Джеймс Паттерсон - Переступить черту (сокращ.)
Я едва не налетел на выходившего из лифта Шеймаса, который успел с утра пораньше сбегать к себе домой, чтобы принять душ и переодеться. Мой дед был весь в черном, шею его плотно облегал воротник католического священника.
— С Рождеством, — сказал он. — Опять на работу потопал? Отличную ты себе подыскал работенку, ну просто отличную. Очень укрепляет семью.
— Дык, а куда ж мне податься? — ответил я, изобразив его провинциальный ирландский выговор.
Умник тоже. Как будто я так уж рвался сегодня на работу. Впрочем, праздничный день не казался бы таким праздничным, если бы мой дедушка не прогрызал мне за что-нибудь печенки.
— Слушай, спасибо за все, что ты сделал для ребятишек, — улыбнувшись, сказал я. И остановился возле закрывающейся двери лифта: — Ах да, и тебе счастливого Рождества!
Юджина Хамфри проснулась на жесткой деревянной скамье погруженного в полумрак собора. Она села и, взглянув на череду поминальных свечей, которые в последние сорок восемь часов успокаивали ее и дарили проблеск надежды, разочарованно вздохнула. Золотистые огоньки погасли. Все свечи догорели.
Неприятные рождественские праздники бывали у меня и прежде, подумала она. Но такого еще не случалось.
— Эй, Юджина, тебе Санта-Клаус гамбургер прислал, — ухмыльнулся Маленький Джон, бросая ей засаленный кулек.
Может быть, другие бандиты пошли на это ради денег, подумала Юджина, но этот сукин сын получает настоящее удовольствие, причиняя людям боль. Это ведь он подошел к Джону Руни и хладнокровно застрелил его.
Она понимала, что ее того и гляди охватит отчаяние. Удастся ли ей вынести еще хотя бы час этого кошмара? Или минуту?
Она переложила «рождественский завтрак» с колен на скамью. Хватит терпеть.
Юджина выпрямилась, сжала кулаки. Она наконец решила, что будет сражаться за свою жизнь.
Чарли Конлан взглянул на часы. А оторвав взгляд от циферблата, увидел проходившего мимо него костлявого бандита, того, что запал на Мерседес Фрир.
Другой бандит сидел на оградке часовни. Подонок положил ружье себе на колени и вытащил из кармана мобильный телефон, который он отобрал у кого-то из пленников. Позвонить, что ли, надумал? Нет, понял Конлан, увидев, как бандит жмет на кнопки большими пальцами обеих рук. Играет.
Конлан дважды кашлянул. Это было сигналом. Тодд Сноу оглянулся на него с передней скамьи. Конлан кивнул, и сидевшая на самом краю той же скамьи Мерседес дернула проходившего мимо нее костлявого за рукав рясы.
Как только костлявый обернулся к Мерседес, Тодд сорвался с места и исчез внутри алтаря.
Конлан обернулся посмотреть, не заметил ли это бандит с телефоном. Нет, он с головой ушел в игру.
Конлан услышал обращенные к костлявому слова Мерседес:
— Давай уединимся где-нибудь, вдвоем. Серьезно. Или хоть поцелуй меня.
Костлявый оглянулся на своего сообщника, потом наклонился и, не снимая маски, впился в губы поп-звезды.
— Ну, не при всех же. Давай в алтаре спрячемся, — прошептала она.
— В алтаре? — отозвался костлявый. — А ты еще грязнее, чем твои клипы. Ладно, пошли.
Мерседес поднялась со скамьи, и Конлан понял: игра началась.
Теперь должны были произойти две вещи. Сноу завалит в алтаре костлявого, а он, Конлан, набросится на этого придурка с телефоном. Тогда у них будет два ружья и появится надежда выбраться отсюда живыми.
Конлан потер вспотевшие ладони. Он понимал, насколько это рискованно. Но им остается либо сражаться, либо получить пулю в лоб, как Руни.
Пора. Конлан встал. И тут же произошло что-то вроде взрыва. Словно невидимый стальной кулак ударил его в подбородок. Не успев понять, что случилось, он навзничь полетел на пол.
До него донесся крик Тодда Сноу. Сноу бросился на костлявого, однако невесть откуда выскочили еще трое бандитов, и все они стреляли — резиновыми пулями!
Охваченный ужасом, Конлан увидел, как полузащитник рухнул на пол. И тогда из дверного проема вышел и приблизился к Сноу Маленький Джон.
— Думал, справишься с нами? — Маленький Джон поставил ногу на грудь Сноу. Медленно, церемонно он взял у одного из своих сообщников бьющее резиновыми пулями ружье, уткнул дуло в руку Сноу, в его бросковую руку.
Хлопок выстрела утонул в вопле Сноу.
Конлан смотрел, как к Маленькому Джону подходит Мерседес. Смотрел, как тот вручает ей сотовый телефон. Потом сигарету. Что произошло, Конлан понял, лишь когда Маленький Джон по-рыцарски поднес ей горящую зажигалку.
— Ты продала нас, — прохрипел Конлан. — Сучка.
Мерседес лишь пожала плечами и поднесла к уху мобильный.
— С Рождеством, мамуля, — услышал Конлан ее воркующий голос. — Кончай реветь. Все путем. Эти мальчики не такие уж и плохие. Не беспокойся, они меня отпустят. Чему ты научила свою дочку, так это умению позаботиться о себе.
Движения на улицах в рождественское утро почти не было, так что до собора Святого Патрика я добрался в рекордно короткий срок. Толпа журналистов заметно поредела, однако у меня было такое чувство, что, едва развернув свои подарки, они тут же снова слетятся сюда — на запах крови.
Когда я выходил из лифта в здании Рокфеллеровского центра, на меня едва не налетел Пол Мартелли.
— Готово, Майк, — сказал он. — Пять минут назад поступили последние деньги. Можно пересылать.
— Какие-нибудь шансы проследить их путь у нас есть? — спросил я.
Мартелли пожал плечами:
— Мы знаем счет на Кайманах, который нам назвали. Но оттуда всю сумму сразу переведут телеграфом еще куда-то, потом еще. Возможно, нам удастся надавить через политиков на тамошний банк, однако деньги к тому времени уже перебросят на другой номерной счет, открытый в Швейцарии или еще бог знает где. Ребята из отдела экономических преступлений работают над этим.
Я увидел выходящего из зала заседаний Уилла Мэттьюса и даже поежился — щеки коммандера заросли щетиной, глаза были красными. Все, что он получил на нынешнее Рождество, — это язва желудка.
— Ну что, мы готовы? — войдя в командный центр, спросил он у Неда Мейсона.
Мейсон встал, прикрыл ладонью телефонную трубку и ответил:
— Банк ждет только вашего последнего слова.
Уилл Мэттьюс снял с головы фуражку, провел рукой по коротким волосам и взял у Мейсона трубку:
— Это коммандер Уилл Мэттьюс. Мне дьявольски неприятно говорить вам это, но — переводите деньги.
Он вернулся в зал заседаний, а я пошел следом, постоял с ним рядом, пока он молча вглядывался в собор. Наконец Мэттьюс повернулся ко мне:
— Свяжись еще раз с этими ублюдками, Майк. Скажи, что они получили свои поганые деньги. Пусть отпустят заложников.
— Как, по-твоему, они собираются уйти? — помолчав, спросил я.
— Скоро узнаем, Беннетт, — ответил он. — Это ожидание меня доконает.
Я вернулся во внешний офис в белом автобусе, подошел к столу связиста. Сержант, который с самого начала этой истории возглавлял нашу техническую службу, кивнул мне с таким видом, точно он предчувствовал что-то недоброе:
— Что, Майк?
— Можете связать меня с собором? — спросил я.
Сержант открыл стоявший перед ним ноутбук:
— Минутку.
— Алло, — послышался в трубке голос Джека.
— Это Майк, — сказал я. — Деньги переведены.
— Посмотрим, посмотрим, — скептически отозвался Джек.
Я услышал, как он стучит по клавишам. Они проверяли состояние их счета прямо из собора.
— Какой чудесный рождественский подарок, Майк, — спустя минуту сказал Джек. — Меня так и распирает от счастья.
— Мы свою часть сделки выполнили, — сказал я. — Дело за вами. Пора отпускать заложников.
— Всему свое время, Майк, — спокойно ответил Джек. — Заложников мы отпустим, но на наших условиях. Мы потратили столько сил — и какой же в этом будет смысл, если нас под конец перестреляют, как собак? Да, так вот что нам понадобится. Через двадцать минут перед собором, у выхода на Пятую авеню, должны стоять одиннадцать одинаковых черных седанов с затемненными стеклами, готовых к дальней дороге. Дверцы машин вы оставите открытыми, двигатели работающими. Пятую авеню вам придется освободить до самой Сто тридцать восьмой, а Пятьдесят седьмую — от реки до реки. Любая попытка задержать нас умножит количество смертей. Если вы выполните все наши требования, уцелевшие заложники выйдут на свободу.
— Что-нибудь еще? — спросил я.
— Никак нет, начальник, это все, — ответил Джек. — Чао, Майк.
Даже услышав в трубке гудки, я все еще не верил своим ушам. Что это значило? Им требуется всего-навсего одиннадцать автомобилей? И куда же они собираются ехать? В Мексику?
За моей спиной послышался голос коммандера, отдававшего по радио распоряжения оперативным группам: очистить Пятую и Пятьдесят седьмую, перекрыть примыкающие к ним улицы. Потом он взял другую рацию и приказал сидевшим на крышах снайперам взять оружие на изготовку.
