Уоррен Мерфи - Конец игры
– Зачем это? – не понял Чиун.
– Потому что у вас слишком много хороших парней. Слишком много. Нам не нужны все ассассины. Пусть будет один. Сфокусируем на нем все наше внимание. Один ассассин, и он маньяк. Пусть он будет нацистом.
Красный карандаш порхал над рукописью.
– Теперь у нас есть убийца-нацист, и надо, чтобы какой-нибудь хороший парень преследовал его. Пусть он будет английским сыщиком. Давайте также сфокусируем наше внимание и на одном каком-нибудь месте. Что вы скажете насчет Великобритании? Пусть все будет сбалансировано. Вторая мировая война. Если у нас есть нацист, то должна быть и Вторая мировая война. – Красный карандаш снова запорхал. – Бог ты мой, это великолепно.
– Но Великобритания – это не Синанджу, – резонно заметил Чиун.
– А мы назовем ее Синанджу. Маленькая сонная английская деревушка под названием Синанджу. Мы просто делаем это для того, чтобы книга лучше разошлась. Нельзя, чтобы было больше пятидесяти поколений ассассинов. Дайте нам немного передохнуть, мистер Чиун. Я не хочу навязывать вам свои взгляды. Можете делать все, что хотите. Это ваша книга. И она совершенно замечательная.
– А останется тут та часть, в которой рассказывается о неблагодарности белого человека? – спросил Чиун.
– Конечно. Я была в восторге от этой части. Мы все просто влюбились в эту часть. Кстати, а не внести ли нам в книгу какие-нибудь любовные мотивы? У Бипси Бупенберга из отдела переплетов возникли кое-какие сомнения, потому что в книге нет сильного женского персонажа. Итак, у нас есть нацист для Саба Райтса и женщина для отдела переплетов. Сильная женщина. Пусть она живет на острове. Вместе со своим мужем-инвалидом. И она с ним плохо уживается. А убийца-нацист влюбляется в нее, и она понимает, что должна остановить его, пока он не передал информацию, скажем, Гитлеру. А почему бы и не Гитлеру? У нас ведь Вторая мировая война, так? Бог ты мой, это замечательно!
– А вы оставите ту часть, где говорится о черной неблагодарности и белых?
– Безусловно. А вот у Дадли Стардли из бухгалтерии возникли кое-какие сомнения. Ему книга ужасно понравилась, но ему не понравилось начало – про корейскую рыбацкую деревушку, жители которой не могли себя обеспечить, отчего самые сильные, самые лучшие мужчины начали наниматься на службу в качестве ассассинов, и это стало традицией, идущей еще от зари человеческой истории. Давайте идти в ногу с требованиями современности. Пусть у нас будет нацист, его разоблачает английская домохозяйка, он ее убивает, и с этого начинается вся книга.
– А мне нравится заря человеческой истории, – заметил Чиун.
– Мне тоже. Все это чертовски поэтично. – Воздух получил новый удар кулака. – Но бухгалтерия говорит, что это не привлечет читателя. У вас же не книга стихов. Это история Дома ассассинов.
– А вы оставите ту часть, где говорится о неблагодарности белых?
– Без сомнения, – сказала старший редактор. – Мы от нее в восторге.
– Ладно, – со вздохом согласился Чиун.
– И давайте придумаем новое название. «История Синанджу» – это что-то не слишком броское. А что если нам в названии как-то обыграть слово «смерть»?
– Никогда. Мы не убийцы. Мы ассассины.
– Понимаете, у вас Синанджу проходит через всю книгу. Так ли уж обязательно оставлять это название и на обложке? Вы хотите, чтобы вашу книгу покупали?
Чиун на мгновение задумался.
– Ладно, – уступил он.
– Вы можете предложить какое-нибудь хорошее название? – спросила редактор.
– Если там не будет упоминаться Синанджу, то мне все равно, – ответил Чиун.
– Мне хотелось бы что-то мистическое, – мечтательно произнесла старший редактор. – Как вам понравится такое. «Ни острие иглы»?
– А разве нет уже книги белого автора с похожим названием?
– Что-то такое есть, – ответила его собеседница – И разошлась книга великолепно. Нельзя идти наперекор успеху. Вот уже много лет мы чутко следим за тем, какие книги пользуются успехом.
Она умолчала о том, что когда у ее издательства была возможность купить права на издание книги «Игольное ушко», издательство отвергло ее на том основании, что это – не «Унесенные ветром». «Унесенных ветром» они отвергли на том основании, что это не «Гекльберри Финн». А «Гекльберри Финна» – на том основании, что это – не «Бен Гур».
Ни одной из этих книг издательство не опубликовало, но сразу же после их выхода в свет опубликовало подражания.
Издательство «Бингем паблишинг» каждым год выпускало больше книг, не пользующихся спросом и не приносящих прибыли, чем любое другое издательство. Когда по итогам финансового года издательство выясняло, что понесло убытки, тогда принималось решение покрыть эти убытки за счет увеличения тиражей. От этого убытки росли еще больше. Кто-то предложил выпускать поменьше книг. Его сразу же уволили за тупость. Все знали, что издательство может добиться успеха только одним способом – издавая все больше и больше книг, даже если все они – убыточные.
Однажды издательство «Бингем» опубликовало справочник городской телефонной сети Нью-Йорка пятнадцатилетней давности, поточу что телефонная компания заявила, что это самая покупаемая книга всех времен.
Издательство «Бингем» выпустило книгу со свастикой на обложке под названием «Гнездо похоти незнакомца» – секс хорошо идет – разослало четыре миллиона экземпляров по книготорговой сети и искренне удивилось, когда 3999999 экземпляров были возвращены непроданными.
– Я хорошо разбираюсь в этом бизнесе, – сказала старший редактор Чиуну. – Перед нами – замечательная книга. Все, что нам надо сделать, – это внести в нее несколько замечательных изменений.
– А вы оставите неблагодарность белого человека по отношению к учителю из Синанджу? – спросил Чиун.
– Конечно. Если это подойдет.
– Если? – переспросил Чиун.
– Ну, понимаете, нельзя просто так взять и ввести азиата в книгу про нацистов.
– А вы уже добивались успеха с книгами про нацистов? – спросил Чиун.
– Вообще-то нет. Мы – нет. Но другие добивались. Огромного успеха. Замечательного успеха.
– Если вы не добивались успеха с книгами про нацистов, почему бы вам не опубликовать что-то совсем иное? – спросил Чиун.
– И пойти наперекор читательскому спросу?
Редактор покачала головой в полном изумлении. Красный карандаш застыл над бумагой.
Тонкая рука с длинными ногтями протянулась через стол и изящным движением забрала рукопись.
– Дом Синанджу не продается, – заявил Чиун.
А затем его ногти, ритмично подрагивая, счистили все красные пометки, сделанные белой женщиной.
– Подождите, подождите. Мы могли бы оставить некоторые из ваших мыслей, если они вам так дороги.
Но Чиун уже поднялся. Он знал, что и так уже недопустимо далеко зашел по пути компромиссов. Самая большая его уступка заключалась в том, что произведение было написано не на ханмуне – языке классической корейской поэзии. Больше компромиссов не будет.
Он сунул рукопись под мышку. К выходу его проводила женщина помоложе, по пути поделившаяся с Чиуном своей мечтой тоже стать старшим редактором. Но ей еще предстояло преодолеть одно препятствие на этом пути. Она все время высказывалась в том смысле, что издательству «Бингем» следовало бы покупать книги, от чтения которых получаешь наслаждение.
– Ну, и? – спросил Чиун.
– Ну, и мне было сказано, чтобы я не давала волю своим эмоциям. Если книга до смерти утомит высыхающую краску, если в содержание книги не поверит ни один человек старше четырех лет, и если в книге каждый половой акт будет рассматриваться как поворотный момент человеческой истории, тогда мы ее купим. А во всех прочих случаях – нет.
– А вы читали «Историю Синанджу»? – поинтересовался Чиун.
Девушка кивнула.
– Я в восторге от этой книги. Я начала что-то понимать про историю, и про то, как человеческое тело может служить своему хозяину, и как люди могут возвыситься над собой, если захотят научиться. Я не могла оторваться.
– Так вы посоветовали им купить книгу? – спросил Чиун.
– Нет, я проголосовала против. Я хочу получить повышение.
– Вы сама себе противоречите, – заметил Чиун.
– Авторы всегда ведут себя неразумно, – раздраженно сказала девушка. – Вы все забываете, что книгопечатание – это бизнес.
– Из вас получится замечательный старший редактор, – заявил Чиун. – Вы получите кабинет размером с телефонную будку.
– Вы правда так думаете? – засмущалась девушка.
– Вне всякого сомнения.
– Откуда вы знаете? Почему вы так думаете?
– Потому что на вашем фоне они будут казаться умными, – изрек Чиун.
Римо оставил в отеле записку для Чиуна: «Вернусь через несколько дней, если мир еще будет стоять на месте».
Чиун повертел записку в руках. Какое грубое послание. Как это похоже на Римо.
Он подошел к одному из своих сундуков и достал, оттуда несколько длинных листов рисовой бумаги, старинную перьевую ручку и чернильницу.
