В прятки с отчаянием (СИ) - "AnnysJuly"
— Я вот… Знаешь, иногда думаю, что они действительно добились своего, вот только… как-то слишком много народу погибло из-за того… Меня все это… удручает.
Голос девушки звучит настолько печально и отрешенно, что у меня сжимается все в груди от осознания того, что я не могу ничего поправить и не имею возможности как-то помочь. Ведь то из-за меня все...
— Люси… Что тебя волнует? Ты можешь мне сказать все как есть!
— Когда ты был под воздействием чипа, ты говорил, что я «самка» для продолжения вашей… династии или как она там называется… — Она привстала и, перевернувшись на спину, посмотрела в потолок. — И вот теперь мы здесь, вместе… Получается, что выполняем их волю… по сути. Выполняем то, ради чего столько народу погибло, в том числе они сами…
— Я разделяю твои сомнения, — кивнул я, — мне тоже не по себе от всего этого, но знаешь… Мой отец всегда говорил, что раз нам повезло найти во вселенной такой же вид, нужно объединяться с ним, а не пытаться уничтожить его. Ведь мы по сути одинаковые, у нас похожий генетический код, так что мы должны бороться за наше общее выживание, какая разница на какой планете. Нашей уже нет, но мы уже продолжились здесь, и то, что в тебе есть какая-то часть мате, уже говорит о том, что у нас все получилось. Мы выжили, сохранили свой род, пусть даже растворившись в вас, но от этого мы стали только сильнее. Большинство этого не понимали. И не поймут никогда. Мы, мате, безупречные — мы пошли по пути интеллектуального развития, а когда спохватились, было поздно… Наши способности к размножению стремительно снижались. Объединившись с вами, мы приобрели сильные, выносливые гены… Вместе мы сила. И как жить дальше, будем решать только мы — воевать или жить в мире. Все зависит только от нас.
— Но ведь со станции спаслись и другие безупречные…
— Без контроля Оракула — они ничто. Правы были те, кто хотел его уничтожить, его контроль перешел все возможные границы…
— Странно, — протянула Люси, — ведь это всего лишь машина. С чего бы ему бороться за власть, ведь именно поэтому он хотел все и вся контролировать?
— Да, но это была не совсем машина. Это самообучающаяся интеллектуальная система, которая может анализировать и делать выводы исходя из своего опыта. Он решил, что власть — это то, к чему надо стремится любой ценой, исходя из того, что видел и фиксировал на протяжении пятисот лет на станции…
— Контролировал и полностью порабощал умы безупречных!
— Видишь, для его отключения была нужна моя кровь, как и для его полной активации. Каждый раз, когда приходил новый лидер, он настраивал Оракула под себя, а наместник хотел манипулировать лидером… Это была сложная комбинация, но она удалась… если бы не Зейн. До сих пор не могу понять, что с ним случилось… Теперь мы этого уже не узнаем…
— Ну что с ним случилось понять нетрудно, — улыбнулась Люси. — Он влюбился, просто влюбился в твою сводную сестру… И она, любовь, сотворила с ним… все эти изменения… Ты совсем ничего о них не знаешь? Думаешь они погибли?
— У меня все силы ушли на генератор силового поля, — я качаю головой, отворачиваясь, чтобы не показать своей слабости. — Я думал, что его хватит и на соседнюю шлюпку, но выбраться удалось, по-видимому, только нам с Берманом. Я и в себя-то пришел, спустя трое суток, после того, как Энди удалось кое-как завести аппарат и вывести нас оттуда…
— Да, ты говорил, что вы долго пытались выжить вдали от наших, — кивнула Люси и погладила меня по щеке. — Я сначала чувствовала тебя, а потом перестала. Совсем… и надежды было все меньше…
— А собралась от меня уходить, — подначил я ее, укоризненно прищуриваясь.
— Да ладно, я просто обозлилась. На тебя, на решения, которые ты принимаешь у меня за спиной… На наглую Мэг, раскатавшая губу на чужого парня!
— Не сердись… Я, правда, не думал, что ты все это так воспримешь, обещаю, что буду советоваться с тобой во всем, даже какого цвета носки мне надеть…
— Ну вот, опять ты передергиваешь…
— Ничуть! Я готов, правда! Люси… Я хочу прожить с тобой всю жизнь, где захочешь и как захочешь, просто… я думал, что тебе нравилось там, за стеной, ты вспоминала не раз, наши первые деньки и прогулки на вылазках… Мне казалось, что ты тоже хочешь этого, если бы я думал, что ты против…
— Я не против… Ты… тоже прости меня, я иногда… бываю резковатой…
— О, да, зато я отлично научился уворачиваться от летящих мне в голову предметов. И я люблю тебя, за это в том числе!
— За то, что со мной ты становишься более ловким и выносливым?
— За то, что со мной ты не боишься быть собой…
— Ооо, Риз, теперь я чувствую себя виноватой… — она села в позу лотоса на кровати и закрыла глаза ладошками. — Ты такой хороший, а я побила всю нашу посуду…
— Это все ерунда… — Я привлекаю ее к себе, и, поцеловав в макушку, поглаживаю по спинке. — Меня тоже иногда тревожат все эти вопросы — кто мы и как будем жить дальше. И, знаешь, что? То, что мы живы, дает нам шанс доказать, что все, кого мы потеряли, погибли не зря. В память о них, мы построим на этой планете свой мир, далекий от войн и смерти, сделаем все, чтобы этот ужас не повторился. Чтобы никто не смог контролировать нас и диктовать нам условия выживания…
Люси тяжело вздыхает и молчит, я чувствую, что она напряжена. Никто не сможет вернуть нам тех, кто стал так дорог, тех, кто отдал свои жизни, чтобы мы жили дальше… И наш долг сделать все, что в наших силах, чтобы это было не зря.
— Риз... расскажи мне про своего отца... Это ведь не он все это затеял, да? А отец Зейна?
— В какой-то момент они оба — мой отец и его брат оказались по разные стороны баррикад. Мой отец хотел мира, а отец Зейна войны. И оказавшись тут, в Чикаго, они стали вести каждый свою игру. Главные Ромате помогал бесстрашным, а отец Зейна — Сэму, потому что видел в нем перспективного лидера для военных действий — беспринципного, жаждущего только власти и возможности ставить свои чудовищные эксперименты.
Я рассказал Люси, что когда Мате обнаружили, что люди с земли генетически идентичны безупречным, более того, выносливы, сильны и очень умны, они решили этим воспользоваться для дальнейшего изучения человеческого и нашего тела.
Кланы «мате», с помощью Оракула, построили модель вашего мира и замкнули каждого человека, в том числе умирающего и рождающегося на этой голографической модели, таким образом, став своего рода богами для вас, существ более низкого порядка. Они могли влиять на ваше сознание, перемещать его из тела в тело, создавать коммуникационные связи между связанными чувствами людьми. Они изучали не только ваши тела, но и ваш разум, который остался в первозданном виде, тогда как свои эмоции безупречные давно растеряли, контролируя себя электроникой. Это своего рода эксперимент, попытка узнать, насколько способно развиться человечество при определенном на него влиянии.
Основная ошибка Мате была уверенность в своей неуязвимости. Однако, очень быстро люди из Чикаго достигли уровня, который члены домате признали опасным для своего благополучия. И тогда они стали делать все, чтобы, наоборот, подтолкнуть ваш город к вымиранию. И самое печальное, у них это почти получилось.
Главный Ромате знал к чему приведет создание сыворотки неуязвимости, он появился на Земле, когда Сэм уже ввел сыворотку Эмме, и она уже была беременна Эшли. Теперь он мог только лишь наблюдать и корректировать некоторые события, которые могли в нашем случае закончиться печально.
— Люси, мы сейчас с тобой разговариваем только потому, что в вашем городе появился мой отец. Были два горизонта событий и в первом… вас всех не было. Бесстрашные проиграли еще ту самую битву, при которой Эрик Эванс стал лидером. В том, другом сценарии, предсказанном Оракулом, Эрика убили за предательство, Сэм взял правление в свои руки и все бесстрашные погибли в итоге. Разразились страшные революции, погромы, сотни, тысячи жизни были положены на то, чтобы добиться свободы, и, в конце концов, все погибли. Когда мой отец это увидел, он решил, что должен оказаться там и попытаться хоть как-то изменить ситуацию. И только поэтому мы сейчас разговариваем с тобой, Люси.
