Нельсон Демилль - При реках Вавилонских
– Мне известно, кто этот человек. Скажите Ласкову, что это Ахмед Риш. Он сделает все, что обещает. Пусть Ласков уходит.
Ричардсон кивнул:
– Если бы они намеревались нас убить, то уже взорвали бы оба самолета. Это захват. Все просто и ясно. Спросите, что им нужно. – Он помолчал и негромко добавил: – И скажите Тедди Ласкову, что я сожалею о своем совете насчет пушки.
Беккер повернулся к Добкину и Бергу. Они кивнули. Он передал Ласкову мнение Ричардсона и Хоснера, затем вызвал «лир»:
– Кто вы такие и что предлагаете?
Ответ Риша не заставил себя ждать:
– Кто мы – значения не имеет. Наша цель состоит в том, чтобы сопроводить вас в выбранное нами место и держать там на положении заложников до тех пор, пока это будет отвечать нашим целям. Никто не пострадает, если наши распоряжения будут исполняться четко и незамедлительно. Но если ваш эскорт не уйдет через одну секунду, я взорву ведущий самолет.
– Если на борту действительно есть бомба, генерал, мы бессильны что-либо сделать, – сказал по интеркому Дэнни Лавон. – Может, лучше отойти и ударить по нему со ста шестидесяти километров?
Ласков вызвал Талмана:
– Центральный, я возвращаюсь домой.
– Это моя вина, «Гавриил».
Ласков знал, что Талман виноват не больше других, но время сказать это еще не пришло.
Похоже, Риш начал терять терпение. Теперь он кричал, требуя, чтобы эскорт повернул назад. Несколько секунд Ласков просто игнорировал его, стараясь оценить ситуацию. Как этому человеку удалось так близко подобраться к «конкордам»? Кто помог ему получить воздушный коридор? Это казалось тем более странным, если учесть, что время взлета было сдвинуто на полчаса. И еще ему почему-то казалось, что «лир» прослушивает его оперативную частоту. Тедди Ласков произнес условную фразу:
– У меня отказал индикатор третьего топливного бака.
И тут же все пилоты истребителей сопровождения, обоих «конкордов», Е-2Д и генерал Талман переключились на запасную частоту. Ласков вызвал «Иммануила» и «Клипера» и, не теряя времени, быстро сказал:
– Слушайте. Этот сукин сын знает нашу основную оперативную частоту. Как ему удалось это сделать, я не знаю. Возможно, он и сейчас нас слушает, но я все же скажу. Мы вас не бросим. Топлива нам хватит еще на несколько сотен километров. Держите меня в курсе всего происходящего. Связь только на запасной частоте. Если наступит момент, когда вы сочтете нужным рискнуть, дайте мне знать. Я попробую ударить ракетой со ста шестидесяти километров. Возможно, они не заметят след, если не будут ожидать удара. Поняли?
Все поочередно подтвердили, что поняли.
На частоте «Эль-Аль» надрывался Риш:
– Я знаю, что вы переговариваетесь! Хватит! Все! Даю еще пять секунд! Один, два, три…
– Удачи! – пожелал Ласков, и истребители сопровождения, выполняя его приказ, круто легли на правое крыло.
Они развернулись на 180 градусов и через несколько секунд исчезли из виду.
Беккер не видел их, но ему почему-то стало вдруг одиноко.
7
Авидару очень не нравилось, как развивается ситуация. Постепенно наращивая скорость, он все дальше уходил от «лира» и второго «конкорда». По его оценкам, их разделяли по меньшей мере десять километров. Каков может быть радиус действия радиодетонатора? Определенно не более десяти – двенадцати километров. Он посмотрел на альтиметр – самолет шел на высоте примерно пяти тысяч метров, как и предписывалось службой воздушного контроля.
В Центре видели, что сигнал «лира» почти совместился с сигналом «ноль второго», как видели и то, что «ноль первый» постепенно удаляется от них. Диспетчер не отслеживал разговоры на частоте «Эль-Аль», но все понимали: что-то не так. Вызвав оба лайнера, диспетчер сказал:
– Если у вас все в порядке, можете начинать набор высоты по девятнадцати тысяч метров. Извините за задержку.
Риш, очевидно, тоже прослушивавший эту частоту, приказал пилотам дать подтверждение.
Авидар и Беккер подчинились. Пилот «ноль первого» взглянул на индикатор скорости. Его самолет уже вышел на отметку тысяча километров в час. Если рискнуть, то для выхода на скорость звука потребуется не более пятнадцати секунд, и тогда дистанция между ним и «лиром» увеличится сразу еще на три километра.
Радио донесло голос Риша:
– Очень хорошо. Очень разумно. А теперь оставьте аэродинамические огни и следуйте за мной. Мой курс – сто шестьдесят градусов. Мы пойдем на скорости триста узлов. «Ноль второй» следует за мной, «ноль первый» позади «ноль второго». И мы спустимся до ста пятидесяти метров. Все понятно?
Беккер и Авидар ответили утвердительно.
«Лир» начал разворачиваться влево, Беккер приготовился следовать за ним. И тогда Авидар включил форсаж. Его целью было кучевое облако впереди. Четыре мощных двигателя «Роллс-ройс олимпус» давали по семьдесят тысяч килограммов тяги.
Увидев, что «конкорд» уходит в сторону, Цеви Хирш закричал:
– Ашер, какого черта…
Лео Шарет вскинул голову, оторвав взгляд от приборной панели.
– Ашер, не надо…
Матти Ядин, все еще находившийся в пилотской кабине, схватил Авидара за руку, но Авидар оттолкнул его. Ядин выхватил «смит-и-вессон» и приставил дуло к голове пилота. Авидар отмахнулся от него, как от назойливого насекомого.
В кабине «ноль второго» Моисей Гесс положил руку на плечо Беккера и указал на исчезающий в облаке самолет Авидара.
К этому времени все в пассажирском салоне уже поняли, что полет проходит не по плану. Яков Лейбер, наклонившись над пустым креслом, видел, как самолет с его женой на борту уходит в сторону и пропадает в дымке облака.
Один из сидевших в кабине «лира» шести арабов закричал на Ахмеда Риша. Едва взглянув на удаляющийся «конкорд», Риш схватил валяющийся на сиденье рядом с ним радиодетонатор. На нем были две красные кнопки. Он уже начал нажимать кнопку 02, когда понял, что ошибся, и передвинул палец на вторую кнопку.
«Конкорд-01» набирал высоту. Топливный бак номер одиннадцать начал автоматически наполняться керосином, как только бортовой компьютер, оценив положение самолета и угол наклона, принял решение о смещении центра тяжести ближе к хвостовой части. Расположенный в пассажирском салоне мах-метр показывал уже 0,97 Маха. На световом табло вспыхнула надпись с просьбой пристегнуть ремни. Пассажиры, вжатые в спинки сидений силой ускорения, озабоченно погладывали друг на друга. Скорость быстро возрастала – 0,98…0,99…
Ахмед Риш надавил на кнопку. Радиосигнал, настроенный на частоту приемника, установленного в хвосте «конкорда-01», мгновенно преодолел расстояние между двумя самолетами. Приемник трансформировал этот слабый сигнал в импульс, замкнувший электрическую сеть. Ток от аэродинамических хвостовых огней прошел по проводу к детонатору, закрепленному в куске пластиковой взрывчатки на топливном баке номер одиннадцать.
Скорость «конкорда» достигла звуковой, и лайнер преодолел звуковой барьер. Дифферентный топливный бак с четырьмя тысячами литров керосина взорвался, взрывная волна снесла защитную переборку. В тот момент, когда махметр показал 1,10, в пассажирский салон ворвалось пламя. Давление в кабине резко упало. Из расположенных над креслами отделений выпали кислородные маски.
Ашер Авидар понял, что проиграл, еще до того, как услышал взрыв. Штурвал в его руках внезапно утратил привычную упругость, на приборной доске один за другим замигали светоиндикаторы. Дверь между пассажирским салоном и пилотской кабиной сорвало взрывной волной, и вслед за этим до летчиков донеслись крики. Оглянувшись, Хирш увидел голубое небо.
– О Боже! – прошептал он. За его спиной лежал, обливаясь кровью, Матти Ядин: сорванная с петель дверь ударила его в лицо.
Авидар повернулся к Цеви Хиршу.
– Так лучше! – крикнул он, перекрывая доносящийся сзади шум. – Мы не должны уступать этим подонкам!
Хирш молча посмотрел на него.
Беккеру не оставалось ничего другого, как наблюдать за попытками «ноль первого» восстановить контроль. С холодной отстраненностью он отметил, что языки оранжевого пламени вырвались именно из хвостового отсека, места, недоступного для людей, находившихся в кабине. Значит, бомба действительно была прикреплена к топливному баку номер одиннадцать. Вероятно, сам заряд не обладал огромной разрушительной силой, и главную опасность для самолета представлял как раз топливный бак.
– Отмени команду компьютера, – проговорил он, повернувшись к Питеру Кану. – Нужно откачать топливо из одиннадцатого бака. – И, взглянув на Моисея Гесса, добавил: – Попроси пассажиров пересесть в переднюю часть салона.
Беккер не был уверен в том, что переборка выдержит удар взрывной волны, и надеялся, что никогда этого не узнает.
