По живому - Бламлейн Майкл
Девушка помолчала, а потом расхохоталась. – Тебе какого мопса – большого или маленького?
– Кокс, – повторил Фрэнки. – Он здесь работает вышибалой. Ты его видела?
– Сейчас его нет, – девушка продолжала хохотать, натягивая на себя платье с блестками, оно едва прикрывало ей бедра. – Ангел-хранитель сегодня оберегает птичек.
– Скоро появится?
– Мистер Кокс, – произнесла она, придавая имени особый акцент, – не соизволил ознакомить меня со своим распорядком. – Она склонилась к зеркалу и поправила волосы. – У вас интерес друг к другу?
– Мне необходимо с ним поговорить.
– И еще губную помаду, – пробормотала под нос девушка. Она полезла в карман и достала кошелек с зажимом. – Обязательно губную помаду.
Фрэнки наблюдал, как девушка подкрашивала губы, потом облизала их несколько раз, равномерно распределяя краску. Губы стали ярко красными и блестели, как ее платье.
– Теперь все, – закончила девушка. – Неплохо я смотрюсь?
– Хорошо. Просто чудесно.
– Полная любви, – она весело хихикнула. – Можешь не сомневаться.
– Там мужик один… – заторопился Фрэнки, боясь, что девушка уйдет. – У меня с ним был небольшой конфликт.
– Да, я видела.
– Он все еще там?
Она пожала плечами. – А почем мне знать. Может, давно свалил.
– Ты не могла бы выяснить для меня?
– Фрэнки, если я выйду, вернуться будет сложно. Ты это сама знаешь. Чего бы тебе не уйти черным ходом?
– Черным ходом?
– Послушай, мне пора, – и она направилась к выходу. – Я не хочу упустить свой шанс, занимаясь ради тебя каким-то придурком.
Девушка ушла. Фрэнки чуть не поплелся за ней: не хотелось оставаться одному. Однако остался, выпил еще виски и посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него смотрело не такое уж незнакомое лицо, как ему показалось в первый раз. Он поиграл с волной черных волос, провел пальцем по щеке. И поджал губы. Компаньонка? Наверное, это действие наркотика. Ты прелесть, сказал он девушке в зеркале. Может, ОН тоже прелесть.
Фрэнки ушел через дверь в конце коридора и оказался на узкой улочке. Доехал до центра на поезде. А дома был уже часам к девяти.
В дверях, возясь с ключами, он услышал музыку. Вошел – в нос ударил знакомый запах, такой же был у танцовщицы. Он пошел в гостиную, надеясь увидеть Терри, но там у софы стоял огромный негр. Фрэнки насторожился.
– А где Терри?
– Где-то там, – махнул рукой негр.
Не спуская глаз с незнакомца, Фрэнки прокричал в коридор. Из спальни донесся приглушенный ответ, и вскоре появился Терри. Он нес бумажный пакет – передав его Маркусу, хлопнулся на софу.
– Ну что, покурим?
Маркус молчал. Он наблюдал за Фрэнки, удивленный ее необычным поведением. Его поведение тоже начало чуточку меняться.
– Превосходнейше, – проговорил он наконец, горбясь, отчего стал казаться не таким уж высоким. У него в руке появилась дымящаяся сигара, и он предложил ее Фрэнки. Фрэнки отказался, тогда тот затянулся сам.
– Эй, люди, – обратился к ним Терри, – извольте сесть. Вы меня нервируете.
Фрэнки обжег его взглядом, но с места не сдвинулся. Маркус, кивнув, сел на софу.
– А ты что? – спросил Терри, уставясь на Фрэнки. – В чем дело?
– Не было там Кокса, – Фрэнки хотел рассказать подробнее, но мешало присутствие незнакомого гостя. Он вспомнил, как стремился вернуться сюда, в эту квартиру, хотел найти здесь защиту и утешение. Но здесь чужой человек, он опять в плену, ему нужно быть настороже.
У Маркуса были свои соображения на сей счет. Не важно, как давно они знают друг друга. Некоторые вещи стары как мир. Например, состояние тревоги или замкнутость в себе. Человек способен измениться в любую минуту. Он наблюдал это сотни раз. Он сидел на софе, подобрав ноги, руки на виду – состояние холодной уравновешенности, даже беззаботности, а за всем этим взвешенная работа мозга.
Все молчали, а Фрэнки, сложив руки, продолжал стоять в дверях, мысленно разрешая дилемму – уйти или остаться. Терри нервничал, напевая себе что-то под нос. Он сожалел, что не посвятил Маркуса в проблему Фрэнки. Ясно же, что-то уходит из-под его контроля. Это ему не нравилось. И он подошел к Фрэнки.
– Будь спокойна, Фрэнки, – зашептал он. – Маркус ни о чем не знает.
– Кто он?
– Наш друг. – Чтобы выглядеть естественно, Терри обнял ее за талию, Фрэнки пытался освободиться, но Терри держал крепко.
– Постарайся не устраивать сцену. Улыбайся.
– Я не хочу улыбаться. Скажи ему, чтобы ушел.
– Но он пришел совсем недавно.
– Все равно скажи.
Маркус поднял глаза. Терри немного растерялся.
– У нее болит голова, – проговорил он, запинаясь. – Дорогая, может, тебе лучше лечь?
Фрэнки не ответил. Маркус ожил, колени разъехались в стороны.
– Иди сюда, Фрэнки, – позвал он. Фрэнки не сдвинулся. – Ну иди же, – и он властно махнул рукой. – Мои руки могут избавить от любой боли.
Фрэнки как стоял, так и остался стоять.
– Ну же, – повторил Терри, ухмыляясь. – Может, он избавит тебя еще кое от чего.
Увидев реакцию Фрэнки, Маркус понял – она его принимает. Он встал и подошел сам. Фрэнки от его прикосновения внутренне сжался, Маркус это заметил. Он положил большую руку на ее узкую спину и, нежно обхватив другой талию, подвел к софе.
Потом его ладони легли Фрэнки на плечи, и под давлением он сел на пол. Фрэнки был не столько напуган, сколько злился на то, что поддался уговорам этих мужчин. Мышцы на спине напряглись до боли. Если у него только что голова не болела, то сейчас – вот, пожалуйста.
Маркус опустил руки Фрэнки на голову, растопырив пальцы. Упершись подушечками больших пальцев в основание черепа, а другими производя круговые движения, он массировал ей лоб, надбровные дуги, щеки, виски.
И Фрэнки почувствовал успокоение, веки быстро набухали и тяжелели. От прикосновения к мышечному тяжу на лице возникла ощутимая боль, и он вскрикнул, вскоре тело начало оседать, скатываясь к полу.
Послышался голос Терри, но что он говорил, Фрэнки не разобрал: Маркус закрыл ладонями его уши, образовав купол из пальцев – то нажимал, то расслаблял их. Вскоре Фрэнки почувствовал в голове просветление, и она как будто увеличилась.
Пальцы Маркуса перешли к шее, исследовали позвоночник. Наконец они нащупали чувствительный тяж и сдавили так, что Фрэнки выгнулся от боли. Маркус ослабил давление, продолжая массировать это место, пока боль не отступила. И руки переместились вниз.
– Сними пиджак, – попросил он.
Фрэнки повиновался, не желая прерывать приятный процесс. Маркус прошелся пальцами по мышцам от шеи до плеча, сминая их и оттягивая. Фрэнки чувствовал, как растворяется его плоть и кости, они становятся мягкими, наподобие вязкого теста или желе. Еще один глубокий вдох, и он свалился на пол.
Когда именно Маркус перестал массировать, Фрэнки не помнил: сознанием он был так далеко…
– Спасибо, – наконец пробормотал он не своим голосом.
– Голова уже не болит?
Фрэнки кивнул и открыл глаза. Комната казалась светлее. Пустая комната.
– А где Терри?
– Пошел купить пива.
Фрэнки снова кивнул, отсутствие Терри его беспокоило. С трудом поднявшись, он сел в кресле напротив софы.
– Где ты этому научился?
– Чему? – сцепив пальцы, Маркус крутил запястья. – А, это, – бросил он, уставив на нее два указательных пальца.
Фрэнки испугался: может, сказал что-то не так. Глаза Маркуса сделались большими.
– Эта работенка так себе. Маленькая регулировочка. Сменить масло, проверить тормоза, привести в чувство. Без задатка, платить в процессе. Это то, что я умею делать с завязанными глазами и руками за спиной. А вот большая работа, большая, то есть такая, ради которой они летают на моем самолете, шампанское, вооруженные коммандос, вот этот и этот… – голова Маркуса свисла набок, на лице ухмылка, руки рассекали воздух, как будто лепили что-то из глины. – Работы на неделю. Очень даже неплохо. Ты понимаешь. А потом… Все – суета. Я все понимаю. – Он вытянул руки вперед. – Вот оно, все здесь. Здесь и буду держать, пока ты не вернешься. А когда ты будешь готова… – Он щелкнул пальцами. – Ты придешь. Ты придешь, потому что увидишь, где ты есть. И твой разум будет здесь, потому что перед глазами все станет прозрачным – как стекло. Это и есть большая работа.
