в какое сравнение с инфляцией, — сказал Грив. — Вот почему они не хотели уезжать оттуда. Но возможно, им все равно пришлось бы, потому что Джойсы терроризировали их. Впрочем, им не удалось запугать старую учительницу, и она объединила вокруг себя остальных жильцов. А потом ее нашли мертвой.
— Понятно.
— На прошлой неделе она не пришла в школу, — продолжал Грив. — Ей позвонил директор, но она не взяла трубку. Тогда туда отправили копа, чтобы посмотреть, что случилось, но он не смог открыть дверь, поскольку оказалось, что та заперта изнутри, а на телефонные звонки никто не отвечает. Наконец они взломали замок, тут же сработала сигнализация. Картер нашли мертвой в собственной постели. Джордж Джойс умывается слезами, но вид у него как у кота, который сожрал канарейку. Мы думаем, это он убил ее.
— Вскрытие сделали?
— Да. На теле никаких следов. В отчетах токсикологов сказано, что они обнаружили в крови снотворное, по количеству равное двум таблеткам, на которые нашелся рецепт. На прикроватном столике стояла бутылка пива и стакан, но, видимо, алкоголь метаболизировался, потому что в крови его не обнаружили. Дочь учительницы сообщила, что ее мать много лет страдала от бессонницы. Она запивала пару таблеток пивом, читала, пока не чувствовала, что начинает засыпать, шла в туалет и укладывалась в постель. Все выглядит именно так. Патологоанатомы говорят, что у нее остановилось сердце. Все, точка.
— Так бывает, — пожав плечами, сказал Лукас.
— В ее семье никто не страдал от сердечно-сосудистых заболеваний. В феврале она проходила медосмотр, никаких проблем, кроме бессонницы. Кроме того, она слишком худая. У людей с недостаточным весом не бывает проблем с сердцем.
— И тем не менее такое случается, — возразил Лукас. — Человек падает замертво.
Грив покачал головой.
— Когда Джойсы управляли ночлежками, на них работал тип, который следил там за порядком. Потом они поручили ему заниматься квартирами. Твой старый дружок — ты засаживал его три или четыре раза, судя по тому, что говорится в Национальном центре информации о преступности. Помнишь Рэя Черри?
— Черри? Господи, он настоящий подонок. В молодости участвовал в матчах «Золотых перчаток».[10] — Лукас задумчиво почесал подбородок. — Да уж, мерзкая компания собралась.
— И что мне делать? У меня ничего нет.
— Тебе нужен паяльник и темный подвал. В конце концов Черри заговорит.
Лукас оскалился в ухмылке, и Грив чуть заметно отшатнулся от него.
— Ты ведь не серьезно.
— Ну… нет, наверно, — ответил Лукас и, просветлев, добавил: — Может быть, ее закололи сосулькой.
— Что?
— Дай подумать, — сказал он.
В округе Дакота имелось две свалки. В соответствии с законом Мерфи[11] они сначала выбрали не ту, затем по заасфальтированным боковым дорогам добрались до нужной. Последние полмили они ехали между двумя огромными мусоровозами, чье содержимое перезрело на солнышке раннего лета.
— Офис, — сказал Грив, показывая налево.
Он промокал платком лацканы своего лавандового костюма, как будто пытался таким способом избавиться от запаха гнилых фруктов.
Администрация свалки расположилась в крошечном кирпичном здании с большим зеркальным окном, выходящим на весы для грузовиков и длинный строй самосвалов с мусором, которые с грохотом катили в сторону участка грязно-желтой земли. Лукас свернул к парковке и остановил свой «порше» в углу.
Они вошли внутрь и увидели, что переднюю часть офиса от задней отделяет стойка с поверхностью из жаростойкого пластика. За ней стоял металлический стол, за которым сидел толстый мужчина в зеленой футболке и держал во рту незажженную сигару. Он на что-то жаловался в телефонную трубку и одновременно сковыривал с локтей кусочки омертвевшей кожи — последствия псориаза. Дверь за спиной толстяка вела в комнатенку размером с телефонную будку, где были унитаз и раковина. Из открытой двери доносилось какое-то бульканье. Наполовину израсходованный рулон туалетной бумаги пристроился на бачке, другой валялся на полу и пропитался ржавой водой.
— Так он говорит, чтобы приехать сюда и посмотреть, ему придется выложить целую сотню, — сказал толстяк в телефонную трубку, глядя в сторону туалета. — Слушай, я сгоняю во «Флит-фарм»[12] и куплю там детали… Я знаю, Эл, но это меня просто бесит.
Мужчина прикрыл трубку рукой, сказал:
— Подождите минутку, — и снова обратился к своему собеседнику: — Эл, мне нужно заканчивать, тут ко мне пришла парочка ребят в костюмах. Угу. — Он посмотрел на Лукаса и спросил: — Вы из Агентства по защите окружающей среды?
— Нет.
— Нет, — сказал в трубку толстяк, послушал и снова поднял голову. — Управление по технике безопасности и гигиене труда?
— Нет, полиция Миннеаполиса.
— Полиция Миннеаполиса, — сообщил мужчина своему собеседнику, послушал минуту и опять посмотрел на Лукаса. — Он отправил чек.
— Что?
— Он отправил чек своей старушке. Сегодня утром по почте, и все такое.
— Замечательно, — сказал Лукас. — Я очень надеюсь, что он говорит правду, иначе мы арестуем его за то, что он ввел в заблуждение офицера во время исполнения служебных обязанностей, а это преступление третьей категории.
Грив отвернулся, чтобы скрыть улыбку, а толстяк повторил слова Лукаса в трубку и после паузы добавил:
— Коп так говорит. — Затем он повесил трубку. — Эл уверяет, что действительно отправил чек.
— Хорошо, — сказал Лукас. — Кроме того, мы разыскиваем парня, который предположительно тут обитает. Мусорщик Дуг…
Мужчина отвел глаза.
— Значит, он здесь? — спросил Лукас.
— Мусорщик… ну, он вроде как… — Толстяк постучал себя пальцем по лбу.
— Я знаю. Имел с ним дело пару раз.
— А в последнее время?
— После того как он вышел из «Сент-Питера», я не видел его.
— Мне кажется, у него болезнь Альцгеймера, — сказал толстяк. — В какие-то дни он как будто не в себе. Забывает поесть, делает свои дела в штаны.
— Где он? — спросил Лукас.
— Господи, мне его ужасно жалко. У парня ничего хорошего в жизни не было, — сказал мужчина. — Ни единого дня.
— Он резал людей. Это недопустимо.
— Да, я знаю. Он убивал красивых женщин. Я не оправдываю преступления, но если поговорить с Мусорщиком, то сразу становится ясно, что он не может иначе. Он как ребенок. Ну, не совсем, потому что нормальный ребенок не стал бы делать такое, просто он не ведает, что творит. Он вроде питбуля. Это не его вина.
— Мы это учитываем, — мягко проговорил Грив. — Это ужасно.
Толстяк вздохнул, с трудом поднялся на ноги и, обойдя стойку, подошел к окну.
— Видите вон ту иву? — Он показал на дальний конец свалки. — Мусорщик живет там, в лесу. По правилам это не разрешается, но что тут поделаешь?
Полицейские шагали по желтой земле, стараясь не попадаться на пути туч пыли, поднимаемых мусоровозами. Свалка больше напоминала строительство автострады, чем то, чем являлась на самом деле. Тракторы с прицепами Д-9 деловито сновали вдоль границ желтой земли, и только здесь свалка выглядела так, как ей подобает: кучи зеленых полиэтиленовых мешков для мусора, использованные подгузники, коробки от каш, картон, куски пластика и металла — все присыпано желтой пылью и окружено молодыми деревцами. Чайки, вороны и голуби летали над горами отбросов в поисках пропитания. Тощая серая собака, двигаясь как шакал, бежала вдоль края свалки.
Ива оказалась очень старой и пожелтевшей от времени, но с могучими, опущенными к земле ветками и ярко-зелеными молодыми листочками. Два куска голубого пластика, пристроенных на нижних ветвях, создавали подобие палатки. Под одним из них стоял угольный гриль, явно найденный на свалке, под другим валялся матрас, а на нем лицом вверх, с открытыми глазами, неподвижно лежал мужчина.
— Господи, он умер, черт его подери, — прошептал Грив.
Лукас сошел с земляного участка. Грив неохотно последовал за ним, и они зашагали по узкой тропинке меж зарослей кустов. В следующее мгновение в нос им ударил мерзкий запах человеческих отходов, такой сильный, что казалось, будто он окружил их со всех сторон. Стараясь дышать ртом, Лукас бессознательно потянулся к кобуре, вытащил пистолет на четверть дюйма, высвобождая его, и засунул обратно. Он остановился неподалеку от человека на матрасе и крикнул:
