Гвидо ди Соспиро - Запретная книга
«Безумие. Все эти алхимики, Чезаре делла Ривьера, а с ними и Юнг — обманутые несчастные или сумасброды», — думал Лео, заканчивая читать.
Из биографии Юнга Лео узнал, что философа посещали видения и что он был близок к потере рассудка. Сочинения Юнга могли оказаться плодом больного воображения — после случая со слепотой Лео в этом не сомневался. Более того, Юнг писал, что многие его заметки сделаны на основе бреда шизоидных пациентов и пациентов в предпсихозном состоянии.
Книги, которые Лео прочел, изобиловали рисунками, выполненными как самим ученым, так и его пациентами. От них веяло чуждым холодом, в который Лео окунулся в своем видении. Он решил оставить «Магический мир героев» и не браться даже за его неполную версию. Но как отказаться от своего обещания?! Продолжать исследование опасно, но Орсина подвергается гораздо большему риску. Нельзя, чтобы она попала в беду. Изучив алхимические знаки и символы, Лео перечитал «Магический мир героев», делая на полях заметки карандашом.
Тайком созвонившись с Орсиной, он поведал ей:
— Я выяснял, что представляют собой философские вещества. Вот, например, Vino. По-моему, это другое название магического Яйца. Ох уж эти иносказания, столько путаницы из-за них! Как бы то ни было, найти Яйцо можно в совершенных цветах красного и белого вина. Извлекается оно из магического Винограда. Времени на приготовление магического Вина уходит столько же, сколько на приготовление вина обычного, — точно так же оно пенится, кипит и вываривается благодаря внутреннему невидимому огню. Степень совершенства Вина определяется, когда оно приобретает золотистый или серебристый оттенок. Дальше: тут говорится, что название происходит от Vis; на латыни это значит «сила», «энергия». Вино заключает в себе магическую энергию.
— Вторая половина названия содержится в каббалистической фразе: «Vis NUMerorum» — «Энергия чисел». Магия зависит от чисел, — добавила Орсина и заключила: — Думаю, здесь имеется в виду некий внутренний процесс, в основе которого лежит столкновение двух противоположных сил.
— Золото и серебро — это Солнце и Луна. Энергия солнца и луны. Может, под ними подразумеваются Разум и Чувство? Их нужно смешать, сплавить, чтобы получить новый вид энергии. Ну как, отзывается?
— Конечно! Солнечная энергия мысли несет в себе мужское начало и контролируется им, но для пробуждения ему требуется женская составляющая — эмоции.
— Может быть… — Лео неожиданно сменил тон: — Тебе не кажется, Орсина, что мы идем по ложному пути? Работы Юнга кое в чем помогли разобраться, но мне кажется, это тупик. Их в какой-то мере можно использовать для поверхностного понимания алхимии, однако Юнг прежде всего занимался психоанализом, а нам нужна магия.
— А разве Юнг не был в каком-то смысле магом?
— Один из биографов пытался выяснить это, но…
Тут Орсина повесила трубку. Похоже, Найджел вернулся домой. «Смешно, право слово», — подумал Лео, помечая в блокноте, что он хотел сказать Орсине.
— …Следующий компонент — уксус, acetum, — докладывал он ей на следующий день. — О нем мы говорили вначале, когда я предположил, что книга — пособие по искусству любви.
— Я об этой идее и думать забыла.
— Аналогично. Чезаре пишет, что acetum образуется, когда спирт в вине окисляют при помощи «механической магии». Дальше он дает намек: слово «acetum» происходит от «А CAElo TotUM» — «Все — от небес». Иначе говоря, Вино содержит в себе спирт, но только небесного происхождения. Его силу Чезаре называет «великой и ни с чем не сравнимой» — весьма высокая оценка. Видимо, это возвышенное состояние духа и разума.
Орсина пораженно молчала, а Лео обрадовался, что сумел ее впечатлить.
— Слушай, дальше — просто прелесть: «Уксус отделяет магическое золото от магического серебра, обращая последнее в воду цвета чистейшего изумруда. Золото же обращается в крохотные золотые чешуйки. Сие есть магический раствор, служащий первоосновой для героического Эликсира». — Орсина не ответила, и Лео продолжил: — Интересно, если сконцентрироваться на этом образе, откроется ли та же картина внутреннему взору?
— Надо попробовать, иначе не выяснишь, — ответила Орсина. — Есть в этом что-то пугающее.
— Орсина, ты ничего не хочешь сказать? Ничего не скрываешь? — спросил Лео, про себя добавляя: «Разве не я твой лучший, самый близкий друг?»
— Ну конечно же, Лео! — На какой вопрос она отвечала? Не читает ли она его мысли? — У тебя же обычное издание книги!
«Ах ты про это, — подумал он. — Понимаю». А вслух произнес:
— И что? Неужели твоя запретная книга настолько отличается?
— Не знаю. Дядя рассказал невероятные подробности о наших предках. Несколько лет назад я бы в это поверила. А может, и нет… Когда я была моложе, то иногда… Ладно, не будем о прошлом. Короче, — настроение Орсины резко переменилось, — продолжаем работать. Ты — над своим изданием книги, я — над своим. Веди себя хорошо. Спокойной ночи, дорогой.
Лео повесил трубку, повторяя про себя последнее слово и пытаясь понять, с какой именно интонацией произнесла его Орсина.
Лео проходил процедуру стимуляции зрительного нерва. Доктор Эландер прикрепил к его голове электроды, а сам устроился в рабочем кресле на колесиках. В детстве он, похоже, перенес полиомиелит — невысокий и сгорбленный, с хохолком седых волос, доктор напоминал птицу. Этой консультации Лео боялся — ведь он скрывал от доктора правду. Первое же обследование у офтальмолога показало, что с глазами все нормально, поэтому причину временной слепоты придется искать нейроофтальмологу. Доктор Эландер пояснил, что суть стимуляции зрительного нерва заключается в проверке его способности передавать в мозг поступающую извне информацию. Результаты он анализировал при Лео. У нейроофтальмолога имелся длинный послужной список: исследования в обычных клиниках и в отделениях психотерапии. Доктор интересовался феноменом видений и галлюцинаций, а также их соотношением.
— Ничего экстраординарного я тут не вижу, профессор, — заключил доктор Эландер.
— Это хорошо, правда?
— Да, верно.
— Замечательно, — облегченно вздохнул Лео. — Снимите с меня электроды, пожалуйста.
— Погодите. Испробуем на вас кое-что другое — ЭРГ, электроретинограмму. Она проверяет чувствительные элементы глаза. Потерпите, времени это займет совсем немного.
Лео покрылся испариной, сердце бешено заколотилось, а Эландер и его худощавый, серьезный ассистент принялись настраивать какой-то сложный механизм. Доктор действовал четко, уверенно — сказывалась многолетняя практика. Лео следовало бы радоваться этому, но он почему-то чувствовал раздражение. В конце концов, слепота прошла и больше не возвращается; зачем копаться в причинах?! Не сам ли Лео вызвал у себя потерю зрения? Вначале ему явилась обнаженная Анжела, потом — бездна, а дальше — падение во тьму, от которой Лео избавился лишь несколько часов спустя, в больнице.
— Достаточно, — сказал доктор Эландер.
Ассистент снял с головы Лео электроды.
Погрузившись в глубокое молчание, доктор внимательно рассматривал результаты. Спустя несколько минут, показавшихся Лео вечностью, он резюмировал:
— Профессор, я не вижу ничего необычного. Вы точно уверены, что были слепы? Или вам показалось? Может быть, вы притворялись? Но зачем? Давайте-ка повторим автоматический анализ поля зрения, — добавил нейроофтальмолог. — Мой коллега уже проводил его с вами, но мне хотелось бы убедиться самому.
К этому тесту Лео привык. Он терпеливо смотрел в центр вогнутой полусферы. Программа высвечивала точки на различных ее участках, а Лео нажимал кнопку, если замечал их периферическим зрением. Результаты сравнивают с таблицей возрастных показателей, чтобы выявить дефекты поля зрения. За последний месяц Лео шесть раз проходил этот тест. Он усердно сосредоточился, стараясь не пропустить ни единой вспышки, и так старательно давил на кнопку, что к концу процедуры его палец совсем онемел.
— Подождите в приемной, профессор. Когда результаты будут готовы, вас пригласят.
Лео в недоумении остался в приемной. Он не был уверен, что хочет знать причину, начал сомневаться, что все было именно так, как представлялось. Может, он упал в темноте, ударился головой и долгое время провалялся без сознания? Ему сказали, что слепоту может вызвать повреждение затылочной части, но врачи ничего не обнаружили.
Лео вспотел. А если доктор решит, что это галлюцинации? Что он симулировал? Или…
— Профессор, — позвал его ассистент, — проходите, пожалуйста. Доктор Эландер примет вас.
По лицу нейроофтальмолога ничего нельзя было определить. Доктор предложил Лео сесть. В кабинете были только дипломы в рамках да полки с книгами.
— Ваше поле зрения в пределах нормы.
