Роберт Уилсон - Золотое яблоко
1. Все заявления на отпуск должны сдаваться в отдел кадров в трех экземплярах не менее чем за три недели до планируемого начала отпуска.
2. Все сотрудники, которые вносят изменения в планируемый отпуск, должны уведомить отдел кадров, заполнив форму 1472 «Изменение планов на отпуск», и сдать ее за три недели до изменения планов.
3. Все отпуска должны быть одобрены начальником отдела и могут быть изменены, если они входят в конфликт с планируемыми отпусками сотрудников высшего звена и (или) сотрудников, имеющих больший стаж работы.
4. Начальники отделов имеют право в любой момент извещать об обмене планируемых отпусков при условии, что сотрудника уведомляют за сорок восемь часов, то есть за два рабочих дня, или раньше, в зависимости от обстоятельств. (Сотрудникам, пересекающим Международную линию перемены дат, см. форму 2317.)
5. Сотрудникам не разрешается обсуждать планы на отпуск с другими сотрудниками или обмениваться датами отпусков.
6. Эти несколько простых правил избавят сотрудников от ненужных разногласий и разочарований, и если мы все будем сотрудничать, лето пройдет гладко.
Администрация
26 апреля того года, когда иллюминаты пытались имманентизировать Эсхатон, Лилипут почувствовал боль, колики, тошноту, резь в глазах, онемение в ногах и головокружение. Он отправился в гостиничный медпункт, и сразу после описания симптомов его срочно повезли в закрытой машине к зданию, фасад которого занимал магазин «Куклы-качины индейцев хопи», а в задней части находилась лас-вегасская контора ЦРУ. К тому времени у него сильно поднялась температура, но он услышал, как кто-то сказал: «Ха, здесь мы опередили ФБР и водопроводчиков. Затем ему сделали укол, и когда его состояние начало улучшаться, к нему неожиданно подсел седой дружелюбный мужчина, который поинтересовался, как звали девушку.
– Какую девушку? – раздраженно спросил Лилипут.
– Послушай, сынок, мы знаем, что ты был с девушкой. Это она тебя наградила.
– Триппером? – ошарашенно спросил Лилипут.
Если не считать невинных забав с порнографическими картами Таро, он все еще был девственником (все женщины-великанши относились к нему свысока, а все женшины-лилипутки ему претили; великанши были для него Священным Граалем, но ему всегда недоставало смелости подойти хотя бы к одной из них).
– Никогда не думал, что триппер такая паршивая штука, – добавил он, зардевшись.
Больше всего он боялся, что кто-нибудь узнает о его девственности.
– Нет, это не триппер, – сказал добрый человек (манеры которого ничуть не притупили бдительности Лилипута; он понимал, что если седому не удастся его расколоть, для допроса пришлют грубого копа: игра в доброго и злого следователя, старинная полицейская забава). – У этой девушки, я бы сказал, редкое заболевание. Мы сами из министерства здравоохранения США.
Учтивый человек показал ему липовое удостоверение, чтобы «доказать» истинность последнего утверждения. «Дело дрянь», – подумал Лилипут.
– Так вот, – продолжал приветливый пожилой человек, – мы должны ее найти и проследить, чтобы она приняла противоядие, иначе этой болезнью заболеет много народу. Вы меня понимаете?
Лилипут понимал. Этот парень был из военной разведки или из ЦРУ, и они хотели опередить ФБР и приписать заслуги себе. Очевидно, вирус этого заболевания намеренно создавался в рамках государственной программы. Но в одной из военных биологических лабораторий произошла непредвиденная «утечка» вируса, и теперь они должны успеть замести следы, пока об этом не узнала вся страна. Он колебался: ни в одном из своих проектов он не ставил перед собой сознательную цель доводить людей до смерти, он лишь хотел сделать так, чтобы жизнь великанов стала чуть более непредсказуемой и пугающей.
– Министерство здравоохранения США навсегда останется вам благодарно, – торжественно сказал по-отечески ласковый человек, лукаво прищурив глаза. – Не часто маленький человек получает возможность выполнить такую большую работу для нашей страны.
Последние сомнения отпали.
– Ладно, – сказал Лилипут. – Она блондинка, на вид лет примерно двадцати пяти, сказала, что ее зовут Сара. На шее у нее рубец от шрама – видимо, кто-то однажды пытался перерезать ей горло. Рост… дайте подумать… где-то сто шестьдесят пять сантиметров, а вес – около пятидесяти килограммов. И она превосходно угадывала мои желания, – закончил он, полагая, что весьма достоверно обрисовал шлюху из Лас-Вегаса. Лилипут лихорадочно размышлял: они не допустят, чтобы люди, знающие эту тайну, гуляли на свободе. Ему ввели антидот для того, чтобы он не умер, пока его не допросят. Нужны гарантии!
– Да, есть еще одна примета, по которой ее можно найти, – сказал он, – я только что вспомнил. Но сначала хотелось бы кое-что вам объяснить насчет людей ростом ниже среднего. Мы очень сексуальны. Видите ли, наша половая железа, или как там она называется, чрезмерно активна – именно потому, что не работает железа, вырабатывающая гормоны роста. Поэтому мы в сексуальном плане ненасытны. – Он выдал эту информацию экспромтом и был чрезвычайно доволен своей выдумкой. Он рассчитывал на утечку информации; перед его глазами возникло дивное видение пресыщенных богатых женщин, балдеющих от лилипутов, как прежде от негров. – Так что сами понимаете, – продолжал Лилипут, – я продержал ее достаточно долго, требуя еще, и еще, и еще. Наконец она сказала, что ей придется поднять цену, потому что ее дожидается другой клиент. Я не мог себе позволить дополнительные расходы и поэтому отпустил ее. – А теперь главный козырь. – И она назвала его имя. Она сказала: «Джо Блоц озвереет, если я его обману». Вот только зовут его не Джо Блоц.
– А как?
– В том-то и дело, – печально проронил Лилипут. – Не могу вспомнить. Но если вы на некоторое время оставите меня одного, – заверил он с большим оптимизмом, – возможно, мне удастся его вспомнить. – Он уже планировал побег.
А сутками раньше Джордж Дорн, цитируя Пилата, вопрошал: «Что есть Истина?» (Как раз тогда Барни Малдун терял время в холле отеля «Тюдор», дожидаясь, пока Сол завершит, по его словам, «очень важный, очень личный разговор» с Ребеккой. Нкрумах Фубар экспериментировал с куклой вуду президента компании «Американ экспресс», помещая ее в тетраэдр – их компьютер по-прежнему досаждал ему по поводу счета, который он оплатил более двух месяцев назад, в те самые сутки, когда Мочениго по прозвищу «Мыльный» приснился вирус «антракс-лепра-пи». Р. Бакминстер Фуллер, не ведая об этом новом витке развития его геодезической революции, читал лекции в лондонском Королевском архитектурном институте, заодно объясняя, почему в реальном мире нет существительных. Августейший Персонаж дышал в телефонную трубку. Пирсон Мохаммед Кент воодушевленно совокуплялся с женщиной, которая была не только белой, но и из Техаса. Сам Лилипут говорил доктору Найсмиту в адрес Кармела: «Ну и хамло!» А остальные наши герои занимались самыми разными делами, отдаваясь своим хобби, пристрастиям, маниям и выполняя священные миссии.) Но Хагбард с нехарактерной для него серьезностью говорил: «Истина – это противоположность лжи. Противоположность большей части того, что ты слышал всю жизнь. Противоположность большей части того, что ты слышал от меня».
Они находились в шикарной каюте Хагбарда, стены которой были расписаны осьминогами и другими морскими чудовищами, казавшимися Джорджу после всего пережитого в ныне разрушенном особняке Дрейка крайне неаппетитными. Хагбард, как обычно, был одет в свитер-водолазку и свободные брюки; на этот раз свитер был сиреневый и придавал ему странный вид, какой-то немужской. Джордж вдруг вспомнил, как Хагбард однажды признался насчет гомосексуализма: «Разумеется, я это пробовал», – но потом сказал, что женщин любит больше. (Господи, неужели это было всего двое суток назад?) Джорджу было интересно, что можно почувствовать, «попробовав это». И хватило бы у него на «это» когда-нибудь смелости?
– В какой конкретно лжи, – осторожно спросил он, – ты собираешься признаться?
Хагбард раскурил трубку и протянул Джорджу.
– Гашиш «черный аламут», – хрипло сказал он, удерживая дым в себе. – Личный рецепт самого Хасана ибн Саббаха. Творит чудеса, когда на тебя наваливается тяжелая метафизика.
Джордж затянулся и ощутил мгновенный приход, как от кокаина или другого стимулятора переднего мозга.
– Господи, какая дурь сюда намешана? – выдохнул он, когда кто-то словно зажег яркие огни в каюте цвета морской волны с золотом и на клевом сиреневом свитере.
– А, – небрежно проронил Хагбард, – чуток беладонны и дурмана. Видишь ли, таков был древний секрет Хасана. Вся эта чушь, описанная во многих книгах, что он якобы давал своим последователям гашиш, а те, никогда прежде его не пробовавшие, считали это магией, – совершенно антиисторична. На Востоке гашиш употребляли со времен неолита. При раскопках археологи находят его в гробницах. Видимо, наши предки, хороня своих жрецов, снабжали их запасом гашиша, чтобы облегчить им переговоры с богами, когда они попадут на Большую Сахарную Гору, или куда там они, по их мнению, отправлялись. Оригинальность рецептуры Хасана состояла в том, что он смешивал гашиш с правильно подобранными химическими «родственниками», чтобы вызвать новый синергический эффект.
