Мэри Кларк - Мое время — ночная пора
Строить такого рода догадки было привычным делом. Джин отложила расческу, выключила свет в ванной, взяла сумочку и отправилась на ужин.
Гордон Эймори, Робби Брент и Джек Эмерсон уже сидели за столом в полупустом обеденном зале. Когда они встали, чтобы поприветствовать ее, она сразу же отметила, что выглядели и одевались они теперь иначе. На Эймори был кашемировый свитер и дорогой твидовый пиджак. Вылитый преуспевающий руководитель. Робби Брент надел свитер из толстой пряжи, в котором приходил на обед. На ее взгляд, круглый вырез под горло слишком подчеркивал его короткую шею и бочковидное тело. Из-за испарины, выступившей на лбу и щеках, он весь блестел, и Джин это показалось отталкивающим. Вельветовый пиджак Джека Эмерсона отлично скроен, однако все портили рубашка в красно-белую клетку и яркий разноцветный галстук. У нее мелькнула мысль, что вкупе со своим мясистым багровым лицом, Джек Эмерсон словно сошел со старого антиниксоновского плаката с лозунгом: «А ты бы купил подержанный автомобиль у этого человека?» Джек выдвинул для нее стоявший рядом с ним свободный стул и взял ее под руку, пока она его обходила. Она машинально отдернула руку.
— Джинни, мы решили выпить, — сказал ей Эмерсон. — Я рискнул заказать тебе «шардоне».
— Отлично. Это вы пришли рано или я опоздала?
— Мы чуть раньше. Ты как раз вовремя, а вот Картера пока нет.
Минут через двадцать, когда они обсуждали, заказывать ли еду или подождать, прибыл Картер.
— Простите, что заставил вас ждать, но я не думал, что следующая встреча выпускников случится так скоро, — сухо сказал он, присаживаясь. На нем были джинсы и толстовка.
— Никто из нас не думал, — согласился с ним Эймори. — Может, закажешь выпить? А потом предлагаю приступить к тому, ради чего мы здесь собрались.
Картер кивнул. Он подозвал официанта и указал ему на мартини Эмерсона.
— Продолжай, — сказал он Гордону все тем же бесстрастным тоном.
— Позвольте мне начать с предисловия: подумав, я верю и надеюсь, что мы зря беспокоимся о Лауре. Помнится, я слышал, как несколько лет назад она согласилась на предложение одного толстосума — не будем называть его имени — посетить его поместье в Палм-Бич и, как сообщают, покинула банкет в самом разгаре, улетев с ним на его частном самолете. В тот раз, насколько известно, она даже не позаботилась взять с собой зубную щетку, не говоря уж о косметических принадлежностях.
— Не думаю, что кто-то вернулся в Стоункрофт на частном самолете, — заметил Робби Брент. — Правда, некоторые, судя по их виду, уже собирают вещички, чтобы перебраться сюда.
— Ладно тебе, Робби, — возразил Джек Эмерсон. — Добрая половина наших выпускников понимает, что к чему. Поэтому многие из них, на всякий случай, приобрели здесь участки для второго дома.
— Уймись ты со своей куплей-продажей, Джек, — раздраженно сказал Гордон. — Слушай, ты при деньгах и, насколько нам известно, единственный из нас, у кого есть дом в городе, а значит ты запросто мог пригласить Лауру к себе на интимную встречу выпускников.
И без того багровое лицо Джека Эмерсона потемнело.
— Надеюсь, ты пытался пошутить, Гордон.
— Не хватало мне замещать Робби, — Гордон выудил оливку из блюда, которое поставил на стол официант. — Разумеется, насчет тебя и Лауры я пошутил, но не насчет купли-продажи.
Джин решила, что самое время перевести разговор на другую тему.
— Я отправила Марку сообщение на мобильный, — сказала она. — Когда я спускалась сюда, он позвонил. Если мы до завтра ничего не узнаем о Лауре, вернется.
— В детстве он был весьма неравнодушен к ней, — заметил Робби. — Не удивился бы, если он до сих пор по ней вздыхает. На банкете он хотел сидеть рядом с ней на возвышении, даже поменял местами таблички.
Так вот почему он помчался обратно, поняла Джин. А она подумала... «Джинни, — сказал он. — Я надеюсь, с Лаурой все хорошо, но если с ней что-нибудь случилось, то велика вероятность, что кто-то уничтожает девушек, сидевших с тобой за обеденным столом. Помни об этом».
А я-то решила, что он обо мне беспокоится, думала она. Я даже хотела рассказать ему о Лили. Поскольку он психиатр, я надеялась, что он смог бы как-то охарактеризовать пишущего мне человека.
Разрядил обстановку официант, худощавый пожилой мужчина, раздавший меню.
— Могу я предложить наши вечерние фирменные блюда? — спросил он.
Робби посмотрел на официанта и в предвкушении улыбнулся.
— Не тяните.
— Отбивная с грибами, филе из палтуса с крабовым мясом...
Когда он закончил перечисление, Робби спросил:
— Могу я спросить?
— Конечно, сэр.
— Не принято ли в этом заведении делать сегодняшние фирменные блюда из вчерашних объедков?
— Нет, сэр, уверяю вас, — взволнованно произнес официант извиняющимся тоном. — Я служу здесь сорок лет, и мы очень гордимся нашей кухней.
— Ладно, забудьте. Я пошутил, чтобы оживить застольный разговор. Джин, давай ты.
— Салат «Цезарь» и бараньи ребрышки, умеренно прожаренные, — заказала Джин. Робби не только ехидный, думала она, он злой и жестокий. Ему нравится оскорблять людей, которые не смогут ответить, вроде мисс Бендер или вот этого бедняги. Он сказал, что Марк сходит с ума по Лауре. Но никто так сильно не сох по ней, как он сам.
Внезапно ей в голову пришла тревожная мысль. Робби сейчас заработал кучу денег. Он знаменит. Если бы он предложил Лауре где-нибудь встретиться, она бы согласилась. Джин пришла в ужас, осознав, что всерьез рассматривает вероятность того, что Робби мог заманить куда-то Лауру и надругаться над ней.
Джек Эмерсон заказывал последним. Вернув официанту меню, он сказал:
— Я обещал заскочить к друзьям, пропустить по рюмочке на ночь, так что, думаю, пора начать выяснять, кому, на наш взгляд, Лаура уделяла больше всего внимания в эти выходные. — Он бросил взгляд на Гордона. — Ты, конечно, не в счет, Горди. Ты был первым в ее списке предпочтений.
Боже мой, подумала Джин, если так будет продолжаться, они перегрызут друг другу глотки. Она повернулась к Картеру Стюарту.
— Картер, давай начнем с тебя. Что скажешь?
— Я видел, что она много болтала с Джоэлом Ниманом, который больше известен как Ромео, забывший половину своих реплик в школьном спектакле. Его жена находилась здесь только в пятницу, затем вернулась домой. Она сотрудничает с «Таргет», и в субботу утром улетела в Гонконг.
— Джек, они живут где-то поблизости? — спросил Гордон.
— В Райтауне.
— Совсем рядом.
— Я разговаривала с Джоэлом и его женой в пятницу, — сказала Джин. — Он не похож на парня, который мог бы предложить Лауре пойти к нему, пока жены нет в городе.
— Может, он и не похож, но я случайно узнал, что у него несколько любовниц, — сказал Эмерсон. — А еще я знаю, что его чуть было не засадили за кое-какие темные делишки, в которых оказалась замешана его бухгалтерская контора.
— А как насчет нашего отсутствующего награжденного, Марка Флейшмана? — спросил Робби Брент. — Может быть он и «высокий, поджарый, жизнерадостный, забавный и мудрый», как его представили на банкете, ввернув цитату, но все же он крутился вокруг Лауры, едва представлялась возможность. Он чуть шею не свернул, так спешил сесть рядом с ней в автобусе на Вест-Пойнт. Джек Эмерсон допил мартини и просигналил официанту, чтобы тот обновил.
— Я кое-что вспомнил! Марку-то было куда пригласить Лауру. Я точно знаю, что его отца нет в городе. На прошлой неделе я встретил Клиффа Флейшмана на почте и спросил, придет ли он посмотреть награждение сына. Он сказал, что давно хотел навестить друзей в Чикаго, а Марку он позвонит. Может, он предоставил ему дом. Клифф не вернется до вторника.
— Значит, мистер Флейшман передумал ехать, — сказала Джин. — Марк говорил мне, что проходил мимо дома, и во всех окнах горел свет. И он не упоминал, что отец звонил ему.
— Каждый раз, когда Клифф уезжает, он включает полную иллюминацию, — ответил Эмерсон. — Десять лет назад, когда он уехал, дом ограбили. Клифф грешил на то, что было слишком темно. Он говорит: тьма — это шпион, который доносит, что никого нет дома.
— Мне казалось, Марк отдалился от отца, — Гордон разломил французский «багет».
— Отдалился, и я знаю почему, — сказал Эмерсон. — Когда мать Марка умерла, его отец уволил домработницу, и она какое-то время работала у нас. Она любит посплетничать, выболтала нам всю подноготную Флейшманов. Все знают, что в Деннисе, старшем брате, мать души не чаяла. Она так и не оправилась после его смерти, а в несчастном случае винила Марка. У них там длинная и крутая подъездная дорога, и Марк упрашивал Денниса научить его водить машину. Марку было тринадцать, и ему не разрешали ездить без Денниса. В тот день он немного покатался, ну а когда вылез, то забыл поставить ручной тормоз. Деннис и моргнуть не успел, как машина скатилась на него с холма.
