Елена Корджева - Рукопись из тайной комнаты. Книга первая
Время до обеда пролетело незаметно. Густа спохватилась, только когда услышала быстрые шаги маленького Конрада, мчащегося с диким визгом в сторону библиотеки. Распахнув дверь, он влетел с разбегу в комнату и только тогда заметил сидящего за столом управляющего. Герра Штайна он, как впрочем и многие обитатели усадьбы, слегка побаивался. Тот умел с высоты своего роста, сдвинув брови, так посмотреть сверху вниз, что пропадало всякое желание хоть когда-нибудь ещё вызвать недовольство этого человека.
– Герр Кляйн тебя уже отпустил? – голос управляющего звучал ровно.
– Да, – мальчик кивнул.
– Я надеюсь, ты справился со всеми заданиями, и герр Кляйн тебя не наказывал?
– Да, справился! – Конрад действительно учился хорошо.
– Отлично! Хорошо бы, чтобы повода для наказаний не возникало. – Герр Штайн был предельно корректен и вежлив.
Никто не мог бы заподозрить, что фраза относилась к чему-то большему, чем уроки, однако Конрад отлично всё понял.
– Да, – он был лаконичен. – А фройляйн Августа пойдет со мной играть? – он так просто не сдавался.
– Она сейчас помогает мне. Но я могу её отпустить, если вы будете играть хорошо.
Стороны прекрасно поняли друг друга. И было похоже, что маленький Конрад как-то чуть больше зауважал Густу, в помощи которой нуждался сам управляющий. Так чтоона была очень довольна.
Вскоре помощь герру Штайну со счетами вошла в обычный распорядок Густы. Она училась быстро, и через несколько месяцев герр Штайн уже только проверял сметы затрат, которые составляла пятнадцатилетняя помощница.
3
В усадьбе участились всевозможные вечера. Фрау Шварц была полна решимости не уступать свое положение законодательницы общественного мнения в области искусства. Для этого в дом приглашались и музыканты, и писатели, и художники.
Вечера устраивались продуманные, тематические. Так, на музыкальные вечера непременно приглашался бывший церковный органист, а ныне – мэр КандавыЭрвин Даугулис. Тот самый, который подыгрывал Густе во время её певческого дебюта.
Впрочем, он приглашался и на литературные вечера. Просто при этом отдельно оговаривалось, что вечер – литературный, и господин Даугулис, оправдывая ожидания хозяев, то играл – а делал он это превосходно, – то позволял господам литераторам покорять присутствующих прозой или поэзией.
Здесь бывали и маститые авторы, специально приглашенные из Риги, такие как Плудонис, и – талантливая молодежь.
Молодежь с недавних пор стала приглашаться особо – хозяева активно занялись выводом в свет Эмилии.
Надо признать, что к пятнадцати годам девушка была действительно хороша собой. Ей нужно было только научиться держать себя в обществе, для каковой цели, собственно, и устраивались эти вечера.
Было совершенно понятно, что герр Шварц – личность весьма известная и уважаемая в торговых кругах Европы – и мысли не допускает, чтобы найти дочери пару среди богемы. Задача, которую он ставил перед собой, была в сущности проста – научить стеснительную Эмилию владеть собой так, чтобы её можно было вывозить и в Европу.
Ради этой цели герр Шварц разработал обстоятельный, как, впрочем, и остальные его проекты, план. Он даже перестроил собственный график работы, чтобы больше находиться дома и принимать участие в этих самых вечерах.
Во-первых, он не хотел подвергать риску свою семейную жизнь – уж очень фрау Шварц трепетно относилась к всевозможным празднествам. А во-вторых, вероятнее всего, хотел быть уверенным, что честь и репутация его дочери никоим образом не окажутся запятнанными.
Для Густы вечеринки обернулись дополнительными хлопотами: каждый такой вечер требовал составления отдельной сметы закупок, а герр Штайн, теперь уже почти не расстававшийся с очками, всё чаще почесывал седеющую голову, пытаясь совместить добавочные траты с экономией, которую от него по-прежнему требовал герр Шварц.
Никак не оспаривая желания фрау Шварц, Густа тем не менее понимала, что дополнительные расходы немедленно скажутся на настроении не отличавшегося, каки большинство торговцев, склонностью к мотовству хозяина. А его плохое настроение немедленно отразится на хозяйке и аукнется на каждом, кто подвернется под руку.
К тому же Густа не могла не понимать, что подросшая Эмилия, в общем-то, не так уж в ней и нуждается, и, скорее всего, экономить будут именно на ней – ведь за неё по-прежнему платилась зарплата. Так что в её интересах было соблюдать возможную экономию, демонстрируя при этом полагающийся хозяевам по статусу достаток.
Чем больше ломала голову Густа, как бы сократить траты, тем чаще ей вспоминалась цитата Гете «Необходимость – лучший советчик». Необходимость явно была, а вот решение никак не приходило. Хотя Густа вместе с герром Штайном и просиживали подолгу над счетами.
4
Проблемы приходят, как известно, незваными. И приносят их порой очень близкие люди.
Эту проблему принесла старшая сестра – Марта. То есть ей, конечно, и в голову не могло прийти, что столь радостное событие, как её собственная свадьба, может быть воспринято, как проблема. Для Густы стала очень серьезным испытанием сама необходимость идти к фрау Шварц и проситься, чтобы её, чье положение в доме с появлением этих бесконечных званых вечеров и трат стало совсем непрочным, отпустили к сестре на свадьбу.
Она долго не решалась обратиться к хозяйке. Но в конце концов выбрав момент, когда фрау Шварц красовалась перед зеркалом в гостиной в ожидании первых гостей, набралась храбрости и – одним залпом выпалила свою просьбу.
Момент был выбран удачно. Занятая приготовлениями хозяйка только отмахнулась, сказав что-то вроде «иди, если все дела будут сделаны». Густа расстаралась на славу. Эмилия просьбу подруги не скучать восприняла с пониманием. А вот Конрада пришлось уговаривать, чтобы он в отсутствие Густы не устраивал лишних сцен и пакостей. Договорились на том, что она принесет ему со свадьбы подарок.
Купив согласие вверенных ей хозяйских детей, Густа занялась гардеробом. Она отлично понимала, что в господском платье будет на хуторе «белой вороной». Иследовало сделать так, чтобы эта «ворона» пришлась по вкусу жениху с невестой, родителям и, конечно же, многочисленным гостям.
Остановив выбор на любимом синем с белым воротничком и манжетами платье, Густа подготовилась к торжеству.
5
Хозяйский возница, неизменно отвечавший за транспорт, вызвался подвести, едва узнал о предстоящем событии.
– Что же это! У Янки старшая дочь замуж выходит! – гудел он, умелой рукой направляя лошадь к Кандавской церкви. – А я и на невесту с женихом не посмотрю! Вот уж интересно, за кого Янка дочку-то выдает!
Густа знала, что Марта выходит замуж за Петериса, который уже второй год исправно помогал семье по хозяйству. Парню шел двадцать первый год, и Густа подозревала, что не так деньги, как подросшая Марта была той причиной, по которой он прочно осел на хуторе «Лиепы».
Марта, в отличие от Густы, пошла в папину породу. Она не была такой высокой, как сестра, и гораздо менее ширококостной. Вот только волосы, как и у мамы и у Густы были светлыми, длинными и густыми. И она была очень хороша собой. Было ясно – не влюбиться Петерис не мог.
Впрочем, и семнадцатилетняя Марта не скрывала, что Петерис ей по душе. Веселый ладный парень, у которого в руках спорилась любая работа, а рот, с то и дело вылетавшими из него прибаутками, практически не закрывался, вскружил сестренке голову.
В церковь на венчание набрался народ. Многих Густа помнила с детства. Здесь были и соседи, и мужики, с которыми отец уходил строить дома, и молодежь. Пришли и трое братьев Калейсов, тех самых, с которыми вместе ходили в школу. Гости и любопытные, кому просто хотелось посмотреть на свадьбу, тихонечко сидели на лавках. Пастор проводил обряд венчания, а Густа вместе с мамойи подросшим уже Кристапом сидела и смотрела, как её отец ведет к алтарю Марту, не сводящую глаз со своего будущего мужа.
Возница не стал дожидаться, пока народ потянется из церкви, и уехал в имение. Так что Густа вместе с родителями отправилась следом за молодыми на бричке, запряженной теперь уже собственной семейной лошадью. Как видно, дела в семье шли неплохо.
Свадьбу играли за тем же большим артельным столом, за которым когда-то, когда только строился этот дом, сидели строители.
Теперь же, как и десять лет назад, на столе стояли корзинки с выпечкой, тарелки с копченостями и овощами и – большие бутыли с полупрозрачным, цвета тумана, напитком. Вот только молодежи было куда больше, и играл гармонист, растягивая меха потрепанной гармошки. Кроме гармониста здесь был и еврей-скрипач. Музыканты расположились чуть поодаль от стола и то вместе, то поодиночке радовали гостей своими мелодиями.
Петерис, на секунду оставив Марту, умчался в сарайчик, где когда-то – Густа это хорошо помнила, они жили все вместе – и притащил большое ведро с заранее собранными букетами.
