Грег Айлс - По стопам Господа
– Хотите мне помочь, вот возможность. Ладно, идемте. А впрочем, я хотел бы попросить вас еще об одном.
– Не стесняйтесь, говорите.
Я показал ей пакеты.
– Может ли кто-нибудь в вашем Дьюке исследовать этот порошок – на инфекцию или на ядовитость?
– Конечно. У нас есть ребята, которые этим зарабатывают на жизнь.
Я снял чехольчик с одной из думок на диване, вложил в него пакетики с белым порошком и свернул.
– Только с предельной осторожностью, – попросил я, передавая ей сверток.
– Или я не медик?
Я пожал ей руку.
– Спасибо. Теперь можете идти.
Она вдруг встала на цыпочки и коротко, но нежно поцеловала меня в губы.
– Будьте осторожны. Умоляю вас, будьте осторожны!
Пока я приходил в себя от удивления, Рейчел быстро сунула сверток под блузку и выскользнула в прихожую. Через мгновение я услышал, как за ней захлопнулась парадная дверь.
Из окна я проследил за отъездом такси. Потом вышел к своей «акуре» и проделал все, о чем мы договорились с Лу Ли.
В закрытом гараже Лу Ли открыла дверь со стороны пассажира и положила на сиденье завернутую в полотенце закопченную картонную коробку Филдинга с его «игрушкой». Я подался в сторону маленькой китаянки, схватил ее за запястье и заглянул в глаза.
– Скажите мне правду, Лу Ли, – произнес я едва слышным шепотом. – Вы знаете конечную цель проекта "Тринити"?
Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. Потом она кивнула.
– Никогда и никому об этом не говорите. Никогда и никому.
– Лу Ли из Китая, Дэвид. Лу Ли знать, что случаться с длинный язык.
Мне вдруг вспомнилась ее жалкая фигурка в прямоугольнике света, когда она поджидала нас с Рейчел на заднем дворе: цель в ожидании убийцы.
– Слушайте, – сказал я внезапно. – Не могу я оставить вас одну. Поехали со мной. Прямо сейчас. Берите Майю и едем. Со мной не пропадете.
Лу Ли печально улыбнулась.
– Вы хороший человек. Как Эндрю. Только вы не волноваться. Лу Ли уже принять свои меры.
Я опешил. Какие собственные меры могла принять эта женщина? У меня даже никаких догадок не возникало. Я был уверен, что в Штатах она практически никого не знает. И уж тем более никого из высокопоставленных лиц, которые в этом случае хоть какая-то защита.
– Что за меры вы имеете в виду?
Лу Ли только головой покачала.
– Дэвид лучше не знать. О'кей? Я буду быть хорошо.
Как ни странно, я ей поверил. Открытие, что Лу Ли не такая уж беспомощная и потерянная вдова, какой она кажется, побудило меня задать еще один вопрос:
– В письме Эндрю сказано: если с ним что-нибудь случится, я должен вспомнить про его карманные часы. Что такого особенного в этих часах?
Лу Ли долго-долго смотрела мне в глаза, потом вдруг решилась:
– Не часы. Берелок.
– Брелок?
– Да, берелок.
Я закрыл глаза и представил себе золотые часы Филдинга. Жестоко исцарапанная драгоценная семейная реликвия. Часы на цепочке – такие прежде носили в жилетном кармане. А на конце цепочки – камушек-кристалл в форме сердечка.
– Камень на цепочке? – спросил я.
Лу Ли радостно улыбнулась.
– Дэвид умный человек. Дэвид будет понимать.
Глава 9
Гели Бауэр расхаживала между рядами аппаратуры в подвальном центре безопасности и орала в головной телефон на Джона Скоу. Прежде она никогда не теряла самообладание в разговоре с ним, но теперь, без влиятельной поддержки Година, она обнаружила, что Скоу может быть диким упрямцем, от которого кто угодно на стену полезет.
– Вы что, оглохли? Или вы не врубаетесь в то, что происходит?
Скоу отвечал ей невозмутимо и свысока:
– Вы сказали мне буквально следующее: профессор Теннант и профессор Вайс посетили скорбящую вдову профессора Филдинга и выгуляли ее собаку. Профессор Вайс поцеловала профессора Теннанта, перед тем как уехать к себе домой в такси.
Гели закрыла глаза и попыталась справиться с душившей ее яростью.
– Теннант перед отъездом загнал свою машину в гараж Филдинга и закрыл дверь. Вне сомнения, он что-то забрал из дома – и не хотел, чтобы мы узнали, что именно.
– Вполне вероятно, – согласился Скоу. – Но вы же сами доложили – теперь они разъехались по домам. В чем проблема?
– Мы ни черта не слышали, вот в чем проблема! Они блокировали все микрофоны – точно так же, как в доме Теннанта! И Вайс бросила свой «сааб» возле дома Теннанта, хотя было бы естественней, если в Теннант подбросил ее до своего дома и она уехала оттуда на собственном автомобиле. Вместо этого она вызвала такси. С какой стати? Не исключено, что Теннант планирует бегство. Не исключено, что он намерен предать гласности содержание проекта «Тринити». А может, он хочет сделать и то, и другое: удрать и связаться с прессой.
– Ваша паранойя ему еще и не такое припишет.
– Риттер подслушал часть их разговора. Эта парочка обсуждала неприятные побочные действия магнитно-резонансной томографии.
– Ерунда! Побочные эффекты Супер-МРТ – этический конек Теннанта, он всем про это уши прожужжал. Плевать. С главными вещами это никак не связано.
– Но прежде они добрых десять минут о чем-то говорили – и мы не в курсе о чем. И Риттеру кажется, что в руке Теннанта он видел диктофон.
Скоу с досадой вздохнул.
– Что же, по-вашему, необходимо сделать?
– Обоих немедленно ликвидировать.
Аэнбэшник так и ахнул.
– Я не ослышался?
– Сами знаете, что не ослышались. Мы вынуждены предположить, что Вайс имеет исчерпывающую информацию о проекте «Тринити» и знает о подозрениях Теннанта относительно причины смерти профессора Филдинга.
– Профессор Вайс – никак не связанная с проектом законопослушная гражданка.
– Не хотите ликвидировать – разрешите мне допросить их… с пристрастием.
Ответом было долгое-предолгое молчание. Наконец Скоу сухо осведомился:
– Кто-либо из наших следует за такси с профессором Вайс?
– Риттер, мой лучший агент. Может запросто организовать несчастный случай.
Голос Скоу разом изменился, в нем появился металл:
– А теперь внимательно слушайте меня, Гели. Пусть ваш агент допасет профессора Вайс до ее дома и свернет слежку. При этом она его вообще не должна заметить. И чтоб он не смел и дыхнуть в ее сторону!
– Что-о-о?
– Я приказываю отозвать вашего пса. Далее. Вашей команде следовать за профессором Теннантом до его дома, оставить стандартного дежурного – и отдыхать.
У Гели дух захватило от возмущения.
– Под угрозой безопасность всего проекта! Налицо грубые нарушения секретности. Пустим дело на самотек – потеряем контроль над ситуацией… если мы его уже не потеряли!
– Мисс Бауэр, завтра президент Соединенных Штатов может пригласить Дэвида Теннанта в Овальный кабинет. Вы эту вероятность хорошо прочувствовали? Не исключено, что президент уже беседовал с Теннантом. Поэтому вам, милочка, следует немедленно успокоиться. Любым способом. Примите транквилизатор. Или трахнитесь. Не люблю быть грубым, но приходится. И последнее… Я тут в уютном кругу семьи. Поэтому беспокоить меня разрешаю лишь в том случае, если Теннант выйдет на связь с президентом – или кого-нибудь пристрелит на улице.
– Официально заявляю вам, что я категорически против такого легкомысленного решения.
– Ну и ладно.
– Я хочу поговорить с Годином.
– Это невозможно. Сейчас он вне пределов досягаемости.
– Где он?
– В Маунтин-Вью, разбирается с кризисной ситуацией.
– Он же был тут, в городе, еще во время ленча!
– Питер купил «Гольфстрим-5», чтобы летать, а не любоваться.
Гели слышала, как где-то далеко визгливо ссорятся сыновья Скоу, что-то бубнит телевизор.
– Боюсь, я не могу принять вашу оценку ситуации. Я не вправе игнорировать мои обязанности лишь потому, что вам не хватает мужества принять решение, необходимое для защиты проекта "Тринити".
– Вы совсем рехнулись? Сегодня вечером я дважды беседовал с Питером. Я отлично знаю, чего он хочет и чего он не хочет. Если вы сейчас позволите себе самовольные действия, даже ваш отец не спасет вашу задницу.
Если Гели прежде просто не любила Скоу, то теперь она его ненавидела.
Отключив связь, она тупо уставилась на экран компьютера, на котором по-прежнему высвечивался список личных вещей Филдинга. "Клык кобры". Какого дьявола этот нобелевский придурок держал у себя в кабинете клык кобры?
Надо было, как она и собиралась, сходить в камеру хранения и еще раз без спешки перебрать его личные вещи, но перепалка со Скоу настолько выбила ее из колеи, что Гели решила отложить на потом это нудное дело.
Она и прежде работала, имея самое приблизительное представление о сути проекта «Тринити». В армии ее научили не задавать вопросов. Там можно двадцать четыре часа в сутки охранять здание и не знать, что в нем – ядерные боеголовки или ящики с нижним бельем. Однако теперь у нее появилось неприятное ощущение, что она не знает слишком многого. Казалось, стержневая тайна «Тринити» держала мертвой хваткой всех и вся. Но вот критическая ситуация – а Гели приходится сидеть сложа руки. Когда надо срочно переговорить с Годином, он вдруг пропал с концами!
