Александр Варенников - Таблетки
Ко мне в руки попала книга молодого британского писателя Тома Маккарти под названием «Когда я был настоящим». Ее я позаимствовал у дежурного врача — полноватого мужчины с добрыми глазами и чересчур пушистыми бровями. Махнув рукой, он сказал, что книга ему не нужна, мол, не пошла с самых первых страниц. Он добавил, что история, расписанная на страницах этой книги, явно на любителя, да и сам он больше предпочитает фантастику в стиле Айзека Азимова.
Мне понравилось название, несущее в себе, как мне показалось, ёмкий смысл. Быть может, я хотел прочитать на страницах чужой книги историю собственной жизни. Не знаю. Важно лишь то, что позднее мне было суждено понять всю абсурдность моего мышления. Историю собственной жизни мог написать лишь я один. Иначе это была бы подделка истории моей жизни. О том, что творилось в моей голове, не знал никто, кроме меня самого. Да и знал ли я сам?
Экран кудахтающего голосами сварливых девиц телевизора потух, как потухли огоньки в окнах домов по соседству. Была ночь, но мне не спалось. Энергия, которой во мне было с излишком, оседала в моей голове темным налетом навязчивых мыслей. Мне нужно было отвлечься как можно скорее, так что я, поудобней устроившись в кресле, расположенном около больничной койки, начал читать.
В романе рассказывается о человеке, пережившем некую техногенную катастрофу. После долгого нахождения в коме и внезапного пробуждения он пытается освоиться в некогда привычном для него мире, но понимает, что все изменилось. Он не уверен в истинности своих чувств, потому, получив приличную компенсацию (надо сказать, очень приличную), пытается воссоздать события из памяти, которую на самом деле никогда не имел. Случайно увиденная трещина на стене наводит его на мысли о доме, в котором он никогда не жил, но прекрасно помнит многие важные и не очень моменты из той жизни. Он помнит о том, что этажом ниже жил музыкант, подолгу изучавший сложные пассажи, и что запах жареной печенки доносился из соседского окна. Он помнит все до мельчайших деталей.
Для воссоздания событий, так называемых «реконструкций», он нанимает команду, в которую входят как организаторы, так и актеры, исполняющие роли соседей главного героя. В погоне за истинностью своих чувств он тратит крупные суммы денег, доводит себя до помешательства. Но падающие с крыш коты и брызжущая в лицо жидкость для омывателя лобового стекла автомобиля становятся лишь началом пути колоссального психоза.
Начав довольно размеренно, я остановился лишь на середине книги. Время бессердечно рвалось вперед, к концу, который никто не мог предвидеть, и я понимал, что, читая книгу, я забывал обо всем, что окружало меня в последнее время. Я впадал в состояние, схожее с состоянием главного героя. Я буквально чувствовал его помешательство всем своим телом, и мне казалось, что меня начинает тошнить от переполняющих меня чувств. Закинувшись таблетками и выпив стакан воды, я продолжил чтение.
Закончил я лишь к утру. Моя рука бессильно свисала с кровати, а книга и вовсе лежала на полу. Солнце пыталось пробиться сквозь опущенные веки к поверхности моих глаз, иссушенных ночным чтением. Солнцу суждено было потерпеть фиаско, потому что я спал слишком крепко. В своих снах я жил уже совершенно другой жизнью.
Пальцы Лили обхватывали рулевое колесо так, как обхватывали они когда-то мой член, готовый извергнуть из себя концентрированные эмоции моего внутреннего зверя, моего демона, который двигал моими руками и управлял моими мыслями по ночам. Я думал о ее пальцах и о той памяти, которую хранила каждая клетка ее тела. Сентиментальный эротизм поражал меня, и я чувствовал, что впадаю в тянущее на дно, припадочное состояние. Шелест пластины в кармане помогал мне расслабиться.
Лиля забрала меня из больницы на третий день. Она подъехала к главному входу на своем черном хэтчбеке. Этому предшествовало томительное ожидание, заполняемое разве что мыслями о Геральдине и ее твердых сосках. Закинув сумку с вещами на заднее сидение, я сел рядом с Лилей. Она переключила передачу, вдавила педаль газа в пол, и мы понеслись по улицам города.
День был в разгаре, и я наслаждался легкой суетой, охватывающей спокойные улочки спальных районов города. Одинаковые дома, выстроившись вдоль дороги, встречали нас с Лилей. Коробки торговых центров пестрили рекламами и вывесками. В небе набирал высоту реактивный самолет. Он казался мне таким одиноким на фоне бездонного неба.
— Тебе бы лучше полежать дома день-другой, — говорила мне Лиля. — Сотрясение может проявиться…
— Я хорошо себя чувствую, — с полной уверенностью сказал я.
— Я знала, что не смогу тебя переубедить. Если тебе так будет лучше, если тебе нужно отвлечься, забыться на работе… знаешь, делай так, как считаешь правильным.
Лиля была слегка раздражена. Помнится, раньше, еще до таблеток, ее агрессия, достаточно легкая по природе своей, вызывала на моем лице улыбку. То были дни, когда мы были счастливы. Все менялось.
— Мне иногда кажется, что я совершенно не знаю тебя, — говорила она, выкручивая руль вправо. — Кто же ты на самом деле?
Я промолчал. Вопрос показался мне риторическим. Так ничего и не ответив, я закрыл глаза и погрузился в легкий сон, который то и дело нарушали звуковые сигналы других машин и резкие остановки на светофорах.
Люди постарше говорили нам, что брак — это нелегкий труд, и что к нему нужно быть готовым. Но мы считали себя особенными, как и многие другие люди нашего возраста и социального статуса. Мы не искали оправданий нашим шалостям и нелепым забавам. Мы просто старались жить в свое удовольствие.
Через полтора года после нашей встречи мы с Лилей обменялись кольцами. Белая фата невесты, черный классический костюм жениха. Шикарный зал, улыбки на лицах родственников и близких друзей. Две замечательные недели в тропическом раю, вдали от людей и суеты. Быть может, именно тогда я начал ощущать изменения в своей реальности. Я не помню. Все было слишком прекрасно.
Помню, как стоял на берегу Карибского моря. Был конец дня, мои стопы грел все еще теплый золотистый песок. Ветер обдувал мой голый торс и ноги, частично спрятанные под цветастыми бриджами. Я ждал Лилю. Мы собирались отправиться в небольшой городок неподалеку, где хотели прогуляться, а после выпить и потанцевать в каком-нибудь баре у берега моря.
Домик, который мы арендовали на время нашего отпуска, окружали высокие пальмы. За ними была дорога, ведущая в город. Никаких реклам вокруг, никакой навязчивости, столь присущей урбанистическому миру, из которого мы с Лилей выпали. Неспешно управляя арендованным внедорожником, я невольно запоминал каждый миллиметр той дороги, все значительные и не очень ее изгибы и ямочки. Я изучал ее так, как изучают тело партнера в момент первой любовной близости.
Мне хотелось остаться в том моменте времени, застыть, как картинка на экране монитора. Я хотел оставаться в моменте сладостного ожидания прекрасного вечера с любимой, но не знал, за что уцепиться. Оттого, наверное, и изучал глазами дорогу. Было во всем этом что-то фатальное, необратимое.
Я думал, что мы с Лилей могли бы умереть счастливыми. Просто съехать с дороги и врезаться на полной скорости в какую-нибудь пальму. Наши тела пролетели бы не один десяток метров и сложились бы в недвижимом объятии где-нибудь в глубине тропического леса. Мы бы остались счастливыми навечно.
Нам казалось, что жизнь в браке будет состоять лишь из хороших моментов. Слушая споры других пар и наблюдая за ними в ресторанах и торговых центрах, мы лишь ухмылялись, понимая, что находимся выше ссор и измен, коими пронизаны отношения многих. Нам было приятно осознавать это. Нет, конечно, отбросив все фантазии, мы оба понимали, что со временем начнем относиться друг к другу немного иначе, но даже подумать не могли, что изменения эти могут оказаться настолько серьезными.
Лиля переехала ко мне сразу после свадьбы. До этого я не жил с женщиной, и для меня это был новый, прекрасный опыт. Ведь кроме прекрасной внешности и острого ума Лиля имела легкий, слегка подчеркнутый материнский инстинкт, который не позволял ей превратить наш домашний очаг в буйство безделья и отрешенности. Мои приятели завидовали мне, а я гордился своим счастьем. Теперь же мне кажется, что та забота, которую Лиля давала мне день ото дня, была мною недооценена.
В то время Лиля работала управляющей довольно известного в городе ресторана, а я делал первые успехи в работе с особо важными клиентами. Мы не имели проблем с деньгами, так что не отказывали себе в удовольствиях, особенно когда этими удовольствиями приходилось затыкать некоторые дыры в нашем общении, а они со временем стали возникать. Но то, как мне казалось, да и Лиле тоже, было лишь естественным моментов в совместной жизни. Мы не били тревогу без особой надобности.
